Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Конец июня в Уругвае — это середина зимы, и стемнело уже часам к шести вечера. Сеньор Хосе полной темноты дожидаться не стал, и Монтевидео озарилось огнями (натриевых ламп — подарок Машки) еще при солнце. Оно и понятно: пока лампы прогреются, то солнышко уже зайдет. Хотя был риск, что оно зайдет еще до нажатия "волшебной кнопки": президенты довольно долго обменивались "торжественными речами", и я не заснул лишь благодаря Камилле, больно ущипнувшей меня в бок. Все же речи слушать очень скучно, в особенности, если заранее знаешь о чем будут говорить…

Встрепенувшись, я еще обратил внимание, что речь не слушаю не я один: Виктор вместо того, чтобы вникать в речь своего президента, что-то бурно выяснял у Родригеса. А после этого стал через толпу пробираться ко мне:

— Алехандро, у нас возможна небольшая проблема. Вчера поменяли пусковое реле на затворе пятой турбины, а проверить работу не успели. Так что есть шанс, что затвор открывать придется с верхнего аварийного пульта, и я попрошу после того, как ты кнопку нажмешь, произнести какую-нибудь речь — если вода сразу не пойдет. Сверху-то зала не видно, а телефона там нет, так что оператору придется по лестнице пробежаться. Но ты умеешь зубы заговаривать, я знаю…

— Это нормально — поспешил успокоить я Виктора. — Вот если бы все прошло без проблем, то я бы насторожился… Так, дон Иполито закончил, пора двигаться к машинам.

Виктор все же пижон: машинный зал до того, как президент Батлье нажал на кнопку пуска, был освещен более чем скромно — а с раскруткой турбины и иллюминация становилась все ярче. Мне со своего места у последней турбины было видно, как несколько рабочих длинными палками двигали ползуны на раскалившихся до красна мощных реостатах. Трюк, с моей точки зрения, довольно опасный — на реостатах киловатт пять мощности гасилось, но смотрелось все здорово.

А через минуту динамики донесли "восторженный гул толпы" из Монтевидео: там, конечно, не зря радиостанцию поставили, но с "криками восторга" постановщики мероприятия по-моему слегка переборщили. А может быть и нет: после пуска второго агрегата из Буэнос-Айреса радостных воплей послышалось гораздо больше.

Следующие две машины запускались практически вхолостую: потребители пока были не готовы. Но это пока, сейчас в Аргентину только я успел продать больше тысячи разных электрических станков, а по планам сто мегаватт соседняя страна должна была забирать уже в августе. А вот пятый, "мой" агрегат должен был зажечь "лампочку Ильича" — которая в Восточной республике именовалась не иначе как "lámpara de María" (а как иначе именовать творение моей славной дочери?) в половине городов страны. Когда есть много цемента, стали и времени, то почему бы и не построить пару тысяч километров линий электропередач? Все равно большую часть алюминия из Комсомольска девать было некуда. Зато теперь Восточная Республика, почетными гражданами которой сегодня стала вся моя семья, семимильными шагами пойдет в светлое будущее…

Камилла не стала меня снова больно щипать, чтобы отвлечь от сладких мечт — локоть в бок тоже действует неплохо. Ладно, я ей это чуть попозже припомню, когда вокруг народу будет поменьше. Причем желательно вообще никого. Опять мечты… но вполне земные. Я поднялся на площадку рядом с генератором и ткнул в кнопку пускача, приготовившись в случае необходимости "толкнуть речь".

Однако, судя по звуку воды, доносящемуся откуда-то из-под пола машинного зала, все прошло нормально. Генератор раскрутился меньше чем за минуту, и у меня осталось несколько секунд чтобы торжественно объявить о полном пуске станции. Затем — традиционный банкет, и снова за работу — почему-то чем больше дел остается за плечами, тем больше появляется впереди. Но это, наверное, все же хорошо: так жить интереснее. А всякие трудности мы, как и всегда, преодолеем…

Ругался я недолго. Что толку ругаться на идиотов, которые уже успели уехать?

При спуске с импровизированной трибуны мне пришлось испытать очень чувствительный удар: в проводе, валяющемся рядом с мощным генератором, возбудился ток. Несильный — но все же тряхнуло меня заметно. Настолько заметно, что жена снова порадовалась:

— Саш, вот теперь я могу с полной ответственностью сказать, что такого мужа ни у кого в России нет и не будет.

— А раньше ты этого не замечала?

— Раньше я не была уверена, а теперь точно знаю, что даже если моего любимого супруга ударит током, то женщинам и детям рядом с ним находиться будет все равно не страшно. Самое жуткое, на что способен ты, это "собака страшная"…

Захария Вайнрайт сидел в кресле-качалке на широкой веранде своего нового дома, неторопливо покуривая сигару и — время от времени — прихлебывая что-то явно не молочное из тяжелого стакана. Состояние его можно было охарактеризовать как "глубокое обалдение", но даже такая характеристика была бы не совсем полной. Вообще-то Зак давно дал себе зарок не удивляться поступкам некоторых соплеменников супруги, но человек слаб, а обстоятельства иногда бывают сильнее всяких зароков.

Полтора месяца назад на пороге его дома снова появился джентльмен из Филадельфии. Не тот, что почти двадцать лет назад, но визитная карточка была точно такой же. И точно так же предложенное джентльменом поразило бедного (к счастью, уже когда-то давно бедного) фермера до глубины души. Поразило, но Зак отказываться от очередной порции счастья не стал — он уже прекрасно знал, как работают русские. Тем более прекрасно, что все его дети давно уже обосновались в далекой России и письма их лишь самую малость отличались от описания жизни в раю. Просто из рая вряд ли кто будет присылать отцу ежемесячно по сотне долларов…

Если предчувствия и обманули Зака, то лишь в мелочах. Он и подумать не мог, что снести старый дом вместе со всеми постройками фермы и поставить новый, уже практически дворец, можно за месяц. И даже во сне не мог он себе представить, что газон на всей ферме можно постелить подобно ковру в комнате — а ковры (причем, похоже, очень не дешевые) тоже были постелены.

Не стал для Зака неожиданностью и приезд прежней парочки. Правда они… нет, не постарели, повзрослели, но все же изменились не очень сильно. Высокая красивая дама все так же пила галлонами молоко (за которым теперь приходилось посылать к соседям) и готова была часами трепаться с Анной, а ее муж, который, похоже, и был главным в этой филадельфийской компании, вместе с Заком объехал несколько окрестных ферм и все питейные заведения Вустера. Все приличные заведения. И это было нормально: нормальные люди, хоть и довольно богатые, приехали в гости к нормальным людям, ставшим теперь тоже далеко не бедными.