Сергей Симонов - Восхождение. Часть 2 [СИ] (с иллюстрациями)

— Да! — кивнул Гевара. — Конечно, мне ещё надо обсудить это с Фиделем, но я уверен, что он согласится. Вот только опыта у нас нет, и сведущих в сельском хозяйстве людей не хватает.

— С этим мы тоже могли бы помочь, если вы не против, — ответил «Рикардо». — Коминтерн может направить на Кубу советников. Не только из Советского Союза, но и из других дружественных стран. Если, конечно, вы согласитесь их принять.

— Я поговорю с Фиделем, постараюсь его убедить. Но у нас есть ещё одна проблема. Нам нужно оружие, чтобы защищать революцию. Вы можете с этим помочь? Товарищ Пабло, с которым мы встречались прошлый раз, обещал нам помощь в этом вопросе. (АИ, см. гл. 03–16)

— Да. Но оружие стоит дорого. Советское руководство не может позволить себе раздавать его бесплатно. Кредиты возможны, но их потом придётся отдавать. Поэтому я и предлагаю вам пути быстрого подъёма экономики Кубы, чтобы вы смогли рассчитаться с социалистическими странами за все поставки.

Команданте Гевара без особого труда сумел убедить Фиделя принять предложения Коминтерна. Вскоре после принятия закона об аграрной реформе, в конце мая в аэропорту Гаваны начали каждые два дня приземляться транспортные Ту-115 (АИ). Они доставляли семена, посадочный материал, племенных кроликов, кур, эмбрионы крупного рогатого скота и медицинское оборудование для искусственного оплодотворения, а также справочную литературу, и инструкторов Коминтерна, для обучения кубинцев. Обратно они везли в СССР кубинские бананы, апельсины и другие тропические фрукты. Их доставка обходилась дешевле, чем из Гватемалы.

В июле-августе 1959 года на Кубу пришли первые советские корабли с оборудованием для получения бамбукового волокна, биореакторами для переработки сахара и отходов в биотопливо, ткацкими станками, они же доставили оборудование для нефтеперегонного завода, и детали строительных конструкций, из которых кубинцы, под руководством советских специалистов, достаточно быстро собрали производственные помещения. (АИ, в реальной истории сотрудничество с СССР развернулось только в 1960-61 году, после встречи Хрущёва с Фиделем Кастро в ООН, в августе 1960 г)

Индустриализация Кубы позволила создать множество новых рабочих мест. Само понятие безработицы на острове ушло в прошлое. Пришлось даже приглашать рабочих из других латиноамериканских стран, тем более, что безработных там хватало. (АИ)

Слабым местом ВЭС Никита Сергеевич, не без оснований, считал Индонезию. Причин тому было несколько — слабость экономики, колониальное присутствие голландцев. Независимость Индонезии была неполной, поскольку неоколониализм крепкой хваткой держал страну. Но основным фактором нестабильности был и оставался «великий вождь индонезийского народа», президент Индонезии Ахмед Сукарно. Он был националистом, патриотом Индонезии, но экономика его интересовала мало.

Да, позади остались годы вооруженной борьбы, десятки лет подпольной, тяжелейшие испытания и страна вступила в новый период развития. Но экономика, инфраструктура, коммуникации и административный аппарат находились в состоянии, которое из лести можно было бы обозвать упадком, но честно повсеместной разрухой. Даже в самом президентском дворце, бывшем губернаторском, Сукарно встречали голые стены, все остальное было любезно вывезено бывшими хозяевами, при том, что сами голландцы, хоть и вывели из страны солдат, танки и дворцовое имущество, никуда особо не торопились, несмотря на все заверения и речи, в которых Сукарно упражнялся перед благодарной аудиторией.

Да, Республика выжила, пусть мало кто в это верил на стороне, да, хвала Аллаху и СССР, бывших господ удалось силой посадить за стол переговоров, но и только. Навязанные ценой политических уступок кабальные соглашения гирями повисли на шее молодой страны. Конечно свобода стоила того, но с каждым новым днем Сукарно понемногу терял в этом уверенность.

Соглашение по финансовым и экономическим вопросам обязывало правительство страны признавать права и концессии иностранных компаний и физических лиц, которые были им предоставлены предыдущей колониальной администрацией до второй мировой войны. Индонезийцы обязывались не препятствовать расширению присутствия иностранного капитала, как будто мало было того, что за бывшими хозяевами и их друзьями сохранялось право собственности на огромное количество недвижимости, в первую очередь железные дороги и иные пути сообщения, электростанции, заводы, огромные земельные участки, особенно ценные сырьевые плантации, приносившие валютный доход. А индонезийское правительство не могло даже вносить назревших изменений в аграрное законодательство, без согласования и учета «интересов собственников», заокеанских собственников. Из-под налогообложения ускользнуло большинство крупных компаний и предприятий нерезидентов, чьи главные органы управления располагались за границей и отдельно подчеркивалось «особое положение» голландского капитала и граждан в республике.

Сукарно впору было тоскливо обхватить голову руками. Они в собственной стране лишены возможности проводить какую-либо национализацию на безвозмездной основе, даже если речь шла об объектах общественного или оборонного значения. Лишены права самостоятельно определять финансовую политику — «Республиканское правительство берет на себя обязательство консультироваться с Советом министров Королевства Нидерланды по всем важным финансовым мероприятиям», спасибо хоть не с министерством по делам колоний. Даже акции «Яванского банка» единственного эмиссионного банка Индонезии принадлежали голландцам, а контроль над финансами страны находился в руках советника по финансовыми вопросами при верховном комиссаре Голландии в Индонезии. И как вишенка на торте Индонезия каким-то образом оказалась «должна» Голландии и ее союзникам 4,5 миллиарда гульденов, причем в эту сумму входили займы, сделанные колониальным правительством Индонезии еще до второй мировой и компенсация за расходы, которые понесли голландцы в борьбе против индонезийского народа.

И все-таки, несмотря ни на что, это была Победа и опускать руки индонезийцы не собирались.

Первоочередной проблемой, вставшей перед правительством Сукарно была ликвидация навязанной Голландией и влиятельными посредниками федеративная система государственного устройства Индонезии. В Соединенных Штатах Индонезии, включавших шестнадцать автономных административных единиц сама Республика формально числилась только одной из равных, хотя практически включала большую часть территории и населения. Такое положение дел, вполне отвечавшее интересам пытающихся удержать контроль над Нидерландо-Индонезийским Союзом голландцев и региональных администраций, резонно полагавших, что лучше быть первыми у себя на раене, чем вторыми в Джакарте, никак не устраивало правительство Республики, стремившейся к унитарности и полному объединению страны.