Данияр Гафаров - Да придёт рассвет [СИ]

Как только я закончил с этими делами, с ванны вышел Фишер. Посвежевший, и с открытой улыбкой на лице. Предложил нам позавтракать, но мы отказались, надо было ехать на базу. На прощание я сказал ему, что бы вёл пока прежний образ жизни, в смысле работал на старом месте, а работал он на химическом производстве начальником смены. В скором времени мы навестим его, а дальше будет уже настоящая работа. Он тепло попрощался с нами, и мы покинули квартиру.

Возле машины нас уже дожидался Удав, его и Ребуса отправили к нам на усиление. Ребус сидел в соседней машине и увидев нас, вышел навстречу. Обменявшись рукопожатиями, я объяснил им, что теперь Фишер работает на нас, и за ним нужно приглядывать, так, что бы, не бросаться в глаза. Впрочем, даже если он и заметит слежку, то не обидится, он понимает, что первое время его будут проверять, я ему говорил об этом, и он отнёсся к этому спокойно.

Попрощавшись с парнями, мы отправились сначала в кафе, а потом покатили на базу. Задание выполнено, и выполнено с блеском.

Устал я очень сильно, сказывалась не только бессонная ночь, но и то, что практически всю ночь я был в режиме ра-хат, а это очень затратно для энергии тела. Всю дорогу я проспал, и пришёл в себя только на территории базы. Дорога прошла без приключений.

Командир, увидев в каком я состоянии, а встречал он нас лично, отправил меня отсыпаться. И правильно сделал. Я ни на что не был готов. Мне сейчас был нужен только здоровый сон, а после и несколько часов медитации, что бы восполнить свой баланс. Даже есть я не хотел.

Зайдя в свои апартаменты, я мельком взглянул в зеркало в душевой, и чуть не вскрикнул от неожиданности. С зеркала на меня смотрел осунувшийся упырь. Глаза провалились в глазницы, вокруг синие круги, взгляд затравленный и усталый, лицо сильно осунулось. То-то на меня командир смотрел как-то настороженно. Довели Сивку крутые горки. Надо осторожней пользоваться этими умениями, так недалеко и до кладбища. Буду знать теперь, что так долго пользоваться этими способностями губительно для здоровья.

Сполоснув морду лица, с дороги, не раздеваясь, улёгся на кровать, и тут же вырубился.

Проснулся я сам, никто меня не беспокоил. Посмотрев на часы, удивился, спал всего шесть часов, а чувствовал себя превосходно. Это меня насторожило. Сходил в душевую и посмотрел на себя в зеркало, на меня уже смотрело нормальное изображение. Только немного исхудавшее.

На улице было раннее утро, солнце еще не показалось, но предрассветный сумрак уже был. Подумав о еде — у меня забурлил желудок. Значит надо идти в столовую.

Умывшись — я направился в столовую, по пути размышляя, как буду лечить т. Глашу, и не заметил, как столкнулся с Кречетом, он оказывается направлялся ко мне. Беспокоился о моём состоянии, проспать сутки с лишним — это что-то.

— Не понял? — насторожился я — Какие сутки? Я же шесть часов всего спал.

— Ага-ага, тридцать часов не хочешь?

— Хм, то-то мне что-то не давало покоя. Командир злится наверно на меня?

— Да нет, что ты. Но переживает серьёзно. Тут операцию надо готовить, а ты в отрубе. С документами и видеоматериалами он уже ознакомился, и очень счастлив. По его виду — каверзу какую-то придумал нашим дорого уважаемым руководителям.

— Ладно, десять минут ещё подождёт, есть хочу, умираю.

— Пойдём, пойдём. Я тоже перекушу.

Мы зашли в столовую, и я увидел радостную картину. Тётя Глаша и Лена, весело переговариваясь, готовили что-то на плите. Тётя Глаша по виду чувствовала себя прекрасно. Значит Георгич, всё же выделил помощника нашему повару, это радует. Осталось только узнать, имеет ли Лена квалификацию?

Заметив нас, т. Глаша обрадовалась, и Лена тоже расплылась в улыбке.

— Ну, наконец-то Сашенька, — заговорила т. Глаша — а мы уже переживать начали, не случилось ли с тобой худого. Садись давай, сейчас завтрак принесу.

— У вас всё хорошо, т. Глаш? — поинтересовался я.

— Всё просто отлично Саша, суставы не болят, а большего мне и не надо. Чувствую себя прекрасно. И Лену вон в помощницы дали, она оказывается дипломированный повар. Я просто счастлива, Сашенька.

— Это хорошо. Сегодня вечером я займусь вами всерьёз. Этот эффект временный, лечением я ещё не занимался, так что, после ужина я зайду к вам. — т. Глаша радостно махнула головой — Лена, как дела у Олега?

— С ним всё хорошо. Весь день проводит в спортзале. Достаётся ему серьёзно, приходит разбитый и очень грустный. Он не может смириться с тем, что оказывается он среди ваших ребят как рукопашник — просто мальчик для битья. В армии он был первым, и это его задевает. Но он не сдаётся.

— Молодец, что не сдаётся. Я поработаю с ним, и он будет не хуже парней, а может и в чём-то лучше.

— Ладно, кушайте, не будем вас отвлекать, воины, — улыбнулась Лена — а то, командир нам выговор устроит, что задерживаем перспективных кадров. Приятного аппетита!

— Спасибо! — ответили мы с Кречетом одновременно, и приступили к поглащению чего-то очень необычного. Салат — не салат, второе — не второе, что-то среднее между этим. Не горячее — но мясное, с овощами и очень вкусное. Кроме этого, был компот с плюшками. Не завтрак, а королевское подношение.

Поев и поблагодарив наших поваров за вкусный завтрак, мы направились к командиру, надеюсь — он уже не спит. И он действительно не спал, ждал меня. Кречет был не в курсе допроса, поэтому полного отчёта дать он не мог.

Командир был весел, чувствовалось, что результатом нашей операции он был очень доволен. Поздоровавшись, мы зашли к нему в кабинет, и без предисловий я приступил к рассказу о нашей беседе с Фишером. Времени это заняло часа два. Его очень интересовало, как у меня получается изменять сознание человека. О том, что я могу видеть — правду человек говорит, или ложь, он знал, а вот как я делаю так, что человек меняет своё мировоззрение, это его сильно интересовало.

— Не знаю, Георгич. Для этого я ничего не делаю специально, просто разговариваю. Получилось с ним, может быть, потому, что он сам задумывался над тем, что творит, я только больше открыл глаза ему на это. Раскрыл всю суть происходящего, и может быть заставил его прочувствовать, если бы он находился на моём месте. Это не воздействие, скорее психология. Ему некуда было деваться, и он уже смирился с неотвратимым. Терять ему уже было нечего, и он решил попробовать новый опыт. И ему очень не понравилось то, что он совершил. Не знаю, Георгич, так это, или что-то другое повлияло, но он теперь совершенно другой. Он сейчас больше русский по духу, чем американец. И он ни за что не изменит этот новый образ. Он будет отстаивать его с оружием в руках, и если надо — пожертвует собой ради этой новой цели. Это я могу тебе гарантировать.