Олег Кожевников - Государь [litres]

Для меня было понятно, что после летнего отступления в ходе Брусиловского прорыва Австрия и Германия постараются вернуть утраченные территории и сбить наступательный порыв Русской армии. Об этом же говорил и тот небольшой багаж знаний о ходе Первой мировой войны, который я впитал на занятиях в школе XXI века. Нужно было не допустить отступления и больших потерь нашей армии. Если это произойдет, то внутренние деструктивные силы опять поднимут голову и начнут раскачивать основы империи. И в этом примут участие не только явные враги монархии, но даже и патриоты России. Такие, как тот же Гучков, князь Львов, Родзянко. Они искренне уверены, что все проблемы заключаются в Николае II. Будет другой монарх, а еще лучше Правительство народного доверия, и все наладится. Но как говорится – хотят как лучше, а получится как всегда. Я это знал, вот и выдумывал способы имеющимися силами не допустить ухудшения положения, хотя бы на Юго-Западном фронте. Мне, конечно, было понятно, что чтобы не допустить просадки фронта, нужны резервы и более-менее нормальное материально-техническое снабжение, да много чего нужно для успешного отражения атак неприятеля, но всего этого не было. Даже дисциплина в тылу и то хромала, особенно на железнодорожном транспорте. Что тут делать? Кидаться отлаживать гнилую систему? Бессмысленно, да и не успеть даже ее немного улучшить – через несколько месяцев, если положение на фронте не изменится, обязательно грянет череда революций, и история пойдет тем же путем. Конечно, можно ждать, когда появится новое оружие, которое мы с Кацем пытаемся внедрить в эту реальность. Но это не выход. Во-первых, даже опытный образец «Катюши» еще не изготовлен, а напалма произведено лишь несколько килограммов. Так что появление небольшого количества нового оружия можно ожидать как раз к началу февральской революции. А первый дивизион «Катюш» по закону подлости будет сформирован как раз к октябрьской революции 1917 года. И всё, можно готовиться к поездке в Пермь. Вот я судорожно и пытался найти доступные сейчас методы противодействия предстоящим в скором времени атакам переброшенных с запада свежих германских частей.

Успех Ингушского полка в атаке на «Стальную» дивизию немцев показал мне, что надеяться нужно не только на новое оружие, но и на собственных всадников. Вот так и родился план, который я доложил Брусилову – атака конной лавы во фланг контратакующему противнику. И цель этой атаки – не остановить конкретный полк или дивизию, а прорыв в глубокие тылы неприятеля. Этим, я считал, снимутся опасения Брусилова, что такая безрассудная кавалерийская атака захлебнется в результате пулеметного и артиллерийского огня. Немцы опытные вояки, и, несомненно, у них будут на флангах пулеметы, а артиллеристам отдан приказ отсекать фланговые удары русских. Но вот именно что немцы будут ожидать возможность фланговых контратак, направленных на наступающую часть, а мы сделаем ход конем. Не будем влезать в кровавую мясорубку, а направимся в тылы противника. Мои джигиты это могут – молнией проскакать мимо пулеметных гнезд и добраться до жирного мяса тыловиков. Горцы на своих неприхотливых лошадях привыкли скакать по пересеченной местности, и для них не станут преградой перепаханные артиллерией поля и перелески. Примером того, что это возможно, для меня послужила лихая атака Ингушского полка на порядки 20-й Брауншвейгской дивизии немцев. Как всадники, не снижая темпа наступления, перескакивали окопы и воронки и немецкие пулеметчики не успевали поймать в прицел несущихся в атаку джигитов. А пулеметов в боевых порядках «Стальной» дивизии было много, но их обслуга привыкла работать по классическим целям, а молниеносный бросок ингушей, не обращающих внимания на пулеметный огонь, привел их в замешательство. Когда они очухались, было поздно, немцы уже были в пределах досягаемости, пик и шашек лихих кавалеристов.

Пока я размышлял о возможности остановить намечающиеся атаки германских войск кавалерийскими ударами, Брусилов, увлекшись, вспоминал, как тяжело взламывалась оборона австрийских войск. Насколько серьезно противник относился к возможной атаке русских. Глядя на меня, Брусилов вздохнул и произнес:

– Михаил Александрович, вы еще раз проанализируйте возможность кавалерийского удара. Учтите опыт нашего весенне-летнего наступления. А он показывает, что неприятельские позиции были чрезвычайно сильно укреплены. По всему фронту они состояли из не менее трех укрепленных полос на расстоянии друг от друга приблизительно от трех до пяти верст. В свою очередь, каждая полоса состояла из нескольких линий окопов, не менее трех, и в расстоянии одна от другой от ста пятидесяти до трехсот шагов, в зависимости от конфигурации местности. Все окопы были полного профиля, выше роста человека, и везде в изобилии были построены тяжелые блиндажи, убежища, лисьи норы, гнезда для пулеметов, бойницы, козырьки и целая система многочисленных ходов сообщения для связи с тылом. Окопы были сооружены с таким расчетом, чтобы подступы к позициям обстреливались перекрестным ружейным и пулеметным огнем. Такие позиции без помощи тяжелой артиллерии прорвать невозможно. Это у австрийцев, а немцы-то наверняка при контрударах будут стараться на захваченной территории возводить укрепления. И где тогда окажется ваша конная лава?

– Алексей Алексеевич, я, конечно, согласен, что противник, скорее всего, будет ожидать ответных контратак русских подразделений. Но они будут предполагать, что последует ответ на их атаку, а не того, что русские начнут прорываться, имея целью глубокий тыл. На этом мы имеем большой шанс их поймать. Мои джигиты легко преодолеют недавно вырытые окопы и наспех оборудованные пулеметные гнезда и, не задерживаясь, поскачут к более выгодным целям. Надо знать психологию горца, чтобы понять, что даже плотный пулеметный огонь не остановит джигита, когда он знает, что отдает свою жизнь на благое дело. А Российская империя для многих горцев стала благим делом.

– Да… в вашем плане много минусов и допущений, остается надеяться только на то, что противник не станет прорабатывать в штабах каждую свою контратаку. Что у него не будет тесной и непрерывной связи пехоты с артиллерией. И то, что она не успеет произвести тщательную пристрелку по намеченным целям. Как бы то ни было других вариантов обуздать противника у нас нет. Значимые резервы отсутствуют, конечно, кроме 2-го кавалерийского корпуса, но и его ставка может передать в формирующийся Румынский фронт. Так что, господин генерал, действуйте – Бог вам в помощь!

На этом деловая часть беседы закончилась, началось прощупывание меня на предмет встречи с императором. Как я понял из разговора с этим, не побоюсь этого слова «великим» военачальником, того интересовал совершенно приземленный вопрос – отношение к нему царя. В последнее время он чувствовал его холодность и связывал это с отношением к нему императрицы, и это началось еще весной, во время посещения семьей императора Одессы. Брусилов, перебирая листки, лежащие на его письменном столе, рассказывал: