Дмитрий Соловей - Вернуться или вернуть?-2

Половину учеников первой школы также отправил в столицу. Остальных я разделил. Всех химиков забирали Деевы в Москву. А кто из выпускников не мог похвастаться особыми успехами, те отправлялись в Майкоп к Вере Степановне. Она их выдрессирует так, что станут замечательными специалистами.

На фоне этих всех дел гонка «Париж-Мадрид» меня слабо волновала. Конечно, я беспокоился за Сашку, но надеялся, что он справится со всеми трудностями. Но по поводу организации гонок были большие сомнения. Гонка началась двадцать четвертого мая. Санёк прислал телеграмму, что на старт выйдет в категории машин четвертого класса. А дальше начались непонятки. Почему-то уже через сутки гонки на территории Франции отменили и перенесли на границу с Испанией. Сашка снова телеграфировал о том, что он как бы победил, а гонка завершилась почему-то в Бордо, а не в Мадриде. Подробности расскажет дома. Пока же ему придется сопровождать машины на поезде.

С возвращением из Франции у Сашки и Ланге возникли трудности. Почти месяц я ждал, когда они вернутся, и волновался. За это время успел получить несколько парижских газет. По какой-то причине на премьер-министра Франции «спустили всех собак». Газетки верещали о том, что это была «смерть автоспорта». В первый же день соревнований погибло много гонщиков и зрителей.

Насчет зрителей, кидающихся под колеса, я еще понимал, но меня удивила гибель некоего Портера Вулзли, столкнувшегося со шлагбаумом на железнодорожном переезде. Еще один водитель врезался в дерево. Далее по трассе кто-то из участников влетел в толпу зрителей, там пострадали двое. Больше всего отличились автомобили марки Де Дитрих. Вернее, их водители. Первый потерял управление и слетел с трассы, а второй, под управлением господина Барроу, врезался в дерево и взорвался, при этом погиб механик. По итогам гонок двенадцать погибших и более ста раненых.

Мда… Организаторы явно чего-то не предусмотрели. Приехавшие Ланге и Санёк хором начали перечислять, что и как не продумали французы.

— В Франции засуха. На дороге такая пыль, что в двух метрах ничего не видно! — рассказывал Румянцев. — Мы стартовали в четвертом классе тяжелых машин, но не в первых рядах.

— А легкие автомобили это сколько по весу? — поинтересовался я, поскольку пропустил эту информацию.

— Менее двухсот пятидесяти килограммов.

— Это что же за драндулеты? — удивился я.

— Герр Ситникофф, вы видели такие в гонке Москва-Петербург. У нас и у месье Форда были самые крупные автомобили. На гонках же, кроме ста семидесяти автомобилей, участвовали пятьдесят четыре мотоцикла.

— Между прочим, с меня содрали стартовый взнос в четыреста франков, — дополнил Санёк. — С легких всего по пятьдесят брали.

Интервал между стартом автомобилей был две минуты. Пыль, которую подняли первые машины, закрыла обзор остальным участникам гонок. Мало того, большинство из них оказались тихоходными. Нашим парням повезло, что они сумели сразу обогнать такие машины и уйти вперед. Другие водители производили маневры в более сложных условиях. Тихоходных «тяжеловесов» почти сразу догнали «легкие» автомобили.

А тут еще сто тысяч зрителей, собравшихся посмотреть на гонки. Безопасность трека на старте обеспечивали солдаты, но они не могли справиться с такой огромной толпой. В результате много автомобилей пострадало, пытаясь маневрировать между зрителями. И только выбравшись на прямой участок дороги, водители устроили те самые гонки. К моему большому удивлению, некоторые модели имели скорость порядка ста сорока километров в час. Трактор Ланге сразу же отстал. Немец потом только успевал следить и уворачиваться от ненормальных самоубийц, которые не имели даже примитивных средств защиты, но выполнявшие обгоны и повороты на предельных скоростях.

— Николай Иванович, вы потом посмотрите на киноленте, как и что было. Только операторы сильно ругались из-за пыли. Но обещали, что меня покажут в лучшем виде, — пообещал Сашка.

Гонка, рассчитанная на тысячу триста километров и разделенная на четыре участка, завершилась на первом же — в Бордо. По приказу французского правительства автомобили были конфискованы и отбуксированы с помощью лошадей к железной дороге. Оттуда их переправили в Париж.

А я в очередной раз убедился, что нечего нам в той Европе делать. Французы профукали такое мероприятие и еще обвинили гонщиков!

Артём в Баку застрял надолго. Прислал мне письмо с напоминанием, что я глава комиссии по проверке промышленных предприятий и уровня жизни рабочих. До выступлений рабочих в Иваново осталось меньше двух лет. Если мы хотим как-то повлиять на ситуацию, то нужно заняться этим вопросом.

Письменные уведомления промышленникам посылались регулярно. На фабриках имеются инспектора, которые обязаны отчитываться о проводимых мероприятиях. Только никто в комитет ответов на запросы не прислал. После первого съезда промышленников прошло достаточно времени. Владельцы должны построить заводское жилье, сократить рабочий день, уменьшить штрафы и повысить зарплату. Безусловно, я понимал, что это утопия. Какой фабрикант станет добровольно лишать себя прибыли?

В общем, нужно было ехать самому. Полномочия у меня самые широкие, лично государем одобренные. Но и «группу поддержки» пришлось брать серьезную. Санёк «Неву», на которой участвовал в гонках, поездом отправил в Екатеринодар. По умолчанию этот автомобиль стал моим. Мне же обещали взамен того, что я продал Искандеру. И если на завод по выпуску «Георгиев» соваться не стоило, там очередь была слишком большой, то машину, собранную в наших цехах, я вполне мог оставить себе. Плюс в поездке меня сопровождали вездеходы с прицепами.

Те вообще были новенькие. Их готовили к автопробегу, которого, по сути, не случилось. Техника проехала от силы четыреста километров, а дальше перемещалась на железнодорожных платформах. Сашка Румянцев предложил еще два вездехода взять, поскольку команда у нас набралась большая: водители вездеходов, оператор с камерой, десяток охранников. Полицейских в Иваново мне обязаны предоставить, но и свои люди для обеспечения безопасности не помешают.

Поехали мы с командой специально через Москву. Я собирался взять партию изониазида. За свои деньги. Профессиональной болезнью текстильщиков была чахотка. Не думаю, что наше лекарство массово дошло до Иваново. Может, там чахотку и лечат, но только обеспеченный народ. Ещё стрептомицин взял. Плюс то, что вез из своего школьного фармакологического цеха.

Описывать дорогу из Москвы до Иваново, думаю, не стоит. У меня осталось много впечатлений. Не так часто я выезжал за пределы Кубани. А тут наглядно посмотрел, как живет народ в большинстве регионов России. Нищета поголовная. Владимир мы проехали, не задерживаясь. Издалека перекрестились, глядя на купола церквей, и двинулись дальше. Я специально выехал из Москвы на рассвете, чтобы успеть добраться за день до Иваново.