Владислав Савин - Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт

– Их было всего двадцать шесть, а варваров неисчислимая орда! Мой приятель из разведотдела сказал – по радиоперехватам русских было целых двенадцать!

– И наши друзья показали, что такое настоящий самурайский дух – шесть гайдзинов они повергли с небес!

– А своих потеряли сколько?

– Не стоит говорить о таких мелочах – двадцать. Считая того, кто не сумел приземлиться, так у него дрожали руки.

– И один из этих двадцати был член Императорского дома!

– Да что вы говорите?!! Друзья, а вам не кажется, что наши флотские друзья решили, что варвары чересчур сильны для простых смертных, раз для спасения их никчемных жизней понадобилась смерть родственника Божественного!

– Вы хотите сказать, что наши флотские коллеги струсили?!!

– Ну, как вы такое можете говорить!!! Стыдитесь!! Просто варвары оказались слишком сильны для них.

– Зато у флотских очень красивая форма. И жалованье больше нашего.

– Безусловно, но вот когда доходит до настоящей войны, тут уже зовут истребителей армии.

– Я тут, знаете ли, сочинил хокку, посвящённую лётчикам-истребителям флота, думаю завтра им послать…

За такое прежде – без раздумий вызывали на дуэль, рубиться на мечах до смерти. Или банально набить морды – поскольку дуэли в войну были запрещены. Но ведь армейцы правы, мерзавцы, правы во всем – они, летчики флота, лучшие, остались в живых, а член императорской фамилии погиб. И ничего не изменишь, и никак не оправдаешься! И оттого, ничего не оставалось, кроме как делать вид, что не замечаешь, вливая в себя сакэ.

Хорошо, Аматерасу послала пилотов из соседнего бунтая, перехватчиков флотской ПВО. Увидев, что соотношение сил резко сместилось в сторону оппонентов, армейцы предпочли замолчать и уйти, подальше от греха. Пвошники, впрочем, первым делом сами едва не набили морды виновным в позоре, покрывшем весь флот в пределах авиабазы Парамушир. Но пришли к согласию, что прежде всего виноваты обнаглевшие русские гайдзины. И пьянка продолжилась уже совместно.

И когда градус выпитого уже достиг высот, но под столом пока еще никто не валялся, и все еще сохраняли способность к восприятию окружающего и членораздельной речи, вошел командир кокутая. Он действительно написал письмо императору, которое собрался отправить, вместе со своим официальным рапортом о случившемся. Но почти наверняка был уверен, что совершить сеппуку ему не разрешат – и значит, придётся жить дальше опозоренным.

Что помимо прочего означает жирный крест на карьере. И детям тоже.

Командир кокутая занял поспешно уступленное ему место во главе стола, обвел подчиненных взглядом. И усмехнулся.

– А ведь нас здесь – ровно сорок семь!

Так родился заговор. Сугубо местный, в духе сорока семи ронинов. Если бы о том узнали в Токио – то, чисто по-человечески понимая и даже сочувствуя пилотам, сделали бы все, чтобы пресечь, запретить, помешать – Япония была сейчас совершенно не в том состоянии, чтобы первой объявлять войну еще и русским, а то, что вышло бы в результате, однозначно толковалось бы как «казус белли».

Этого никогда не мог бы понять европеец – подумав прежде всего о рациональном желании ослабить врага или о мести. Только японец мог бы пойти на смерть, под действием совести и вины.

Император русских варваров узнает, что для воинов Ямато нет ничего невозможного – потеряв своего командующего Тихоокеанским флотом!

Европеец еще мог бы понять, что двигало непосредственными виновниками случившегося. Ну а пилоты перехватчиков, вовсе не причастные, отчего с такой легкостью поставили свои жизни на кон? Было, конечно, и банальное – флотская солидарность, выпитое сакэ, прилюдно данная клятва, которую назад уже не взять, без потери лица. Но прежде всего было чисто японское – долг самурая тягче горы, смерть же легче пера – делай, что должно, Аматэрасу рассудит!

Командир кокутая взял на себя всю организационную работу. Ведь не могут летчики, когда захотят, сесть в машины и лететь куда угодно? Также никакая лишняя информация до поры не должна уйти и в штаб. Ну а начальник разведотдела, также снедаемый виной, ведь это он производил оценку русских сил, нашел способ узнать точное время и место, где сорок семь ронинов могут найти своего врага.

Русский командующий летает на «пассажирском» варианте бомбардировщика Ер-2. Даже при том, что в этот раз он прибыл на Камчатку на двух «дугласах» – после происшедшего инцидента он не рискнет лететь обратно на тихоходном и невооруженном транспортнике, нормальная предосторожность военного человека. Агентуре в Петропавловске надо любой ценой засечь взлет Ер-2 в сопровождении истребителей – задача вполне решаемая – и немедленно передать по рации кодовое слово, даже не требующее расшифровки. Но это будет лишь половина дела – теперь надо узнать пункт назначения и время прилета.

Ер-2 заправляют только 100-октановым бензином (и авиационным маслом) высшей очистки, но советского производства (в отличие от Б-25, которому 100-октановый бензин нужен исключительно американский), это правильно. То же самое льют и в баки истребителей эскорта, и это тоже правильно. Истребителей эскорта не будет больше двенадцати, это более чем достаточно в мирное время – но гайдзин не понял, что для него время мира уже закончилось.

Если русский летит во Владивосток или Совгавань, то тогда шансов нет. Но если в Оху! Там, на складе нефтеперерабатывающего завода работает маленький, беззлобный (и главное, многократно проверенный НКВД) нанаец. На самом деле это офицер разведки Императорского флота, внедренный туда еще в двадцать пятом, перед возвращением Северного Сахалина СССР [121] Япония оккупировала весь Сахалин с 1918 по 1925 год. . Потому мы знаем, что ко времени прилета командующего ТОФ в Оху всегда по телефону со склада запрашивают несколько бензовозов 100-октанового бензина высшей очистки (как и несколько бочек высокотемпературного авиационного масла), ибо самолёт командующего и его эскорта должен быть заправлен сразу же после посадки. Они сели, а бензовозы их уже ждут, это правильно. Но это и есть та щель в доспехе секретности, в которую и вонзится карающий кинжал японской ярости.

Две эскадрильи «Рейденов» J2M3 и две эскадрильи «зеро», взлетев с Парамушира, будут иметь время и шанс на перехват. Расстояние около тысячи километров, дальность полёта «зеро» с подвесным баком – 3000 км, «рейдена», тоже с ПТБ – 1900 км. Горючего хватит и на поиск цели, и на воздушный бой.