Александр Воронцов - Мальчик-убийца

А ведь того же старлея можно было приставить к этому пионеру, подождали бы эти беседы с родителями. А он, Шардин, расслабился… Мол, такой этот пацан боец, кто ему что сделает? Но ведь тот же Колесниченко предупреждал, что пытались на этого Зверева какие-то малолетние хулиганы давить, надо было тогда еще проанализировать ситуацию, сделать выводы. Да что уж теперь…

Шардин, как квалифицированный оперативник, осознавал, что его карьера и дальнейшая судьба зависит от двух факторов — жизни и здоровья пионера Максима Зверева и расположения начальства, которое курирует эту операцию. И он, Шардин, может сейчас только повиниться и…

Впрочем, а почему повиниться?

Внезапно майору Шардину пришла в голову идея, которая, при достаточно грамотной ее обработке, могла стать новой версией и пропуском в дальнейшее, если не счастливое, то, по крайней мере, не такое мрачное будущее. И не где-нибудь в Заполярье в качестве начальника особого отдела убогого тральщика на Северном Флоте, а в Москве, в Центральном аппарате и при прежней должности. Надо только все грамотно будет обставить…

И майор КГБ Виктор Игоревич Шардин схватил ручку, листок бумаги и стал что-то быстро-быстро писать…

Днепропетровск, год 1976, 8 декабря, несколькими часами ранее

…Владимир Иванович Сафонов вытер испарину со лба. Нет, не то, чтобы он сильно переволновался, хотя, конечно, этот боевик с драками и выстрелами ему был противопоказан. Но дело разве в нападении? На его глазах тот самый ключик ко многим замкам, которые ранее уже встречались на его пути, был безжалостно сломан. И неизвестно, будет ли возможность его починить. Он прекрасно видел, что мальчик этот находится при смерти. Не надо было даже щупать пульс или производить какие-то другие манипуляции — Сафонов видел, что Максим Зверев уже не находится в этом мире. А вот где он находится, в каком измерении — этого он понять не мог. Это как пытаться рассмотреть под водой без плавательных очков на большом расстоянии какой-то предмет — очертания расплываются, где конкретно он находится, неясно. А если перед ним там же, под водой, будет лежать открытая книга? Тот же эффект — шрифт не виден, а близко поднести его к глазам не получается, потому что слишком глубоко эта книга лежит… И при этом плющит голову многометровая толща воды, давит на уши, сжимает грудь так, нечем дышать…

Он с самого начала не мог проникнуть в сознание этого странного мальчика. Не пускало его сознание никого в себя, выталкивало, как поплавок из воды. Сафонов никогда не встречал такого сопротивления подсознания его попыткам в него проникнуть. Именно поэтому и нужен был полный контакт, доверительность и открытость.

"Вот тебе и полный контакт получился — камнем в голову", — невесело подумал биоэнергетик.

Сафонов даже не надеялся, что ему позволят попытаться еще раз найти хоть какой-то контакт с этим ребенком. Хотя, несмотря на то, что он сейчас в коме, его мозг, как показала аппаратура, работает, причем, работает в полную силу. Такого врачи никогда еще не видели, потому запретили любой доступ к этому пациенту. Мозг — загадочная штука, он сейчас, как мина замедленного действия. Поэтому лучше не трогать…

… Старший лейтенант КГБ Сергей Колесниченко был в ярости. Это ж надо было быть таким мудаком? Ну почему он не выстрелил сразу? Что, боялся уголовной статьи? Кто бы ему что сказал? Ему, офицеру госбезопасности, который выполнял ответственное задание! Да если бы он этих двоих сразу застрелил, ничего бы ему не было! И если бы перестрелял еще таких гавриков полдесятка — только спасибо бы сказали! Идиот, мудак, мямля! И этого уголовника так бездарно упустил! Пацана спасал! Как последний щегол подставился! Размечтался о карьере, о новых возможностях! Кретин!…

… Степанов Александр Васильевич, 1924 года рождения, житель города Днепропетровск ранее судимый вор в законе по кличке "Хромой", смотрящий по Днепропетровску паковал чемодан. Билет на самолет у него был в кармане, но ехать он будет автомобилем — даже не поездом. Билет купил для ложного следа, но знать об этом никто не должен.

"Таки чуял жопой вассер [174] опасность, тревога , чуял. И послал же этого бельмондо отмороженного [175] отмороженный дурак , Варгана, а тот еще одного чертогона [176] бесталанный преступник, авантюрист, не способный в силу лени или глупости осуществить либо довести до конца преступление подписал, Дагестанца этого, чурку неотесанную. Теперь кранты — конторские на хвосте стопудово. Этот Варган втравил его в блудняк [177] неприятная история, то есть "блудня", которая может очень плохо закончится , бездорожь [178] глупое, ненадёжное действие накосячил [179] нарушение правил , заминехал [180] осквернить, опаскудить простое поручение! Он, Хромой, сразу допетрил, когда тот чертогон пришкандыбал с простеленным плечом. Конечно, он вида не подал, даже благодарочку отвесил литерке [181] 1. прислужник вора; 2. личный адъютант осуждённого этому, услал его в Донецк, типа, надо дельце одно замантулить [182] сделать, решить … А теперь надо рубить хвосты, а то не просто колбаса пригорает — хата горит…"

Хромой собрал до кучи общак. Два пехотинца [183] боец, рядовой исполнитель, но безынициативный уже вынесли все сумки, в последней, которую смотрящий не доверял никому, были побрякушки — камни, рыжье [184] золото , а в специальном жилете, который на голое тело — валюта. Старый вор прекрасно понимал, что госбезопасность будет чистить город, как в старые времена. И то, что этот бесогон Варган угробил пацана этого, повесят на воров. Еще один повод! Хотя, сколько там конторе надо, чтобы устроить сталинские зачистки? Им разве повод нужен?

"Ну, пацан — это только ускорит операцию, потому надо рвать когти, бекицер…"

Степанов, произнеся вслух последнюю фразу, ненавидевший все эти фразочки, пришедшие из идиш в воровскую феню, плюнул, потом все же перекрестил свою, теперь уже бывшую, хразу, и, сгорбившись, шагнул за порог… Дверь он закрывать не стал…

Львов, год 2016, 8 декабря

…Сознание возвращалось медленно. Даже, можно сказать, плавно. Точнее, постепенно. Вначале появился свет. Нет, не тот, который в конце тоннеля, нет. Просто вначале была кромешная, густая, вязкая тьма. Тьма, безмолвие, полное безвременье. Так уже бывало с Максом несколько раз, когда он терял сознание. Раз — и выключили свет. Нет, когда нокаут — там по-другому, там какая-то часть сознания все-таки работает. Ни разу ни на ринге, ни на татами, когда он получал такое вот состояние, он не выключался полностью. А вот однажды, когда у него раненного брали кровь из вены, он внезапно отключился. Очнулся уже на полу. И потом постепенно вспоминал, кто он, где он и почему болит затылок.