Сергей Симонов - Восхождение. Часть 2 [СИ]

— Они там, в будущем, прикинь, всерьёз обсуждают возможность того, что этих ребят наши же военные замочили, «чтобы замести следы неудачного испытания»! — Иван Александрович возмущённо покрутил головой. — Ты такую чушь когда-нибудь слышал? Чтобы военные по приказу командования убили гражданских, да ещё и пытались уничтожить следы преступления! И это для того, чтобы скрыть «неудачное испытание»! Да будь такой приказ командования, эти студенты просто исчезли бы навсегда, и никто никогда их не нашёл бы.

— Да не могло быть такого приказа, потому что за каждым испытанием наблюдают сотни людей из нескольких разных ведомств, — добавил Хрущёв. — Как можно скрыть неудачное испытание?

— Да пусть даже эти ребята действительно увидели что-то, что им видеть не полагалось, — Серов пожал плечами. — Двое из них имели допуск второй степени, (то есть, «Сов. секретно», под этим допуском проходила ракетная матчасть), с остальных взяли бы подписку, и весь вопрос исчерпан. Ну, приглядели бы за ними в следующие пять лет…

— Ладно, это — досужие байки некомпетентных брехунов, — махнул рукой Никита Сергеевич, — ты дальше рассказывай

— Ракетчики Бирюзова сидели аж в двадцати километрах оттуда, в вершинах условного треугольника, — Иван Александрович карандашом указал на карте места дислокации ЗРК. — Сидели тихо, ну, насколько могут сидеть тихо несколько десятков человек. На каждом комплексе был наш уполномоченный, следил за соблюдением порядка. Даже огня не разводили, использовали для разогрева микроволновку. На дизель-генераторы поставили дополнительные глушители, для скрытности. Мощность упала, конечно, но для бытовых нужд хватало.

— Короче, разложили мы с Бирюзовым и Савицким «медвежий капкан», — рассказывал Серов. — Ждём. Туристов этих на день задержали в одноимённом со мной городе, — он усмехнулся. — Наш сотрудник изобразил туповатого службиста, до…бался, что Дятлов маршрутную книжку не сдал, и заставил их оформить по всем правилам все документы. Пока оформляли, пока «ждали отмашки из Москвы» — опоздали на поезд, поехали на следующий день. Мы специально так сделали, чтобы держать этих ребятишек подальше от места событий. Рассчитывали, что они в ночь с 1 на 2 февраля будут где-то в 20 километрах к востоку, но они нашли тропу манси, срезали угол между Лозьвой и Ауспией, шли ходко — опытные лыжники, и оказались почти рядом с перевалом. Хорошо, ветер был сильный, да и склон, обращённый к реке, довольно крутой, подниматься тяжело. На перевал они полезли уже в сумерках, передумали и вернулись.

— Ясно. Что дальше?

— Дальше… Вечером на северо-восточном склоне горы появились трое. Один залез на вершину, ещё двое подготовили ветки для костров, сложили костры, но не зажигали. Мои за ними наблюдали издали, не высовываясь.

— Так… Что они там делали? — спросил Хрущёв.

— Я считаю — никакой «контролируемой поставки» в «той истории» не было, — проворчал Иван Александрович, — Ребята эти просто наткнулись на американских спецназовцев. Те ждали на склоне горы груз, который им должен был сбросить RB-47.

— Ого! И сбросил?

— В нашей истории — сбросил. Место удобное. Голый безлесный склон, обращённый на северо-восток, от населённых мест перевал закрывает, костров не видно. Туристы до того в этот район не ходили, группа Дятлова была первой. Ночью, около часов двух, на склоне загорелись три костра, треугольником. Вскоре с дирижабля ДРЛО сообщили, что с севера идёт скоростная высотная цель. Как только от самолёта отделился груз на парашюте, один из ЗРК, с позиции на юго-востоке, как раз возле Чистопа, выпустил по носителю две ракеты. Американцы, видимо, засекли излучение радара, потому что тут же начали отстреливать помехи, и легли в левый разворот.

— При этом сбросили три осветительных бомбы — мощнейшие, чуть ли не по тонне, у нас про такие даже не слышали! Висели они над перевалом долго, минут 15. Я даже не представлял, что бомба на парашюте может опускаться так медленно.

— Савицкий с Бирюзовым заранее просчитали, что пилоты в случае опасности чаще отворачивают влево, чем вправо, и расположили второй ЗРК к востоку, в междуречье Лозьвы и Ауспии. При развороте разведчик вышел прямо на него, и схлопотал ракету. Одна мотогондола у него отвалилась, но он крепкий, сука, сманеврировал и ушёл на четырёх моторах.

— Ну, про самолёт я рапорт Бирюзова прочитал. Осветительные бомбы — это и были те светящиеся шары?

— Ну да! Он их сбросил, возможно, чтобы облегчить самолёт, ну, как в войну от бомб избавлялись при атаке истребителей. Они и повисли над горой. А груз приземлился на парашюте быстрее, почти в центр этого треугольника из костров.

— Точно угодили…

— Тренировались, видимо, долго. Они специальный парашют использовали, основной купол раскрывается вблизи земли, чтобы затормозить падение, а основная часть полёта идёт по баллистической траектории, потому и точность такая. Эти трое тут же бросились к своему тюку, и тут наши снайперы по сигналу открыли огонь им по ногам. Сам понимаешь, другого варианта задержать матёрых спецназовцев ночью, у границы леса, на тот момент не было. Большую группу сажать в районе перевала было опасно, тут я с выводами Ракитина согласен, — пояснил Серов. — Можно было спугнуть клиентов. Потому и посадили снайперов с инфракрасными прицелами на винтовках. Стреножить их. На осветительные бомбы, само собой, не рассчитывали.

— Противник открыл ответный огонь, у них была одна винтовка, и два пистолета-пулемёта. Но наши снайперы были хорошо укрыты, и первыми же выстрелами сумели подстрелить двоих. У одного была перебита пулей кость голени. Этот понял, что ему не уйти, и сразу же принял яд.

— Матёрые волки…

— Ещё какие! В итоге, взять живым, хотя и раненым, удалось только одного. Оглушило его, пуля снайпера удачно чиркнула по голове. Третий, раненый, отстреливался до последнего, отступая вниз по склону, спрятался за кедром. Там его и добили. Из ДШК. Побоялись, что уйдёт. Прямо сквозь кедр и саданули очередью.

— М-да… История… Этот, живой который, заговорил?

— Пока молчит. При них нашли карты района Озёрска, видимо, шли к комбинату «Маяк».

— Ясно, — Хрущёв нахмурился. — Мотогондолу разведчика нашли?

— Да, в тот же день, 2-го февраля. Она в лес упала. Всмятку. Да ещё и обгорела. Толку с неё не будет.

— А что там за история с радиоактивностью на одежде?

— Ерунда. На нескольких вещах фон был слегка повышен. Примерно в три раза выше естественного. Скорее всего, Кривонищенко на одежде притащил, он же на «Маяке» работает. Проверяем, — рассказал Иван Александрович. — Сам понимаешь, если бы там что-то рвануло, радиация была бы на всех вещах, и фон был бы повышен не в три раза, а в десятки раз.