Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава [litres]

«Если бы я попал в плен, а оттуда на рабский рынок, то за сколько бы вот ты, например, меня купил?»

Купец его внимательно рассматривает и отвечает:

«Триста шекелей!» – уверенно говорит, без колебаний.

«Да ты с ума сошел! Триста шекелей стоит один только вот этот мой перстень, который застрял и не снимается с пальца!»

«Да я, почтеннейший, только его, собственно, и оценивал!»

– Гы-гы-гы-гы-гы! – заржали и хроноаборигены, и наши. И похоже, за кострами улыбнулась и захихикала в кулачок Велия. Или показалось?

– Давай еще чего-нибудь! – попросил все тот же самый сослуживец. Вот ведь ненасытный! Ну, сюрприза-то он мне этим не преподнес, я и такой расклад предвидел – спасибо ходже Насреддину, про которого придумано столько анекдотов…

– Мелкий торговец с навьюченным мулом входит в город. Лето, жара, он весь потом обливается, пить хочется – спасу нет. Снял тунику, повесил на мула поверх вьюка, сам к водоносу – воды попить. Напился вволю, освежился, возвращается – нет туники, воры уволокли. Он мулу:

«Ах ты ж, скотина, тунику мою проморгал! – Снимает с мула вьюк, взваливает себе на плечи: – Иди и ищи мою тунику! Пока обратно мне ее не принесешь – своего вьюка назад не получишь!»

– Гы-гы-гы-гы-гы! Давай еще!

Ага, давай им! У меня уже мозги плавятся! Мне ведь не только вспоминать и переделывать для них анекдот – мне ведь его еще и с русского на турдетанский для них перевести надо! Но за кострами уже без всяких «кажется» хохочет и Велия, и тут уж надо держать марку. Наверное, не спас бы меня уже и знаменитый среднеазиатский ходжа – ну где тут напастись подходящих простеньких анекдотов на такую толпу? Но выручил отец-командир, приказав мне заступить в караул по биваку. Спасибо хоть – в первую смену, так что успею еще и более-менее выспаться…

Вроде затихает народ, таки умаялись все за день. Нирул – молодец все-таки парень – принес мне трубку и кисет с куревом. Отпустив парня спать – это я на службе, а ему-то, спрашивается, зачем клевать носом? – набил трубку, убедился, что никто не видит, достал зажигалку и трут. Газа в моей зажигалке, конечно, давно уже нет, но она удобнее туземных кремня с огнивом. Прикурил, с удовольствием затянулся, спрятал зажигалку – от греха подальше.

Решивший проверить посты Тордул шагал тихо, но не на того напал. Это нюх у меня слабый, как у всех курильщиков, а на слух я не жалуюсь – особенно когда ожидаю нечто подобное. Не застав меня врасплох, командир принюхался к моему дыму из трубки – не конопля. Я показал ему содержимое кисета, и он молча кивнул – дыми, раз нравится. Курение в античном Старом Свете не очень-то распространено, и запретить его часовому на посту никто еще пока не додумался.

– Взведи свою аркобаллисту! – приказал он мне напоследок. – Мы уже у спуска в долину, а там неспокойно!

– Даже возле Кордубы, почтенный?

– Мятежники приближаются к городу. Пока, хвала богам, на город не нападают, но накапливают силы. Всякое может быть…

Я молча взвел тетиву «козьей ногой» и расстегнул колчан с болтами, после чего в знак полной боеготовности опер взведенный арбалет на сгиб левого локтя. Начальник одобрительно кивнул и удалился почивать – ему еще не раз придется вставать этой ночью. Не теряли зря времени и многие из наших товарищей по оружию, заворачиваясь в плащи и укладываясь поудобнее на подстилке из ветвей кустарника. Настоящий солдат никогда не упустит случая хорошенько поспать, а спать он умеет практически в любом положении своего организма и практически при любых обстоятельствах. Мне уже доводилось видеть, как дремлют на посту часовые-копейщики – стоя и опираясь на копье. Пока не подойдешь вплотную – хрен заметишь, что этот прохвост дрыхнет! И, если не цепляться к мелочной формалистике, в первые ночные смены это простительно – нападают-то обычно ближе к утру, когда сон особенно крепок. Вот в это предутреннее время, если обстановка реально опасна, опытный служака спать на посту и сам не станет, и другим хрен позволит…

Сейчас начало ночи, так что обстановка безопасная, и караулящий со мной в паре копейщик-турдетан с нетерпением ждет, когда улягутся все. Мы уже не первый раз заступаем с ним вместе, и сегодня моя очередь бдеть, а его – забивать хрен на службу. Опытные командиры – те, что сами выслужились из солдат – прекрасно все это знают и понимают. И если не увидел и не заложил никто посторонний – сами «ничего не видят». Для того и назначают, если есть возможность, парами, да еще и устоявшимися, чтоб люди договорились меж собой и хоть кто-то из караульных на посту действительно бдел, а не имитировал бдительность. Да и на случай дневного боя лучше иметь под рукой бойцов выспавшихся и отдохнувших, а не хлопающих глазами от хронического недосыпа. Хвала богам, не современная армия, в которой уставы – священная догма…

Свои – это свои, и из них хрен кто заложит, и начальник рудника тоже свой, как и его люди, а вот препровождаемые на продажу рабы из походной добычи и «почтенное» семейство – это посторонние. Ну, рабы – те и сами рады храпака задать, да и связаны они надежно, это-то первым делом проверено, а вот охраняемые «гражданские»… Криула-то, естественно, занята какими-то своими важными делами – вроде перебирания тряпок и побрякушек на завтра – в поставленной для нее небольшой палатке, а вот неугомонный Велтур все еще шныряет по биваку. То у одного затухающего костерка посидит, болтая с вояками, то у другого, но в конце концов все улеглись спать, пацану стало скучно, и он улегся сам возле палатки матери. Мой товарищ по смене уже было обрадовался, но рано.

– Покарауль меня, Максим, чтобы меня опять не украли злоумышленники, хи-хи! – Велия тихонько проскользнула в кустики, а сделав там свои дела, как-то не особо-то поспешила в палатку к матери, а задержалась возле меня.

– Холодно! – пожаловалась она, зябко кутаясь в плащ – слишком уж показушно и подчеркнуто, да и не ежилась она буквально только что. – А ты разве не мерзнешь?

– Я ведь из холодной страны, – ответил я ей. – Это разве зима? Вот у нас зима – так это зима!

– И как же вы выдерживаете ее?

– Мы теплее одеваемся. Живем в деревянных домах, и у нас в них печи вместо открытых очагов, – тут я соврал, откровенно говоря, поскольку традиционная «каменка» – предшественница настоящей «русской» печи – только во времена Киевской Руси, как мне сильно кажется, постепенно вытеснила очаги, но кто ж поедет туда проверять?

– Боги! Это ж какие у вас должны быть холода, чтобы жить таким образом! Я как представила себе – мне еще холоднее стало! – и бочком ко мне прижалась. Точнее, бочок-то ее до меня не достал, талия у девахи ярко выраженная, но плечиком и бедром уперлась вплотную.