Владимир Ли - Против князя Владимира

Прежде сдерживался, ведь девушка еще юна годами, не достигла брачного возраста, теперь все забылось. С безудержной страстью набросился на нежное тело, вошел в него всей силой, не думая о доставляемой девушке боли, а потом терзал, пока не излился жизнетворной влагой - благо еще, что хватило малой частицы разума выйти из девичьего лона в последнее мгновение. А Лада даже не пыталась унять его, не показывала, что ей больно, лишь крепче прижимала к себе и шептала со стоном: - Любый мой, бери меня до последней капельки, я вся твоя!

Позже, отойдя от любовного наваждения, Варяжко корил себя за случившееся, но недолго - сделанного не воротишь, пусть будет так, как есть, худа от того никому не будет. Ласкал прижавшуюся к нему девушку, слушал робкие признания - уже не первый год только о нем и мечтает. Потом, вновь загоревшись, взял ее, но теперь бережнее, ублажал, пока она не забилась под ним сладострастно. С этого вечера Лада не упускала возможности уединиться с ним, отдавалась с неистовым пылом - Варяжко пришлось немало стараться, чтобы угодить неофитке. Как-то девушка завела разговор о женитьбе между ними, он отговорился: - Рано тебе еще, подождем до следующего года, - на том и оставили, Лада не стала настаивать.

Из-за девушки между женами возникли раздоры. Румяна возревновала, посчитала, что слишком много внимания мужа отдается той. Милава вступилась за сестренку, после они на пару принялись изводить младшую жену, допекали по каждой мелочи - не так кашу сварила, и неряха она, и руки не из того места растут. Но что больнее всего ранило и доводило до слез - настраивали детей против нее: - Тетя Румяна бяка и злыдня, - а те бездумно, со смехом, повторяли обидные слова.

Пришлось вмешаться главе семьи, заступиться за обиженную. Жалость и боль охватили его сердце, когда увидел плачущую Румяну, вся ее хрупкая фигура согнулась от страдания. А напротив нее стояли самодовольно ухмыляющиеся сестры, казалось, уже одной массой своих крупных тел они подавляли никудышную, судя по их пренебрежительным взглядам, худышку. Варяжко и прежде замечал неладное с женами, но особо не придавал значения их трениям - они случались иногда, а потом сами по себе уходили. Но травли и злобы между ними не ожидал, во вспыхнувшем гневе напустился на сестер:

- Что же вы творите, негодницы, зачем Румяну задираете? Вот выгоню вас обеих за порог, тогда почувствуете на себе лихо, зарекетесь обиды другим чинить!

Чуть остыв, уже сдержаннее высказался:

- Милава, Лада, слушайте обе. Если будете и дальше забижать Румяну, то пеняйте на себя - здесь вам не жить! По миру не пущу - дам крышу над головой, денег на пропитание. Детей же оставлю при себе, мыкаться с вами не позволю.

Выбирая между женами, Варяжко ни на мгновение не сомневался. Его сердце прикипело к Румяне, с Милавой же жил ради детей. А с Ладой у него сложилась приязнь, разве что теперь добавились плотские утехи, но не сердечная привязанность. После выволочки сестры присмирели, прежний мир, казалось, вернулся в семью. Но душевный лад ушел, общались между собой с натугой, только дети как-то сглаживали размолвку.

Варяжко провел дома месяц - на такой срок он взял себе отпуск. Занимался хозяйством - наводил порядок во дворе и постройках, мастерил что-то из домашней утвари, подремонтировал расшатавшуюся мебель. Немало времени отдавал детям - гулял с ними по городу, водил на аттракционы, катал по Волхову на лодке и на коне рядом с домом. Девочки - Лане уже пошел пятый год, а Нежане третий, - пищали от страха и восторга, сами просили посадить их на старого гнедого. Варяжко не стал продавать своего первого коня, когда тот постарел - привязался к нему, оставил в усадьбе для домашних нужд.

Тем временем пришла пора возвращаться к службе. Вновь начались поездки по гарнизонам и заставам, но уже без той спешки и беспокойства, как прошлой осенью. Продолжили со строительством укреплений вдоль рубежа с Северной землей - оттуда все чаще стали приходить разбойные отряды, расплодившиеся за последний год. Народ там жил не сказать, что впроголодь, но все же хуже, чем на Новгородской, так что за поживой тати потянулись на эту сторону. Кроме того, начали прокладку дорог - Варяжко уговорил свое начальство приступить к ним хотя бы на самых важных участках под его руководством, теперь с помощниками занимался этим делом, впрочем, не упуская и основную службу.

В июне мирная жизнь прервалась - пришли с набегом варяги. В прошлом году новгородцы им не отдали ежегодный откуп в триста гривен - посчитали, что смогут отбиться, коль есть свое войско, вот норманны и заявились наказать позабывший страх народ. Прибыли большой дружиной - в тысячу воинов, на почти двух десятках драккарах. Такой численности прежде хватало за глаза, но, похоже, они перестраховались - еще свежа у всех память о разгроме отряда в пятьсот человек, сгинувшего два года назад под Новгородом. Весть о приходе варягов принес гонец из Ладоги - его отправили сразу после того, как дозорные заметили входящий в устье Волхова караван драккаров.

Набег варягов

Варяжко в эту пору объезжал гарнизоны по реке Луга, когда его срочно призвали в Новгород. Шел спешно, но потерял еще два дня на обратный путь, к тому времени уже минула седмица, как варяги осадили Ладожскую крепость. В городской управе его встретил Велимудр, тот, не теряя попусту время, рассказал известное ему о нападении врага и о том, что Ладога еще держится, но нужно скорее идти на помощь:

- Мы уже собрали к выступлению два новгородских полка и часть войска из ближайших земель, всего полторы тысячи воинов. Еще пять сотен воев набрали из городского ополчения. Думаешь, их хватит? Все же варяги слишком грозны, один троих воев стоит!

После недолгого размышления молодой тысяцкий ответил уверенно, без тени сомнения:

- Хватит. Наши воины стоят дороже, умения и опыта им не занимать - в недавнем походе всего испытали. А воев брать не надо, не обучены они нужному бою, будут только обузой.

- Тебе видней, Варяжко, - согласился посадник, - бери свое войско и иди на выручку. Ладьи и ушкуи уже стоят у пристани, готовы к загрузке. Все, что еще нужно, дадим, только поспешай.

Вышли от Новгорода на следующий день, много времени на погрузку войска и снаряжения не потратили. Немного затянулось с доставкой всех онагр и их установкой на ушкуях - на каждом по одному вроде передвижного орудия. Набрали еще и оснастили старые ладьи на брандеры - они удачно использовались в прошлом сражении против варягов, грех не повторить сейчас. Почти пять десятков судов растянулись длинным караваном - впереди юркие струги с дозорными, за ними боевые ушкуи, замыкали строй грузовые ладьи и брандеры. Шли скоро, повезло еще, что ветер оказался попутным, так что к волховским порогам добрались меньше, чем за два дня. Обошли волоком бурный участок, немного спустя подступили к Ладоге.