Сергей Симонов - Восхождение. Часть 2 [СИ]

— Товарищи, а мы не сможем из двигателя ракеты товарища Люльева и 400-миллиметровой самонаводящейся торпеды сделать противолодочную ракету?

— Это зависит от массы торпеды и требуемой дальности, — ответил Люльев. — На 25 километров торпеду этим двигателем точно не забросить. Но можно попробовать добавить дополнительный ускоритель… Считать надо.

— Нужно от 10 до 40 километров, — ответил Кузнецов.

— Тогда нужна более мощная ракета, — сказал Люльев. — Не стоит вешать все задачи на одного ишака, даже если он получился относительно удачным. Вам ведь надо, чтобы ваша перспективная ПЛУР в нашу вертикальную пусковую вместе со своим контейнером влезла. Так она влезет, мы пусковую с запасом проектировали, чтобы лет через 10 можно было и у нашей крошки калибр увеличить. Тогда, если радиометристы нам радар наведения сделают, наши крейсеры и эсминцы смогут не только самолёты и ПКР, но и подлетающие боевые блоки, и спутники с орбиты сбивать.

Что-что, а генеральную линию развития «Иджиса» Лев Вениаминович по предоставленным ИАЦ материалам изучил достаточно подробно.

— Ну, ты размахнулся, Лев Вениаминович, — скептически усмехнулся Грушин.

Он как раз в это время работал над первой советской противоракетой В-1000, и очень хорошо представлял себе, какой сложности задачи предстоит решать при создании работоспособной системы ПРО. Однако Пётр Дмитриевич ещё не знал, что разговаривает с будущим коллегой по разработке ПРО и создателем целого семейства противоракет.

В итоге разработку перспективных ПЛУР было поручено вести совместно ОКБ-8 и НИИ-1 ГосКомитета по оборонной технике. В ОКБ-8 разработкой руководил Люльев, а в НИИ-1 — Николай Петрович Мазуров, автор тактического ракетного комплекса 2К6 «Луна». Мазуров разрабатывал противолодочную ракету 82Р в составе комплекса для надводных кораблей РПК-1 «Вихрь», а Люльев — ракеты 81РА и 81РТ для стрельбы из торпедных аппаратов подводных лодок, в составе комплекса РПК-2 «Вьюга». Отличие от «той истории» заключалось в боевой части разработанных ракет. В её качестве использовалась авиационная самонаводящаяся торпеда АТ-1, принятая на вооружение в 1962 г.

(В реальной истории разработка ПЛУР началась с 1960 г, принятие на вооружение — 1968-69 гг

РПК-1 «Вихрь» http://militaryrussia.ru/blog/index-530.html

РПК-2 «Вьюга» http://militaryrussia.ru/blog/index-531.html

АТ-1 http://militaryrussia.ru/blog/index-613.html)

Александр Яковлевич Березняк в это время уже достаточно давно работал над крылатой ракетой большой дальности, получившей временный индекс «55», которую можно было бы запускать с любого носителя — из торпедного аппарата подводной лодки, корабельной установки вертикального пуска, наземной пусковой установки и с самолёта. Задание на её разработку было выдано ещё в начале 1954 года. (АИ). Разработка шла трудно — слишком уж нетривиальными и опережающими своё время оказались требования заказчика. Тему то закрывали, уткнувшись в очередную, кажущуюся неразрешимой, проблему, то открывали снова, когда советская наука очередным титаническим усилием эту проблему всё-таки превозмогала.

Аэродинамическую схему и планер ракеты предварительно отладили и облетали ещё в 1955-м. Отработали центроплан со складываемыми консолями крыла и складные рули. Тогда всё упёрлось в отсутствие двигателя и заведомо недостаточную точность инерциальной системы управления. Ракету испытывали с пульсирующим воздушно-реактивным двигателем от немецкой Фау-1. У него было достаточно тяги, но он оказался слишком прожорлив. Ракета с тем запасом топлива, который можно было физически уместить в её габаритах, на этом двигателе могла пролететь километров 100, что ни заказчика, ни разработчиков устроить не могло. Разработку прервали более, чем на год. Но ракета уже летала, и Александру Яковлевичу было откровенно жалко забрасывать перспективную работу.

Следующую попытку предприняли в 1957-м, когда Михаил Макарович Бондарюк сделал для ракеты Березняка прямоточный двигатель. Этот вариант условно назвали «55П». Полгода прокувыркались, подбирая форму четырёх выдвижных воздухозаборников, которые должны были формировать скачки уплотнения правильной формы на входе в воздушный канал двигателя. Пришлось сделать множество продувок в сверхзвуковой аэродинамической трубе. Тем не менее, задачу решили. Ракета получила острый «сверхзвуковой» нос. Конструкцию пришлось пересчитать по нормам прочности для сверхзвуковых аппаратов, соответственно, ракета несколько потяжелела.

Дальность пуска с прямоточным двигателем выросла не намного — 120 километров при полёте на малых высотах, и 280 километров при полёте по смешанному профилю, с предварительным выходом на высоту 14 тысяч метров. Старт мог производиться из торпедных аппаратов или из УВП конструкции ОКБ-8 Люльева. Но эту модификацию уже можно было применять в качестве ПКР. Для уверенного вывода из строя целей класса «авианосец» ракета получила два варианта боевой части — фугасно-зажигательную, где основной фугасный заряд разбрасывал при взрыве высокотемпературный пирогель, способный вызвать серьёзный пожар, и маломощную ядерную на 5 килотонн. В конце 50-х большинство ракет имело вариант с ядерным снаряжением. Время было такое.

В 1959-м эта ракета ещё проходила испытания. Прямоточный двигатель был капризным, да и новая система наведения с активной радиолокационной ГСН тоже нуждалась в доводке. Моряки были довольны и уже планировали вооружать новой ракетой и корабли, и подводные лодки, и самолёты морской авиации.

Второй вариант, на большую дальность, долгое время Березняку не давался. Для дальней ракеты нужен был двухконтурный реактивный двигатель очень небольшой массы и малой тяги — около 300 кгс. В СССР такого двигателя не было. Его пытался сделать — для этой ракеты и для беспилотных аппаратов — Сергей Константинович Туманский, но пока безуспешно — сделать маленький реактивный двигатель во много раз сложнее, чем большой. Эта история тянулась до конца 1957 года, когда советская разведка в результате хитрой операции с участием индийских бизнесменов и покупкой лицензии на подставных лиц добыла образцы, чертежи и технологию изготовления французского вертолётного двигателя Turbomeca Astazou. (http://www.gasturbine.pwp.blueyonder.co.uk/astazou.htm)

Это был небольшой турбовинтовой двигатель для лёгких вертолётов. Для ракеты его мощность была даже великовата. Более того, напрямую этот двигатель для установки на ракету вообще не годился. Его редуктор располагался впереди турбины, а для ракеты годилась только компоновка с толкающим винтом.

Заполучив образец двигателя, Туманский и Березняк начали прикидывать, как же сделать из него двигатель, пригодный для установки на ракету. Идея пришла быстро — посадить колёса турбины на полый вал собственной конструкции, через который пропустить второй вал, от расположенного впереди редуктора. Сам редуктор переделать на требуемое количество оборотов. Выхлопные газы турбины вывести назад и в стороны через двойной патрубок, вал пропустить через середину патрубка. Позади турбины поставить ещё один, простейший редуктор, который будет передавать вращение на импеллер — два соосных многолопастных пропеллера, установленных в кольцевом канале. Идею с импеллером Туманский подсмотрел у Николая Дмитриевича Кузнецова, который экспериментировал в этом направлении, пытаясь бороться с шумами на Ту-114.