Ефим Сергеев - Крымское танго

СКАЗКА ПРО ТАНЦЫ И НЕ ТОЛЬКО

— Уважаемые дамы и господа! — голос как всегда безупречно-элегантного Станислава Григорьевича Попова чуть заметно дрожал от волнения.

— В этом году честь открытия нашего юбилейного, десятого Венского Бала в Москве предоставляется… Премьер-министру Российской Федерации и неоднократной финалистке и победительнице международных турниров по акробатическому рок-н-роллу и спортивным бальным танцам… Катерине Тихоновой!!

Переполненный Манеж не верил своим глазам — пара не остановилась у микрофонов, а вышла в центр зала. С их последним шагом зазвучала и начала набирать силу неподражаемая музыка Доги, заставляя забыть обо всём на свете кроме завораживающей мелодии венского вальса и единственной танцующей пары.

Закончив полный круг грациозным поклоном, пара остановилась и… таких аплодисментов не собрала бы даже сборная, составленная из лучших мастеров оперы, балета, театра и… футбола. Причем было видно, что люди восторгались вовсе не статусом этого человека, уводящим под руку свою молодую партнершу, а именно их исполнением Танца.

А "виновники" этого события облегченно выдохнули, переглянулись, тепло улыбнулись друг другу и практически хором шепотом произнесли: "Уф! Не зря старались!"

До боя курантов и традиционного обращения Президента оставалось совсем немного времени. Новый, 2018 год они встречали, впервые за всю жизнь, всего вдвоем. И у Сергея, и у Шурочки, или Санечки, как иногда он называл свою любимую половинку, мамы под новый год совсем некстати сильно разболелись и выходить никуда не захотели. Тесть один, естественно, не захотел прийти, отец Сергея уже много лет как умер, сестра была с мамой, дети — и сын, и дочь жили уже давно отдельно. Иришка вообще вместе с мужем умотала на все новогодние каникулы к черту на кулички — в Сингапур, а у Костика всего три месяца назад родилась дочка. Аня. Анечка. Анюта. Нюша. Праздник души и отрада глаз для новоявленных бабушки и дедушки, идеальный ребенок, на взгляд старшего поколения, поскольку попискивала только когда ее переодевали. Да и то, видимо, от возмущения, потому что считала новые одёжки недостаточно стильными и элегантными. Так что общение с близкими свелось к объективам вэб-камер, да и то ненадолго.

Ну вот, шампанское налито, в голове быстро прокручиваются варианты желаний, которые нужно будет загадать через несколько минут, вот-вот на экране должен появиться Гарант, еще чуть-чуть и… И Сергей начал чихать. В своей традиционной манере — много раз подряд. Была у него такая особенность организма. Он чихал подряд не меньше пяти-семи раз, ничего не видя и не слыша вокруг. Это было проверено многократно: родственниками, друзьями, коллегами, и у всех без исключения, эти серии всегда вызывали веселый бурный хохот. Поскольку во время чихания Сергей умудрялся корчить такие рожи, повторить которые в нормальном состоянии так никогда и не сумел, хотя среди его родных, друзей и просто знакомых ходило не менее полутора десятков видеороликов, запечатлевших сии знаменательные события. Естественно, он все их видел не по одному разу, пытался изображать что-то похожее, но до, так сказать, естественного чихообразного состояния было как до Луны. Причем ползком, а не пешком.

Он всегда в таких случаях старался отойти хотя бы на несколько шагов и сейчас тоже вышел в прихожую. На пороге гостиной ему показалось, что сквозь прикрытые веки полыхнуло золотисто-зеленым и как будто пришлось пройти сквозь паутину, но не придал этому значения, решив, что это обычные "искры из глаз" от слишком уж яростного чиха.

Эта, последняя, серия была как-то необычайно длинна, поскольку, когда Сергей наконец закончил и вернулся в комнату, вытер как всегда выступившие слезы и посмотрел на жену, то увидел, что та смотрит на него даже с некоторым беспокойством. "Все, я уже вернулся", — попытался пошутить он, взглянул на телевизор и… сел. На экране Ельцин произносил: "Я ухожу… Сегодня, перед наступлением первого года нового тысячелетия…"

"Что за…", — чуть было не вырвалось у Сергея, но тут ему пришлось не только прикусить язык, но и схватиться обеими руками за стол, поскольку за этим самым столом сидели и дети, и мама с сестрой, и тесть с тещей. "Приплыли!" — ничего умнее и конструктивнее в тот момент в голову не пришло. Хотя и паники не было, все-таки не один десяток прочитанных альтернативок как-то подготовили сознание к возможному шоку.

Тут же нахлынули воспоминания о недавних размышлениях. Пару дней назад, дочитав последнее продолжение так полюбившегося "Восхода красной звезды", его вдруг "пробило" на философствования: "Почему? Ну почему каждому из попаданцев дается вроде бы так много способностей и еще больше информации, а результат такой, прямо скажем, не вдохновляющий?" Что у Королюка в его "Инфильтрации", что у СКСа и Вязовского в их "Режиме Бога". — "Хотя, чего это я придираюсь. У них все еще впереди!" С недавнего времени Сергей увлекся таким литературным жанром, как альтернативная история и старался отслеживать появляющиеся новинки.

— Да и потом, — укорил он сам себя. Есть же "Царь Федор" и "Генерал-Адмирал" Злотникова, и Величко с его дядей Жорой, и Дроздов с "Реваншистом", и, в конце концов, Конюшевский с "Основной миссией", Конторович, Лысак, Горелик, чьи герои добивались весьма впечатляющих результатов. И многие другие, которые нравились кто чуть-, кто сильно меньше. Персонажи альтернативок попадали в разные времена, у всех были разные стартовые условия, однако всех объединяло одно — все герои оказывались в новых временах не по своей воле, а в качестве компенсации или бонуса получали кто абсолютную память, кто повышенный иммунитет, регенерацию, а то и вообще — вторую молодость и богатырское здоровье. Конечно, это было естественно для такого жанра, иначе какая же это была бы фантастика? Но было еще одно, что заставляло Сергея мысленно спорить с авторами. Все их герои были готовы приносить жертвы. И приносили. Причем не себя в жертву, а совсем даже наоборот — кого-то — в жертву своим целям, а иногда и своим амбициям. Пусть по сюжету это практически всегда было оправдано, пусть жертвы были отъявленными мерзавцами, но вот вызывали эти, вроде бы необходимые действия, некоторое неприятие и раздражение. Царапало душу, что называется. Сергей не был ни пацифистом, ни, прости Господи, "толстовцем", поэтому, естественно, к военным действиям в прямом смысле слова, это невынужденное насилие не относилось. Но осадочек, как говорится, оставался.

И пусть он — Ефимов Сергей Михайлович, почтенный глава семейства, пятидесяти, с приличным хвостиком, лет от роду, и не был ангелом во плоти, насилие позволял себе только мысленно.