Игорь Валериев - Ермак. Начало

Когда до скачущего первого бандита осталось метров двадцать, я, подняв револьвер на уровень глаз, прицелился и мягко потянул тугой спуск. Выстрел. Хунхуз пригнулся. Мимо. Судорожно взвожу курок. Выстрел почти в упор, и бандит завалился на круп лошади, пронесшейся мимо меня.

Взвожу курок и ловлю на прицел второго бандита, который уже метрах в пяти от меня и целится из винтовки. Два выстрела прозвучали одновременно. Тупой удар пули в правое плечо развернул меня, а удар наскочившего коня швырнул на землю, заставив скатиться с верхушки холма и несколько раз перевернуться. Падая, успел увидеть, как хунхуз выронил винтовку, хватаясь за грудь. «Еще одному конец…» – подумал я и потерял сознание.

Когда я очухался и, с трудом поднявшись на ноги, огляделся, то увидел лежащих неподвижно на земле двух наскочивших на меня варнаков. Их кони стояли рядом. Последний оставшийся в живых бандит не смог удержать Ворона. Теперь он выбирался на наш берег то ли для того, чтобы поймать прекрасного жеребца, который уже выскочил из воды и, мотая головой, скакал к своему табуну, то ли для того, чтобы посчитаться со мной, а может быть, для того и другого.

Я с трудом, пошатываясь, стоял на ногах. Правая рука висела плетью, из сквозной раны в бицепсе медленно струилась кровь. Боли почти не было. «Повезло, кажется, кость и, главное, артерия не задеты, а то бы здравствуй, деревянный бушлат или макинтош», – подумал я. Но заниматься раной времени не было. Последний хунхуз направлялся в мою сторону. Я оглянулся вокруг, пытаясь отыскать, выпавший из руки во время падения револьвер. Вблизи его не наблюдалось. А на поиски уже не оставалось времени и сил.

– Не ссы, Тимоха Аленин! Врагу не сдается наш гордый «Варяг». И последнего разбойника мы с тобой, Тимоха, на тот свет постараемся утащить.

Матерясь сквозь зубы, начал подниматься на холм, с которого скатился. Засунув кинжал за голенище сапога, я левой рукой с трудом снял с себя ножны с мечом-саблей, расстегнув, сбросил ремень с подсумками и ножнами от кинжала. Каждый лишний грамм давил на тело, как десяток килограмм. Все – вершина холма. «Что это?» – присмотрелся я.

Метрах в трехстах в мою сторону во весь опор неслось галопом около тридцати всадников.

– Наши-и-и!.. Станичники! Ура-а-а! – голову чуть не разорвало от крика Тимохи.

– Эх, Тимоха! Не успеют они… – Я повернулся назад, доставая кинжал из голенища сапога. – Чуть-чуть не успеют.

Последний бандит был метрах в двадцати, наметом поднимаясь по склону холма и крутя над головой еще какой-то разновидностью китайского меча или сабли. Я стоял и просто ждал. Сил практически не осталось.

– Ермак! Убей его! Убей-й-й! – опять зазвенело в голове от крика Тимохи. – Ты же спецназ! Ты все можешь!

От этого крика, уставшие до невозможности мышцы тела получили как бы заряд энергии. Все тело опять стало упругим.

– Аграаа!!! – заорал я что нечленораздельное, делая прыжок вперед-влево, стараясь уйти от удара мечом.

И мне это почти удалось. Спасло и то, что успел поднять над головой руку с кинжалом, поэтому меч китайца только рассек кожу, но череп, кажется, не проломил. Залитыми кровью глазами успел увидеть спину китайца, и рука автоматически метнула кинжал. Уж во что во что, а в ростовую или грудную мишень на расстоянии в десять-пятнадцать метров, даже будучи подполковником, я поражал любым метательным оружием с двух рук и после бурной ночи и недельного поноса.

Увидев, как кинжал входит бандиту под левую лопатку, я покачнулся и провалился куда-то в темноту. Очнулся от ощущения, что меня кто-то зовет; открыв глаза, увидел склонившееся надо мной лицо красивой черноволосой женщины, которая своими глазищами будто прожигала меня насквозь.

– Тимофей, смотри мне в глаза! Внимательно смотри мне в глаза! – произнесла красавица.

«Только гипнотизеров мне не хватает! – подумал я и мысленно построил между собой и женщиной стену из железобетона. – Тимоха, подъем! По твою душу пришли!»

– А-а… Это тетя Марфа. Она знахарка.

– И хороший гипнотизер.

– Кто?

– Неважно, Тимоха. Сейчас я уйду в сторону. А ты поговори с тетей Марфой. Только помни, о чем мы договаривались: ударило, упал, ничего больше не помню. Все, вперед!

Через несколько минут знахарка Марфа ушла, ничего не добившись от Тимохи. Потом пришел дед Афанасий, и я уже без боязни отправил свое второе я общаться с ним, а сам все это время думал, что же мне – гвардии подполковнику спецназа делать дальше в теле, как выяснилось, четырнадцатилетнего казака. Тем более, хочешь не хочешь, а изменения в истории этого мира, а возможно, моего прошлого мира я уже внес – Тимоха остался жив!

– Ха, Тимофей, а я сегодня от тебя не намного отстал! – Ромка Селеверстов, падая рядом на землю, передернул затвор берданки и нажал на спусковой крючок, имитируя выстрел по противнику.

– Молодец! – Я, лежа на животе, через прицел винтовки Маузера рассматривал грудную мишень, сделанную из трех чурбаков, которая располагалась на поляне метрах в двухстах впереди. – Ты сегодня просто молодец, Ромка! Всю тропу прошел в хорошем темпе.

Я поднялся с земли и посмотрел назад, где располагалась сделанная нами полоса препятствий. «Тропа разведчика», как я назвал ее, занимала площадь чуть больше футбольного поля и состояла из двадцати объектов разной категории сложности – траншеи, рвы, качающиеся бревна, трамплины, горки, лесенки, лабиринты, стенки с гнездами и выступами.

«Еще бы оборудовать тропу огневыми рубежами, чтобы проходящие ее могли вести на ходу огонь по появляющимся с разных сторон мишеням, и была бы настоящая штурмовая полоса спецназа, как в Псковской учебке, – подумал я. – Только на патроны денег не напасешь! Остается только помечтать».

– А помнишь, как все начиналось два года назад?

– Помню, Ромка. Помню.

Только не два года назад все началось, а почти три уже прошло после той схватки с хунхузами. Многое произошло за это время. К основному можно отнести то, что две личности Тимохина и моя слились в одну, сохранив знания и умения обоих. Доминировала при этом, к счастью для меня, сущность гвардии подполковника Аленина. Так что в теле молодого казака теперь «существовал» старый, матерый спецназовец XXI века, который иногда по-щенячьи повизгивал от выброса гормонов молодого тела.

Пока поправлялся от ранений, было время подумать о том, что мне делать дальше. Опираясь на опыт героев, попавших в прошлое, вычитанный у альтернативщиков, попытался проанализировать свое положение. Проанализировал и понял, что «попаданец» из меня получился какой-то неудачный: великих знаний, способных изменить и потрясти мир, моя память не содержала; чтобы ко мне более-менее стали серьезно относиться, надо было еще вырасти. К тому же социальный статус тела, в которое я попал, был если уж не ниже плинтуса, то высоким назвать его язык не поворачивался. Не дворянин, не князь, не царь-государь, а так – пастух, точнее, подпасок, правда, из казаков. Какие уж тут великие свершения и глобальные изменения мира и истории!