Михаил Ланцов - Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

— Вторжения? — удивленно переспросил Михаил Михайлович. — Пекин же ясно дал понять, что уступает Восточный Туркестан Российской Империи. Это наша территория.

— Как бы то ни было, но сейчас там свои правители, и нас они слушаться вряд ли будут. Кроме того, Пекин до подписания договора об уточнении границ эти земли и сам не контролировал. Я считаю, что там будет полноценная война.

— Война? Обрадовали. Так. Я хочу от вас услышать, как нам с этой проблемой разобраться? — слегка вспылил Голицын. — Времени у нас мало, так что действовать нужно быстро. Что вы глаза-то потупили? — Но все молчали, не решаясь выступить с инициативой. Ибо ресурсов и времени действительно не хватало для хоть сколь-либо полноценного решения поставленной задачи.

— Михаил Михайлович, я очень рад, что вы приехали. Общаться посредством телеграфа не самое удобное дело. — Александр просто сиял при виде своего старого боевого товарища, который за несколько минувших лет приобрел обветренное лицо и крепкий загар. — Как я понимаю, у вас есть какая-то большая беда, раз вы не решились доверять ее современным средствам связи?

— Да. И называется она Восточный Туркестан, — сказал Голицын, ожидая кивка со стороны Императора, позволяющего продолжить повествование. — После взятия Пекина и провозглашения Империи Хань я лично провел ряд непростых переговоров, полностью придерживаясь ваших инструкций. Среди прочего были уточнены границы между нашими государствами.

— Вы провели их так, как мы хотели?

— Не совсем. Империя Хань смогла взять под свою руку только центральный Китай. А, например, Тибет и Восточный Туркестан объявили независимость. Хотя там еще ничего. В тех же южных провинциях идут непонятные процессы, связанные с оформлением самостоятельных государств. Из-за чего Империя Хань испытывает чрезвычайные затруднения, но думаю, разберутся.

— Почему Пекин не вмешивается в эти народные бурления?

— Их Император связан по рукам и ногам определенными обязательствами перед своей армией и ближайшими сподвижниками. Идеи и лозунги, которые он использовал для восшествия на престол, мешают ему заниматься активной внешней экспансией. Если он сейчас от них откажется, то с большой вероятностью произойдет государственный переворот, результат которого совершенно непредсказуем. И все участники событий это отлично понимают.

— Хорошо. Что же в итоге мы смогли от них взять под свою руку?

— Мы получили в свое распоряжение всю Маньчжурию, включая Ляонин, и все монгольские кочевья, которые были некогда под рукой Империи Цин. Это то, что нам смогли в документах передать явно. На большее их влияние не распространялось, и остальные интересующие нас территории мы оформили в качестве сферы влияния.

— Империя Хань отказалась от претензий на эти земли в конечном итоге?

— Да. Они полностью отказались от своих притязаний на земли монголов и уйгуров. Кроме того, передали под наше покровительство Корею.

— То есть мы получили ситуацию, согласно которой они от Синьцзяна просто отказались, но передать его под нашу руку реально не смогли?

— Совершенно верно.

— А что вы сами думаете по этому вопросу?

— Хорошее положение у нас только в Маньчжурии. Это вызвано тем, что там после гражданской войны стало весьма безлюдно. Маньчжуры откочевали сначала на юг, а потом в тот самый Восточный Туркестан, точнее на юг этого большого региона — в Кашгар, основательно взбаламутив и без того неспокойную обстановку тех мест.

— Как я понимаю, в Кашгаре их приняли совсем не так ласково, как им хотелось?

— Именно так. Там разгорелись столкновения между местным населением и пришлыми маньчжурами.

— Местные дают организованный отпор?

— Они сопротивляются. Только у них нет единого центра, в то время как маньчжуры действуют хорошо организованными ордами.

— И вмешаться мы не можем?

— Никак нет. Пока. Из-за огромного плеча снабжения по неконтролируемым территориям. — Александр кивнул и Голицын продолжил. — Итак. Проблем с занятием и закреплением в Маньчжурии у нас нет. В этом плане мы получили вполне неплохие земли для раздачи переселенцам на довольно льготных условиях. Хуже дела обстоят с монгольскими кочевьями. Их немного задела гражданская война в Китае, но не сильно, а потому они остались весьма многочисленными.

— Нужна военная операция?

— Пока не знаю. Мы сейчас прощупываем почву. Совершенно уверен только в том, что для наведения порядка нам потребуется держать там приличный контингент. Кроме того, я убежден, нам потребуется высылать оттуда всех недовольных.

— Куда? У нас ведь идет борьба с кочевым животноводством. Вон сколько в той же Калмыкии мучаемся. Вы хотите создать еще один источник проблем? Как их выселять? Кочевьями? — развел руками Александр.

— Я думаю, что вполне нормально можно будет отправлять их в другие регионы на поселение семьями, но организованных не «до седьмого колена», как практикуют местные жители, а согласно новому гражданскому кодексу. Ведь в нем совершенно четко и ясно прописаны лица, которые относятся к членам семьи. Будем применять его на практике.

— И чем они там станут заниматься? Ни языка не знают, да и навыков никаких особых у них нет, пригодных для оседлой жизни.

— Как нет? У нас что, больше нигде в Империи нет животноводства? Конюхи там или извозчики не нужны? Я убежден, что работу получится найти для всех, кто пожелает честно трудится. А остальные? Хм. Их уже ничто не спасет. Кроме того, народа там живет довольно небольшое количество — едва ли больше полутора миллионов человек. Думаю, даже при массовых переселениях особенно много людей перевозить оттуда не потребуется.

— Само собой. Однако если мы начнем их серьезно притеснять и навязывать свои условия, они побегут через границу. Там ведь огромная территория, на которой и сейчас не сильно много людей. А если они побегут? С кем нам там работать?

— Так ведь есть программа массового переселения из европейской части России. Мы ведь только на кораблях, за год ее существования, смогли привезти свыше ста тысяч человек. И, насколько я знаю, от желающих уехать на другой конец Империи, чтобы получить на очень выгодных условиях огромный надел земли, сейчас нет отбоя.

— Все верно. — Александр печально покачал головой. — Мы несколько ошиблись в вопросах активности населения. Люди рвутся за своей мечтой. Не все, но приличная доля крестьян и мещан спит и видит себя в роли собственника солидного надела земли. Алексей Ираклиевич ошибся, считая, что желание переселиться будет поначалу весьма умеренным. Как бы не так! У нас огромные очереди на приемно-распределительных пунктах. Многие согласны даже своим ходом идти на Дальний Восток или в Сибирь, если мы их продовольствием обеспечим.