Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Грузный, какой-то весь помятый, сонливый генерал с густыми, длинными, топорщащимися усами — казавшимися мне особенно нелепыми на фоне выбритой до синевы блестящей головы — внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Вы неправильно понимаете цель нашего визита, Александр Владимирович.

— Так удивите меня, господа, — откровенно говоря, мне уже начал надоедать весь этот светский танец вокруг да около.

— Правительство издаёт корректировку Перечня, утверждённого указом от четырнадцатого февраля тринадцатого года, — влез адъютант усатого генерала. — Заводов и фабрик особого порядка. Во избежание возможных недоразумений, Вас было решено ознакомить заблаговременно.

Я машинально принял протянутые документы, пытаясь осознать произошедшее. Ну да, даже Иванов согласовал, министр промышленности, глава Генштаба, «Утверждаю», премьер… «Исключить из «Перечня заводов и фабрик, работники которых подлежат призыву при объявлении военного положения согласно особому порядку» следующие пункты:..»

Арзамас. Муром. Сергиево.

— Господа, это должна быть ошибка. Или даже прямая диверсия!

— Никакой ошибки, — в голосе так и не представившегося усатого зазвенел презрительный металл. — Естественно, никто не собирается закрывать заводы, забирая всех работников до последнего. Есть вещи и поважнее Ваших прибылей!

— Вы понимаете, что призыв в армию даже одного человека из бригады снизит количество выпускаемых машин — тех же «Шилок» — самое меньшее на одну в день. А из-за непостоянства поставок мы и так далеко не всегда выдерживаем заложенные в заказ Артуправлением пять машин в сутки! Или кто-то в правительстве считает, что потери после Бычавы восполнять нет нужды, что австрияки больше не соберут механизированный по последнему слову современной техники «кулак»?

— Александр Владимирович, — деликатно кашлянув, приостановил мой только начавший разгораться пламенный монолог Бельский. — Вы, в силу своего коммерческого склада ума, просто не можете осознать, что такое Бычава. В отличие от того же Николая Николаевича…

— Мне с высокой колокольни плевать, сколько машин Вы продадите армии, — презрительно, хоть и устало, ответил тот, кого Бельский назвал Николаем Николаевичем. — У меня даже сейчас на двух с лишним десятках «Акаций» нет полных экипажей.

— И кто-то считает, что вчерашний токарь сможет сесть за рычаги боевой машины и сразу сможет повести её в бой? И та мало того, что заведётся, так ещё и не заглохнет в первую минуту?

— Школы имеются в Посаде и Киеве. Туда и будут направлены призывники с заводов, — ответил Самойлов

— Генштаб не может распорядиться просто отвести в тыл на обучение жалкую пару рот со всего фронта? — возмутился я.

— Основную массу армии составляют крестьяне. Которые любую попытку привлечь их к чему-то сложному незамедлительно саботируют, по причине природной лени и тупости.

— Но неужели нельзя грамотных рабочих набрать вне моих заводов — работающих, ещё раз напомню, почти исключительно на обеспечение фронта!

— Выбирать железнодорожников решительно невозможно, — ответил Сергей Сергеевич, — после разрыва варшавской рокады все европейские дороги перегружены сверх меры, снижать скорость прохождения составов недопустимо.

— Из Перечня не только Ваши заводы убраны, — добавил Бельский. — Семьдесят промышленников исключены. Людей отовсюду призывать будут.

— А в чём проблема выбрать механиков и канониров из флотских экипажей, раз уж Флот проявил себя в лучших традициях самотопства?

— Те, кто производит эти машины, гораздо быстрее обучатся ими управлять. Да и сами по себе изначально будут знать их уязвимости при ежедневном обслуживании машин, — как дураку, с расстановкой, повторил усач.

— Вы говорите так, будто…

Стоп! Он сказал «у меня»?

Я запоздало присмотрелся к толстому генералу. Николай Николаевич. Пусть качество нынешних газетных фотоснимков оставляет желать много лучшего, но, делая скидку на вымотанность и помятость…

Герой Бычавского сражения, превозносимый не только столичными светскими газетами, но и «Русским инвалидом». Один из немногих военачальников, понявший роль нового вида оружия в изменении тактики боя и успешно его освоивший. Меньшими силами навязавший австрийским танкам встречную схватку — и оставивший поле боя за собой. Командующий первой и, пока, единственной во всей армии, механизированной (танковой, как я её по привычке называл) дивизией.

Юденич.

Генерал, который не может набрать сотню достаточно грамотных для обучения танковому мастерству солдат во всей восьмимиллионной действующей армии.

Проблема была в том, что Бычавское танковое сражение — четыре сотни боевых машин с обеих сторон одновременно, пехота, самоходная полевая артиллерия, два дня жесточайших боёв — никак не повлияло на результат осенней кампании. Более того, как оказалось, оно нанесло российской армии невосполнимый ущерб. Убитыми и ранеными Россия потеряла более двух тысяч жизненно важных для продолжения войны человек — механиков, ремонтников, водителей, подготовленных членов экипажей.

Превосходное оружие имеет значение только тогда, когда есть те, кто сможет его хоть как-то использовать. Вчерашние крестьяне, научившиеся читать и писать, в массе своей по прежнему считали, что «колёса паровоза крутятся потому, что дым идёт». Освоивший грамоту русский мужик, в основном, читал лубки и подписи под похабными фотографиями (а также газетные объявления об их рассылке и прочую рекламную чушь). В лучшем случае — околосельскохозяйственные журналы или самоучители телеграфистов, в надежде на скорую карьеру. В то время как несущая серьёзные потери армия, как пылесосом, собирала всех, более-менее технически образованных людей по всей империи.

К ноябрю, когда фронт стабилизировался по линии Херсон-Бердичев-Белосток-Рига, мы уже остановили производство «Шилок».

Рождество — впервые за все годы — мы встречали вдвоём.

И, вероятно потому, что никогда раньше мы не оставались именно «совсем вдвоём», нас потянуло на философию:

— Саш, а что ты собираешься делать дальше?

— Как что? Заводы строить, жизнь делать лучше… не совсем понял, ты о чём?

— Мария Иннокентьевна давеча говорила, что ты теперь самый богатый человек на Земле. Но ведь Господь не просто же так дал тебе это богатство? Нет, я вижу, что ты деньги тут же тратишь, с пользой большой — но что дальше?

Что дальше, что дальше… Да откуда я знаю? Надо строить больше тракторов тех же — чтобы народ с голоду не помирал. И не только тракторов — вокруг ещё столько разного людям не хватает! Одежды, обуви, лекарств… знаний!

— Неправильно она говорила, не я, а мы с тобой… Наверное надо будет заняться устройством школ, институтов, училищ разных. Чтобы люди сами могли себя накормить, одеть, обуть… крышу над головой надёжную построить. Вот взять Суворову: она ведь очень много полезного сделала. Сама сделала — но те ребята, которых она в своем институте обучила сделали уже в десятки раз больше. Кстати, надо институт назвать её именем. «Институт прикладной химии Ольги Александровны Суворовой» — звучит?