Владимир Поселягин - Бей первым [litres с оптимизированной обложкой]

– Беги! Поганые!

Немедля я развернулся и рванул к опушке. Тут метров семьдесят было. Проигнорировав тропинку, по которой я бежал до этого рядом с опушкой, тут было с полкилометра до того места, где я вышел из леса, сразу рванул в укрытие. Что такое татары, мне было хорошо известно по рассказам, зимой делать нечего, особенно если какой санный караван пурга застанет в пути и он пережидает непогоду у нас, так обо всём пообщаться успевают, знай слушай. А слушать я умел. Местные земли, включая те, где стояли деревенька и постоялый двор, принадлежали боярину Лихову. Тот легко сдал место для постройки постоялого двора, в арендованные земли также входил небольшой огород за тыном, по которому мы сейчас и бежали, уже не обращая внимания на тропинку. Никаких злаков тут не сажали, морковь, капусты побольше, репа была, брюква да лук с чесноком, остальное всё закупали у крестьян Заболотной или других деревень. Хотя ближайшая была километрах в пятнадцати, уже на землях Тверского княжества. Рабочие нашего постоялого двора уже успели тут сохой вспахать, этим дед Кузьма занимался, наш конюх, да посадить лук успели всего несколько грядок, но они в стороне остались, не затоптали, когда к лесу рванули.

Сам я, летя как ветер, ничего не бросил, не имею привычку бросать, тем более своё. Пусть и временно, пока поварихе не передам. Она, кстати, тоже была среди тех, кто к лесу рвался, добрая тётка, надо бы помочь, а то в скорости она всё же уступала более молодым. Бежалось легко, на ногах были, предмет моей гордости, хорошие и качественные сапоги до колен. Пусть размер был чуть больше, но портянки отлично нивелировали эту проблему, ннесмотря на то что сапоги я купил месяц назад у первых караванщиков, что пошли после того, как дороги просохли, практически потратив все свои накопления, но я нисколько об этом не жалел. Обувка, правда, не имела левую или правую сторону, тут так шили, но я уже разносил их и привык к сапогам. Они были сделаны из тонкой кожи, чёрным цветом крашены, с хорошей подмёткой и небольшим каблуком, то есть можно и верхом в них ездить. Также на мне были широкие штаны, бежать не мешали, серого цвета, рубаха тоже не яркая, серая, сверху тёмно-зелёная безрукавка, утеплённая конским волосом, всё же рано утром уходил, а холодило хорошо. Про котомку с мелочами на боку я уже говорил. Раньше на длинном ремне бурдюк висел, что заменял мне фляжку, но я его в котомку убрал. Вот так и получалось, что веса, кроме дичи, особо не было, ну разве что ножи да лук со стрелами, нормально бежалось, несмотря на то что сапоги тонули в пашне по щиколотку. Да и неглубокая пашня была, что с деревянной сохи возьмёшь? Вот и я о том же.

У меня и мысли, почему я бегу, имея лук и стрелы, не возникало. Типа развернись и прикрой паническое бегство. Нет, я думал о другом. На опушке можно легко укрыться за деревом и прикрыть беглецов, но не в открытом поле. Быстро расстреляют такого стрелка. Так что бежал я не абы куда, а к присмотренному дереву, вот там уже можно будет развернуться. А то время, что нам необходимо, дали охранники из каравана, держа оборону в воротах постоялого двора. Продержитесь, парни, хотя бы ещё минуту, тогда все успеют уйти в лес.

Мельком обернувшись, я заметил, как из-за тына вылетает несколько всадников с рыжими лисьими шапками, непонятно, то ли пятеро, то ли семеро их было. Да ещё у деревни носились всадники. Там, похоже, уйти никто не успел. Ну, кроме тех, кто в поле работал. У этих лес близко. Да ещё по нему уйти нужно. Несмотря на общепринятое мнение, что татары в лесу не любят воевать, что действительно является правдой, это не значит, что они в него не заходят. За рабами сунутся ещё как.

Наконец вот и он, тот широкий дуб, что мне и нужен. Подбежав к нему, я развернулся, уходя за ствол, снял через голову лук и достал первую стрелу, оперение которой торчало над левым плечом за спиной. Не выбирая стрелы, хотя у меня разные были, включая на уток, лук натянул и, посмотрев на всадников, трое махали над головой арканами, спустил тетиву, и стрела пошла сначала вверх, а потом вниз, поразив всадника в шею. Бить я старался в открытые участки тела, да ещё туда, где можно нанести максимальные повреждения. Этот готов, наконечник широкий был, рана смертельная, так что он стал сползать с седла, выронив лук, из которого целился в меня. Заметили татары мои приготовления. Я же уже доставал вторую стрелу и пустил её следом за товаркой, только целью был другой всадник. Опытный, зараза, прикрылся круглым щитом и отбил стрелу. В это время с шумом и хрустом поломанных кустов в лес наконец вломились первые беглецы, всё же у меня была фора, а я пустил третью и четвертую стрелу, сразив ещё одного всадника, третьего прикрыл щитом напарник, тот самый, что уже отбивал мою стрелу, направленную в него. Заметив, что единственный оставшийся лучник выстрелил в меня, второй убитый тоже из лучников был, я поспешил укрыться за стволом дуба, и сразу же после удара стрелы в ствол выглянул и пустил свою стрелу. Есть. Целился я не в лучника, хотя стоило бы, а в одного из татар, который заарканил-таки бабу Прошу, нашу повариху. Во даёт, пока я прятался за стволом, остальные тоже луки достали и уже не давали мне выглянуть, против четырёх лучников я не плясал, она с прижатыми к телу руками, как мощный тягач, тащила лошадь с убитым всадником за собой. Тот упал на гриву со стрелой в глазу и падать на землю не спешил.

Рискнув прикрыть бабу Прошу – ей бы не дали уйти, – я слегка отступил от дерева назад, заметив, что один всадник стал обходить меня сбоку по грядкам с луком, там мёртвой зоны нет, сразу снимет, и я выстрелил по нему. Не по всаднику, он щитом прикрывался, а в круп коня, отчего тот взбрыкнул и сбросил всадника. После этого ещё дважды пустил стрелы, стреляя в коней, ранил, а последний всадник просто ускакал за тын, решив не рисковать своим четвероногим другом. Баба Проша вломилась в кустарник метрах в двадцати от меня, так что я рванул на перехват. Едва ушёл, сбивая листья и мелкие ветки, мимо прошелестело две стрелы, это те всадники, которых я заземлил, встав во весь рост, стреляли по мне, третий никак подняться не мог, коня убил, и тот придавил его, да поздно, дальше ветки не дадут, вот так я и ушёл. А повариху нашу догнать нужно обязательно, убитый татарин и все его имущество – это мои законные трофеи, взятые в бою, тут такие правила признают все, включая князей.

Еле догнал, сам удивляюсь, но пёрла та в испуге аки танк, сквозь кустарник ломилась, оставляя заметную прореху, только деревья обходила. Ладно, аркан к луке седла был привязан, иначе я бы без трофеев остался. Во время этого забега всадник выпал и застрял в кустарнике ногами кверху, я приметил где, но повариху всё же остановил.