Игорь Валериев - Ермак. Начало

– Спасибо тебе, Тимофей Васильевич Аленин, за те науки, которым обучаешь моего сына. Огромное отцовское спасибо и моя благодарность.

От изумления у меня чуть челюсть не отвалилась до столешницы. Я посмотрел на атамана, думая, что он надо мной издевается, но Селеверстов был серьезен и торжественен.

– Никогда не думал, что мой Ромка в тринадцать лет станет таким справным казаком. – Атаман покрутил головой. – Это надо же, двух казаков-малолеток, которые уже год обучения прошли, смог на кулаках победить! Ладно Семка Савин – этот больше купец, но Васька Чуев – один из лучших в обучении среди казаков приготовительного разряда не только в станице, но и во всем Черняевском казачьем округе. А Ромка его своим ударом в беспамятство отправил! Молодцы!

Находясь в ступоре, я прервал атамана:

– Дядька Петро, а что по драке суд решил?

– По драке? – Селеверстов усмехнулся. – По драке решение такое. Тебе, Тимоха, и тебе, Ромка, сначала хотели всыпать по пять-десять горячих по мягкому месту, чтобы сидеть долго не могли, но потом решили, что участвовать тебе, Тимофей Аленин, в состязаниях по окончании зимних сборов казаков-малолеток, а тебе, Роман Селеверстов, в шермициях со своими сверстниками. Если возьмете призовые места, то тебе, Тимоха, придется под свое начало взять и обучать еще десяток станичных казачат от тринадцати до пятнадцати годков.

– Вот это да! – просипел пораженный новостью Ромка.

– А как учеба будет организована? – спросил я.

– Вы сначала выиграйте, а потом думать будем, как все организовать. – Атаман хлопнул рукой по столу. – Готовьтесь, у вас всего три недели осталось.

Беркут шел тихой рысью, я покачивался в седле, не вслушиваясь в смысл слов восторженно вещавшего Ромки, который на своем молодом жеребчике-монголе по кличке Гнедко рысил рядом. А Ромка пытался донести до меня свои мысли о том, как ему хочется увидеть цесаревича Николая, который завтра проплывет на пароходе мимо станицы и, возможно, остановится. Я же продолжал вспоминать события, которые произошли два с небольшим года назад.

Утро 25 февраля 1889 года выдалось морозным, но солнечным. В станице Черняева в этот понедельник встречи Масленицы заканчивались двухнедельные сборы казаков-малолеток, которых набралось с округа чуть более тридцати. И сегодня между ними должны пройти состязания по стрельбе и наездничеству.

На поле, где должны были пройти состязания, а потом шермиции, собралась изрядная толпа, чуть ли не под пятьсот человек. Кроме казаков-малолеток, которые стояли в строю, пришли почти все жители станицы Черняева, да и с других станиц округа приехало народу немало. Отдельной группой стояла свита войскового старшины Буревого Николая Петровича – заместителя командира первого Амурского конного полка, в который входила вторая Черняевская сотня. Буревой, говоря языком двадцать первого века, являлся куратором 1-й Албазинской сотни и 2-й Черняевской. В этом году приехал проконтролировать, как идут сборы в Черняевской сотне.

Раздался звук трубы, гомон на поле быстро затих. Отделившись от свиты, войсковой старшина в сопровождении атамана Селеверстова вышел к строю казаков-малолеток, которые по звуку трубы застыли по стойке смирно.

– Орлы! – разнесся бас Буревого над полем. – Сегодня заканчиваются сборы казаков приготовительного разряда к службе в строю Чернявинской сотни. За две недели урядники и вахмистры вашей сотни, имеющие богатый опыт, учили вас стрельбе из винтовки, правилам сбереженья оружья, владению холодным оружием пешком и верхом. Занимались с вами гимнастикой и одиночной выправкой, чтобы вы верхом и на земле выглядели бравыми казаками, а не мокрыми курицами!

В толпе раздались смешки, которые быстро смолкли.

– Сейчас пройдет заключительный этап сборов. Состязания по стрельбе и наездничеству, – продолжил войсковой старшина. – Очень жаль, что трое казаков не допущены к состязаниям по наездничеству, так как их кони не признаны строевыми. Это большое упущение с вашей стороны, Петр Никодимыч! – Буревой резко повернулся к атаману Селеверстову. – Надеюсь, что такого безобразия в Черняевской сотне я больше не увижу! – Развернувшись к строю, войсковой старшина продолжил: – А теперь о приятном. Объявляю о призах, утвержденных в этом году Войсковым наказным атаманом Амурского казачьего войска генералом Беневским Аркадием Семеновичем. За стрельбу 1-го разряда – винтовка, 2-го разряда – шинель с фуражкой или шашка, 3-го разряда – патронташ. За наездничество 1-го разряда – седло или мундир с шароварами, 2-го разряда – чепрак с подушкой или папаха. За стрельбу с лошади на скаку: фуражка, портупея, ружейный чехол или погонный ремень, по выбору получающих приз.

Над полем повис одобрительный гул толпы. Войсковой старшина поглубже вдохнул и продолжил:

– Призы за стрельбу назначаются в следующем порядке: 1-го разряда – тому, кто положил в белую полосу все пять пуль; 2-го разряда – тому, кто положил в белую полосу четыре пули; и 3-го разряда – тому, кто в белую полосу положил три пули. Если из числа состязавшихся выполнят условия для получения призов более определенного их числа, то преимущество отдается тем, которые в белой полосе мишени выбьют большее число номеров. Всего на призы Чернявенской сотни выделено казной триста рублей.

На этот раз веселый шум из толпы зрителей длился намного дольше. Во время возникшей паузы Селеверстов что-то быстро прошептал на ухо Буревому, после чего тот продолжил:

– Чтобы повысить накал состязаний, по просьбе атамана Селеверстова и старейшин станицы Черняева в них будет участвовать казачий сын Тимофей Аленин. Говорят, он в пятнадцать лет от роду хорошо дерется с казаками приготовительного разряда. Посмотрим, так ли он хорош в стрельбе и наездничестве. – Буревой развернулся к атаману Селеверстову и, усмехнувшись в усы, сказал: – Зови своего героя.

Селеверстов, повернув голову назад и найдя меня в толпе, призывно махнул рукой. Увидев этот жест, как мы условились ранее, я выбежал перед строем казаков и, перейдя на строевой шаг, подошел к Буревому, вскинул руку к папахе и доложил:

– Ваше выскоблагородие, Тимофей Аленин по вашему приказанию прибыл.

– Становись на левый фланг, Тимофей Аленин, – улыбаясь, отдал команду Буревой.

– Есть, – развернувшись, я добежал до левого фланга строя казаков и, соблюдая все требования, встал в строй.

– Ну что же, – снова загрохотал над полем бас Буревого, – начнем, помолясь. Вольно! Через пять минут первые шесть казаков выходят на линию огня. Разойдись!

Строй казаков рассыпался. Буревой, взяв под руку Селеверстова, направился к своей свите.