Алиса Климова - Вотъ Вамъ молотъ

Откровенно говоря, в чём-то он понимал своего работодателя, запрещавшего курить в рабочих помещениях: в молодости и сам Сергей Никифорович неоднократно наблюдал, как от непотушенного окурка начинался пожар. Но если в ресторане сгореть могла лишь какая-то скатерть, которую половые тут же и тушили, то при обилии разбросанной вокруг рабочего стола бумаги, последствия были бы куда как более печальными.

Курить же на лестничной площадке, где собирались другие инженеры, он не любил: место располагало разве что к нескольким быстрым затяжкам, а для Сергея Никифоровича процесс курения был лишь поводом к неторопливому размышлению. Поводом же к этому чаще была как раз работа, причем которую делали другие люди — видя, как твои идеи воплощаются в металл, лучше понимаешь что ты сам сделал не совсем правильно. И именно поэтому Сергей Никифорович спустился, как и всегда, в большую курилку, устроенную в цеху на первом этаже здания.

Разговор с встретившимся там работодателем его порадовал: у парня никак не "решалась" довольно интересная техническая задачка, а ему удалось быстро определить суть затруднений. Сергей Никифорович всегда радовался таким "озарениям": ведь инженером-то он не был, а так… любителем-изобретателем. Однако и опыт, полученный при изобретении всякого хотя бы и со скуки, и знания, почерпнутые из многочисленных книжек часто помогали дать исключительно полезные советы инженерам с институтскими дипломами. Такие случаи как бы показывали бывшему офицеру-артиллеристу, что жизнь свою он проживал правильно, и уважение окружающих относится к нему лично, а не к титулу. А инвалиду — хотя бы и со столь "смешным" недостатком в здоровье — это было важно…

Порадовавшись, что и на этот раз опыт и смекалка его не подвели, он не спеша докурил папиросу, решил для себя, чем он будет сейчас заниматься, и пошел вверх по лестнице обратно в комнату инженеров: все же поставленная работодателем задача действительно была весьма интересна, а сроки на ее выполнение поставлены крайне невеликие.

Поднимаясь по лестнице, он еще раз подумал про этого молодого парня: все же видно, что Россию он совсем не знает. Нынешнюю — а вот какой она вскоре будет — это, пожалуй, именно он знает лучше всех. И ей-богу, очень приятно, что в той, будущей России, весьма заметное место подготовлено и ему — потомственному дворянину, чей род занесен в шестую часть Родовой книги. Конструктору замечательных автомобилей Лихачеву.

Долгие путешествия на кораблях через океан как-то способствуют неторопливым размышлениям. И если по пути в Аделаиду я занимался совершенно нужным делом, оформляя патентные бумаги, и особо размышлять было некогда, то на пути в Европу иных дел уже не оставалось. Так что пришлось мне — хотя бы для того, чтобы на время "выключить" попутчика, в эти самые размышления погружаться.

Оказалось, что отключаться от мелкотравчатой текучки и посвятить время размышлениям о глобальных вопросах очень даже полезно. Осмысливая содеянное получается и планы на будущее составлять более глобальные — и более реальные. Вот взять, к примеру, Сахалин.

Чем больше я про него думал, тем больше понимал, что без создания хотя бы топливной базы Российского Дальнего востока на этом острове противостояние с Японией не выиграть никак — а у меня на эту войну были большие планы. В прошлый раз победить получилось — но это был блеф на грани фола, но без сахалинской базы даже он бы гарантированно не удался. Так что что делать — понятно, но как? Ведь по существующим законам никто и ни при каких условиях к освоению острова не допускался. Стратегический, блин, резерв царя — трогать нельзя. Опять-таки в прошлый раз удалось проскочить сквозь мелкую неувязку между двумя указами — но кто может гарантировать, что сейчас получится то же самое? И, главное, в прошлый раз база-то была очень слабенькая, сорвись тогда "обман века" — и получили бы японцы тогда Сахалин с уже подготовленным сырьевым производством.

Но связываться с царём у меня не было ни малейшего желания. Да и резонов — тоже: ведь если хорошенько подумать — а если месяц в море болтаться, то больше заниматься и нечем — оказывается, что и без Сахалина вполне можно достичь желаемого. Если, правда, чётко понимать, что же конкретно нужно…

У меня в списке "срочно желаемого" стоял непроигрыш в японской войне. Не победа — а именно непроигрыш. Который, между прочим, вполне достижим в случае этой войны отсутствия. Ну а уж если война начнется — тут уже возможны варианты…

Царицын встретил меня празднично. На площади перед "инженерным домом" стояли пять здоровенных елей (перед отъездом успел я Камилле рассказать, каким, по моим представлениям, должен быть Новый год), щедро украшенных разноцветными стеклянными шарами, внутрь которых моя приёмная дочь запихнула лампочки. Шары разноцветными сделал моя приёмная жена, используя основу своего лака для ногтей и краски для чернил. А электростанцию, все это великолепие снабжающее током, сделал Африканыч — пока меня не было, он успел привезти из Будапешта и запустить три генератора по четыреста киловатт. Обошлась электростанция чуть больше двухсот сорока тысяч, но теперь заводы недостатка в энергии не имели: по нынешним временам почти двухмегаваттная станция (учитывая два прежних трехсоткиловаттника) была очень мощной. Вдобавок Машка — увеличив в этом году выпуск елочных украшений впятеро против прошлогоднего, всю это электростанцию "шариками" и оплатила…

Дома меня встретили с огромной радостью, настолько искренней, что я даже не сразу про подарки вспомнил. Хотя какие там из Австралии подарки? Мелким — двух игрушечных коал (набитые ватой шкуры настоящих), Степке — сапоги из крокодиловой кожи, Машке — валенки из австралийской овцы… то есть ботиночки с высоким голенищем из того же крокодила и австралийскую кожаную безрукавку из кенгуриной кожи без единого шва. Жене — сумочку для женских мелочей: не было в Австралии женской обуви ее размера. Зато сумочку я набил индийскими серебряными украшениями — успел купить, пока уголь грузили в Коломбо на обратном пути. Там же я, к счастью, вспомнил и про Суворову — ей подарил огромную шаль из индийского батиста.

Так что все остались довольны.

Остался доволен и я. Ведь идея съездить за австралийскими патентами была не очень спонтанной: ещё летом я стал обдумывать идею начать продажи ручек за рубежом, и во время обсуждения данного вопроса за ужином "деды" вдруг озаботились попранием (или как это будет звучать в будущем времени?) "коммерческих интересов".

Семенов, который успел организовать для себя приличную "канцелярию", озаботил сотрудников подготовкой документов. Ещё он пригласил людей, которые будут заниматься этим делом за границей. Благо, у него осталось много хороших знакомых среди его учеников, и сейчас у этих учеников выросли довольно взрослые дети. Я давно обратил внимание, что каждую неделю Валентин Павлович пишет по десятку писем, и получает как бы не больше, но мало ли с кем старик переписывается! Как оказалось, "старик" в курсе семейных дел как бы не полусотни нынешних и бывших офицеров флотской береговой службы, так что через две недели в Царицын — точнее, в Ерзовку — прибыли сразу восемь молодых лоботрясов в возрасте от двадцати двух до двадцати пяти лет. Насчет "лоботрясов" — это Семенов их так назвал, на самом деле все они позаканчивали всякие университеты и высшие школы. Но, оказывается, инженер на гражданской службе, в особенности, если служба чисто чиновничья, может очень легко сейчас получить отпуск за свой счет… на полгода, или даже на год. Ребята и воспользовались — поскольку им Валентин Павлович предложил занятие поинтереснее.