Дмитрий Зурков - Вперед на запад [litres с оптимизированной обложкой]

– Денис Анатольевич, здравствуй! Как добрался, что нового в Ставке слышно?.. О-о, мои поздравления, господин капитан! Когда орден обмывать будем?

– И тебе не хворать, Анатолий Иванович! Вот своё получишь, тогда и… Давно вернулись?

Позавчера. И трофеи привезли, и ещё чуть-чуть сверх того… А ты чего застыл на пороге, как бедный родственник?

– Да вот, думаю, то ли дверью ошибся, то ли выселили меня. Не подскажешь, что за «гробик» тут на полу нарисовался?

Анатоль заглядывает в комнату и тут же начинает хохотать, прислонившись к дверному косяку и пытаясь в коротких паузах между «ха-ха» что-то сказать, но кроме отдельных звуков ничего не получается. Наконец, немного успокоившись, пытается прояснить ситуацию:

– Дело в том, господин капитан, что этот, как ты выразился, «гробик» есть не что иное, как подарок твоему высокоблагородию от всех нижних чинов. Трофей это, Денис. Очевидно, интенданты для своих герров генералов расстарались, решили обеспечить им максимальный комфорт. Мои орлы на одном из складов наткнулись, вот и поднесли подарок. Кстати, и мне, и Волгину со Стефановым, и Бергу с Бером, и даже молодым прапорам тоже кое-что досталось. А тебе персональный дорожный набор спроворили. Ты только глянь сюда! Прорезиненная фибра, кордован! Абсолютно непромокаемая штуковина! А внутри посмотри! – Дольский поднимает громадину в вертикальное положение, щелкает застежками и открывает чудо-ящик. – Насколько всё продумано! Слева – вешалки для одежды, небольшой чемоданчик, портфель и пара несессеров для личных нужд. Справа – пять выдвижных ящиков для всякой всячины и дорожная сумка. Пора, Денис Анатольевич, наконец соответствовать, а то таскаешься со своим обшарпанным чемоданчиком всем на смех…

– Анатолий Иванович, во-первых, мне его за глаза хватает, а во-вторых, под понятие «трофей», мне кажется, такая вот цивильная рухлядь не подпадает.

– Денис, не надо вот только подозревать меня в мародерстве. Могу обидеться и вызвать на дуэль… на рюмках. Да когда же ты поймешь, что это всё равно бы досталось кому-нибудь из интендантства. Мы воюем, мы лезем под пули, валяемся раненые в госпиталях и ходим с пустыми карманами. А за нами в тишине и безопасности ползут и жиреют эти тыловые крысы. И всем, что нам «стыдно» взять, набивают свою мошну. Да ещё и потешаются над нашим чистоплюйством! Ты, батальонный командир, капитан, вся грудь вон в орденах, уже сколько времени ходишь в одной и той же форме? Имея только один комплект на смену для особо торжественных случаев!.. А если вдруг придётся с семьёй куда-то поехать, будешь всё в солдатские вещмешки и свой чемодан распихивать? Тем более что не за горами уже тот день, когда на свет божий появится маленький человечек с фамилией Гуров!

– Да что ты на меня взъелся, Анатоль?! Я что – против? Спасибо большое за заботу, извини, если невзначай обидел очень чёрными подозрениями!

– …Да ладно, и ты меня извини, Денис… Накипело просто… – Дольский сбавляет обороты. – С утра пришлось съездить к этим… интендантам, поставить людей на довольствие. А там сидит эта сволочь в английском френче, скрипит новым «Сэмом Брауном» и снисходительно делает мне одолжение, что разрешает нам кормиться от щедрот своих. А потом ещё интересуется, а нет ли у меня чего-нибудь «интересненького» на продажу. Мол, у фронтовиков много чего такого может к рукам прилипнуть, а мы бы договорились к обоюдному удовольствию…

– А в рыло ему дать не пробовал?

– Ну почему же? Такую плюху закатил, тот в обнимку со всеми своими приходами-расходами враз на пол слетел. Но, как ты говоришь, осадочек остался… Ладно, смотри, что там ещё тебе подарили. Бинокль, между прочим, чистопородный «Цейс», компас, сигнальный фонарь, фляжка и походный сервиз из серебра, целая куча разных зажигалок, походный письменный прибор, швейцарский складной нож, свисток. Прапора даже где-то чертежно-картографический набор откопали, хотя зачем – не знаю.

– Вот он-то как раз скоро и может понадобиться. Мне вчера… э-м-м-м… некая персона довела до сведения, что я хочу поступить в Академию Генштаба, но ещё не знаю об этом. Там-то он и пригодится. Валерий Антонович как-то говорил, что они там карты сами рисовали… Так, из всего этого богатства половину оставляем в батальоне. На радость столь нелюбимым тобой тыловикам. Ну не получается с ними сейчас разобраться! Но, я так думаю, пойдут они все по статье «мздоимство», как миленькие, в очень скором будущем!.. А свисток в следующий раз с собой захвати в качестве сувенира, когда за «плюшками» поедешь. Будут ерепениться, забей кому-нибудь в… известное место. Запах, правда, такой же будет, но вот звук – поизящней…

– Кстати, насчёт «плюшек». У тебя на столе в канцелярии лежат рапорта всех ротных командиров с длинными списками на награждение. Дело за твоей подписью. И позволь дать совет ходатайствовать о наградах для тех гражданских, что помогали нам в Барановичах.

– За моей подписью дело не станет, но всё равно придётся ждать возвращения генерала Келлера. За совет – спасибо, сам об этом думал. Только посоветуй тогда и кого как награждать.

– Ну, тут все просто. Отцу Павлу – Анну третьей степени без мечей. Станиславом духовенство награждать не принято. Фон Абихту – Георгия, хотя вряд ли удовлетворят, инженерам-путейцам и старичку из Почтеля – «клюкву», то бишь Анну 4-й степени. Тем, кто чина не имеет и в боях не участвовал – анненские медали. С тюремным смотрителем сложнее… Напиши представление к кабинетскому перстню, а там видно будет. Ну, и насчёт «добровольцев» подумай.

– Вот о них надо будет вместе с генералом думать, они дальше воевать остались. И об офицерах батальона, в том числе и о вас, господин штаб-ротмистр, – тоже. Есть кое-какие мысли на этот счёт, но это пока останется моей маленькой тайной…

Наши фантазии о светлом будущем прерывает посыльный, принесший известие, что на КПП меня дожидается какой-то цивильный шпак, не желающий назвать себя и цель прибытия, но требующий господина капитана тет-а-тет по очень важному делу. Дольский отправляется по своим делам, а я, запихнув громоздкий «подарок» под койку, иду на КПП посмотреть, кому там без меня на свете жить тошно…

Возле ворот под незаметным, но бдительным присмотром наряда действительно прохаживается некий господин. Хорошо подобранный костюм, как влитой сидящий на подтянутой фигуре, виски с проседью, знакомое лицо… Ротмистр Воронцов собственной персоной. Мог бы назваться и спокойно пройти, но предпочитает играть в инкогнито. Значит, тому есть причины. А раз так, подыграем ему немного.

– Здравствуйте, милейший. Я – капитан Гуров. Чем обязан визиту?

– Здравствуйте, господин офицер. Я представляю Смоленское добровольное общество вспомоществования фронтовым нуждам. Здесь, в Минске, – проездом, в штабе гарнизона мне посоветовали заехать к вам… Мы можем продолжить разговор в более удобном месте?