Дмитрий Соловей - Вернуться или вернуть?-2

— Пройдет каких-то лет пять, и многое изменится, — правильно оценил мое скептическое выражение лица Артем.

— Это какие-то самобеглые коляски, — поделился я впечатлениями.

— Луи Рено предоставил очень неплохую модель, — не согласился со мной Артем.

— Сам Луи Рено здесь?! — не удержался от восклицания.

— А ты не был в курсе, что за француз прибыл?

— Честно говоря, не смотрел на список имен. Кто-то еще есть знаменитый?

— Знаменитых нет больше. Есть знатные. Фрайгерр фон Тюрн прибыл на автомобиле Benz Velo. Пойдем, покажу самого барона и его напарника.

Как оказалось, с бароном и его племянником первым познакомился Санька Румянцев. С немецким языком у парня проблем не было. Оттого он и предпочитал общаться с немецкими экипажами.

Хотя насчет пообщаться вопрос был спорный. Санька у нас вымахал ростом где-то под два метра. Возмужал, окреп. Всю весну и половину лета он провел на полях Кубани. Волосы на голове выгорели, лицо, напротив, потемнело. Племянник фон Тюрна имел схожую комплекцию и рост. Такая же блондинистая шевелюра, голубые глаза, россыпь веснушек на носу. Первое впечатление от этой парочки, что они родственники. Правда, стояли парни набычившись и выглядели не слишком дружелюбно.

— Мой дядя барон, — горделиво заявил младший отпрыск фон Тюрнов.

— А мой опекун — дворянин и награжден царем, — парировал Санька.

— У нас замок и земли в Саксонии… — продолжил немец и был прерван Румянцевым, который начал перечислять мои владения.

— Хорошо, что еще писюнами не меряются, — усмехнулся Артем и повел меня в противоположную сторону, чтобы не мешать «знакомству». — Сейчас покажу автомобиль барона. Он, между прочим, заявлен как четырехместный.

Сохранять серьезное выражение лица, рассматривая эту технику, мне удавалось с трудом. Все же первые автомобили в большей степени напоминали обычные коляски, которые используют в качестве тягловой силы лошадей. Сама форма, деревянные конструкции, какие-то резные украшения, легкие колеса и система управления никак не ассоциировались у меня с понятием «автомобиль». Фар не было, зато имелись фонари по бокам от сиденья. Кстати, пассажиры размещались за спиной у водителя, развернувшись к нему на сто восемьдесят градусов.

Понятное дело, что чудо немецкого автопрома не имело крыши и никаких удобств для тех, кто воспользуется этим транспортом.

— Benz Velo серийный автомобиль, — просветил меня Артём. — Господа немцы сообщили, что их выпущено аж шестьдесят две штуки. Думаю, неслучайно все три экипажа прибыли на одинаковых машинах. Наверняка хотели продать в России.

— Это они ещё наши не видели, — согласно кивнул я.

Российскую технику организаторы гонок планировали подогнать на стартовую площадку за сутки. Пока же предусмотрительно не мешали участникам и их командам знакомиться с тем, что доставили в Москву. Самих немцев мы встретили возле автомобиля Форда. Мысленно я согласился, что машинка для этого времени довольно неплохая.

— Мой экипаж имеет несколько режимов скоростей и карданный привод, — повторил для нас с Артемом француз. — В ночное время освещение дороги ведется посредством двух электрических фонарей, размещенных на передней части кузова.

Если сравнить автомобиль Луи Рено и французский автомобиль фирмы Peugeot, на котором прибыл один из экипажей итальянцев, то это небо и земля. Peugeot был обильно украшен рисунками, не имел руля, управлялся поворотным рычагом. Откидная крыша, как у колясок, наглядно демонстрировала то, что изобретатели самобеглых колясок никак не могут отойти от дизайна используемого сейчас транспорта.

Второй итальянский экипаж выбрал немецкую машину на трех колесах!

— До первой ямы, — «поставил диагноз» Артем.

— По условиям гонок — больше двух колес — проходит, — хмыкнул я, разглядывая этого уродца. — У него что, третье колесо съемное?

— Возможно убирается, когда нужно тянуть конструкцию лошадьми, — предположил Артем. — Зато спицы колес как блестят!

— Ага, до первой ямы, — повторил я слова друга.

А вот по поводу автомобиля австрийцев однозначного мнения у нас не сложилось. Выглядела машинка страшненько и тяжеловато. Никой росписи и вензелечков. Чем-то напоминала машину Форда. Кто его знает, может, ездит неплохо.

— Первый американский экипаж Чарльза Дюреа, — начал расхваливать свою технику американец, как только мы с другом оказались рядом.

Джеймс Уильямс приехал без экипажа сопровождения, что не помешало ему быстро сориентироваться на месте и организовать техническое обслуживание своего средства передвижения. Он с чисто американской нахрапистостью попытался продать нам свой автомобиль (после завершения гонок, конечно). Уверял, что система управления чрезвычайно удобная и продуманная.

Я в этом сильно сомневался. Рычаги управления располагались горизонтально. Как эта техника осуществляет повороты, вообще непонятно. Система освещения дороги вообще отсутствовала. В целом, обычная таратайка, в которой случайно разместили под сидушкой двигатель.

— Три года назад в пробеге Чикаго-Эванстон этот агрегат первым пришел на финиш и выиграл пять тысяч долларов, — продолжал нахваливать американец свой товар.

— И не развалился по дороге? — заглянул Артем под брюхо экипажа. — Хлипкая конструкция. Кажется, братья Дюреа велосипеды выпускают?

— Что вы! — возмутился американец. — «Дюреа Мотор Вэгон Компани» сделали уже тринадцать машин!

— Все с тобой понятно, торговый агент, — пробормотал я и поспешил увести Артема.

Очередной сюрприз ждал нас возле гаража команды из Черногории. Это был типичный уродец на основе коляски. Но как оказалось, его рекламировали как первый русский автомобиль!

— По-моему, это машина Яковлева, — сориентировался первым Артем. — Помнишь, на Нижегородской выставке видели его.

— Похоже, Яковлев продал или дал напрокат свой автомобиль, — предположил я и обошел конструкцию по кругу. — Выглядит, несмотря на тонкие колеса, крепенько. Явно прошел испытания на наших дорогах.