Роман Злотников - Лучший мир [litres]

С самой же войной здесь всё получилось намного удачнее. Здесь она прошла быстрее и стоила СССР намного меньших потерь. На этот раз она снова началась в мае сорок первого, а закончилась в апреле сорок четвёртого. И общие потери Советского Союза не превысили семнадцати миллионов погибших. Что было даже несколько меньше, чем суммарные, по всем фронтам, потери Германии. Ну да это было немудрено – страна вступила в войну с намного более подготовленной армией, вооружённой хоть и немного, но другим оружием. Например, знаменитый истребитель И-16, в этой реальности принятый на вооружение где-то на полгода позже, чем в «эталонной реальности», не слишком сильно напоминал тот знаменитый «чатос», который Алекс запомнил по своему посещению Центрального музея ВВС в Монино. Он был заметно длиннее и имел полностью закрытую кабину, вследствие чего оказался похож скорее на слегка укороченный Ла-5 или опытный И-180, отличаясь от них только чуть более массивным носом. А ещё с третьей серии на него стали ставить парочку крыльевых крупнокалиберных пулемётов. Так что по вооружению И-16 уже с тридцать шестого года стал на голову превосходить всех своих конкурентов, на тот момент имевших на вооружении только пулемёты винтовочного калибра. Да и остальные характеристики также отличались от, так сказать, «прототипа» в лучшую сторону. Не намного, но отличались. Впрочем, прямой «вины» Алекса в этом не было. Зато косвенной – хоть отбавляй! Потому что данный результат являлся, во-первых, следствием его воздействий на общий технологический уровень страны. Что создало для авиастроения совершенно другую промышленную базу. Другая, куда более продвинутая, нефтехимия позволила получить высокооктановое топливо в куда больших количествах. Свою «лепту» внесли и внедрённые заметно ранее, чем в «эталонной реальности», новые авиационные сплавы и иные материалы, типа той же «дельта-древесины», промышленное производство пропитки для которой было освоено СССР уже в тридцать пятом году, а также пришедшие из намного более поздних времён технологии их обработки. Всё это дало заметную прибавку как в мощности и ресурсе двигателей, так и в общем уровне технического совершенства создаваемых образцов. И во-вторых, итогом его выступления на совещании по авиации. Потому что большинство подобных «прибавок» ушло не столько на улучшение лётно-технических характеристик самолётов, сколько на повышение их живучести, удобства обслуживания, вооружённости… Следствием чего, например, стало полное отсутствие в этой реальности баек времён Испанской войны с подкладыванием лётчиками под задницу чугунных сковородок для защиты от огня с земли, которыми, скажем, его изначальная реальность просто пестрела. И-15 не появилось вообще. Зато в тридцать пятом на вооружение был принят очень напоминающий его штурмовик Ш-7, вооружённый ажно шестью пулемётами винтовочного калибра и способный нести до четырёхсот килограммов бомб или реактивных снарядов. По поводу бомбардировщиков Алекс ничего сказать не мог. Никаких явных внешних отличий от машин предыдущих тактов парень не заметил, а для того, чтобы оценить изменения внутри, он слишком плохо разбирался в вопросе. К тому же их характеристики он помнил куда хуже, чем легендарного И-16… Но, похоже, там изменения тоже были. Потому что в мемуарах немецких недобитков почти повсеместно присутствовали сетования на то, что с самого первого дня войны им пришлось столкнуться с «умелым противником, вооружённым отличной материальной частью». И это при том, что к маю сорок первого и И-16, и СБ, и Ш-7 уже считались устаревшими. Хотя и всё ещё довольно широко состояли на вооружении в строевых частях. Кстати, самой часто встречающейся претензией было то, что русские самолёты «плохо горят»… Так что, судя по всему, то выступление Алекса на совещании по авиации, вкупе с последующими несколькими посещениями авиазаводов, не пропало втуне, а принесло свои плоды.

В стрелковке же и танках он никаких изменений с прошлым вариантом реальности не заметил. Ну, на беглый взгляд. А вот в артиллерии подвижки были. Хотя в первую очередь они затронули её транспортную составляющую. То есть гусеничные тягачи и автотранспорт. На этот раз те, кто занимался операциями в САСШ, не упустили никаких нематериальных активов, вследствие чего производство ШРУСов было налажено в СССР ещё в тридцать шестом году. Как и производство полноприводных автомобилей. Да и «ГАЗ-11» [48] Адаптированный вариант двигателя «Додж Д-5», образца 1928 года, производство которого в СССР в реальной истории начали налаживать с 1938 года. В серию пошёл с 1940-го. Его модификации стояли на производстве до начала 1990-х. пошёл в серию не в сороковом, а в тридцать пятом году… В непосредственно же артиллерийской материальной части наибольшие изменения пришлись на самую крупнокалиберную артиллерию. Так, Б-4 [49] Б-4 – 203-мм гаубица образца 1931 года, имевшая гусеничный лафет. «Сталинский молот». Переход на колёсный лафет произошёл уже после войны. Модернизированная система получила обозначение Б-4М. получила колёсный лафет и дульный тормоз, а вместо монструозной МЛ-20 [50] 152-мм гаубица-пушка образца 1937 года. Имела отличные характеристики, но обладала слишком большой массой. Вес в походном положении превышал 8 тонн, в боевом – 7,2 тонны. в тридцать восьмом году на вооружение приняли систему, куда более похожую на послевоенную Д-20 [51] 152-мм гаубица-пушка образца 1947 года, разработанная на замену МЛ-20. По сравнению с заменяемым орудием при тех же ТТХ имела куда меньшую массу (5,65 тонны), что позволяло буксировать это орудие более лёгкими тягачами, и в полтора-два раза более высокую скорострельность. , хотя и несколько более простую и заметно более тяжёлую. Но даже и так она всё равно оказалась легче МЛ-20 более чем на тонну. Ну и с тактикой также всё было почти в порядке. Практически все исследователи отмечали, что военная мысль СССР очень точно угадала основные тренды будущей войны и сумела избежать множества предвоенных заблуждений. Вследствие чего РККА вступили в войну с куда более отвечающими её реалиям уставами и штатным расписанием, чем большинство других стран. Так что основные проблемы были не в них, а в том, что многие командиры просто не освоили новую тактику в достаточной мере. Хотя ещё вопрос – а возможно ли в принципе было освоить эту новую тактику на уровне, позволяющем армии мирного времени с первых часов вступления в войну на равных противостоять закалённым в боях войскам, которые к тому моменту победоносно вели войну уже два года…

Очень неплохо показал себя и флот, ставший в этой реальности настоящей кузницей кадров для послевоенного советского, который к тому моменту стал уже океанским, флота. Полностью завершить кораблестроительную программу до войны здесь опять не успели, так что один лёгкий крейсер на севере был введён в строй только в августе сорок первого, а ещё два крейсера на Дальнем Востоке, лёгкий и тяжёлый, соответственно в начале и конце сорок второго. Но подобное отставание совершенно не стало критическим. Потому что основные «воюющие флоты» к осени сорок первого оказались укомплектованы практически полностью… Новых эсминцев, которых было запланировано построить на каждый флот по четыре дивизиона, то есть по шестнадцать штук, до войны успели построить лишь шестьдесят один. Зато во время неё в строй было введено ещё восемь штук. Также до пятнадцатого мая успели модернизировать ПВО на четырёх из пяти линкоров, которые, впрочем, существенная часть «несоветских» историков войны на море несколько пренебрежительно именовали «по существу, являющимися перекормленными стероидами канонерскими лодками», и всех трёх устаревших «Светланах». Впрочем, с линкорами, если уж быть честными, эти критики были не так и неправы. Ибо ни один из модернизированных линкоров в эскадренном бою за всю войну так ни разу и не поучаствовал. Да и не смогли бы, если честно. Потому что парадная скорость этой престарелой пятёрки, вследствие износа ГЭУ, в которую, похоже, во время модернизации вложились по минимуму, едва дотягивала до семнадцати-восемнадцати узлов. Зато и «работы» по береговым целям и той же поддержки десантов они, так сказать, наелись от пуза, своей дюжиной двенадцатидюймовок просто сметая любое сопротивление… Увеличилось и число авианосцев. До четырёх. Правда, более-менее полноценным был всего лишь один из них – всё тот же построенный на базе «Измаила» ударный авианосец «Троцкий», в этом такте довольно заметно отличающийся от себя же, но времён прошлого такта (ну а что, зря, что ли, он в прошлый раз новые чертежи на него притащил), на котором теперь удалось разместить вполне приличную авиагруппу в пятьдесят семь машин. Остальные три представляли из себя суррогаты, по типу американских «каноэ» [52] «Каноэ» – жаргонное название лёгких эскортных авианосцев, построенных на базе гражданских судов – транспортов типа С-3 или танкеров. За время Второй мировой войны в США было построено более 100 таких кораблей. Несмотря на название «эскортный», они широко применялись не только для ПВО конвоев и ордера боевых кораблей, но и для поддержки десантов. На базе танкеров строился тип «Сэнгамон». , с авиагруппой всего в пару десятков машин, перед самой войной перестроенные из танкеров, частью закупленных в США, частью доставшихся почти даром, вместе с одной из американских транспортных судовых компаний, чьи акции были выкуплены на нью-йоркской бирже во время пика падения их стоимости. И вследствие этого страдавшие множеством недостатков, ключевым из которых была крайне низкая живучесть. Так что все они были потеряны в течение первого года войны, и по их поводу до сих пор шли жаркие споры насчёт того, имела ли их постройка хоть какой-то практический смысл или она являлась бесполезной тратой ресурсов и денег… Ну а малый флот, то есть всякие сторожевики, тральщики, торпедные катера и так далее, и на прошлом такте показал себя вполне достойно, и сейчас ничем себя не посрамил…