Игорь Пронин - Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков [litres с оптимизированной обложкой]

– Ладно, – повел плечами Середин. – Коли они не нагревают крест и являются тварями естественными, то на них хватит обычной сабли. А если нечисть – то против серебряного кистеня им никак не устоять. И-эх, где наша не пропадала!

Со всей силы оттолкнувшись от края сеновала, он прыгнул чудищу за спину, сгруппировался и, чтобы не гасить удар силой ног, а заодно выиграть лишнее расстояние перед схваткой, пару раз перекувыркнулся, тут же вскочил на ноги и выхватил клинок.

– «Аз есмь», уродина. Иди сюда!

Чудовище, широко расставив руки, зашагало к нему, странно ухая на ходу. Олег, разминая руку, пару раз разрезал саблей воздух, потом сделал шаг навстречу, сливая взмах руки с поворотом тела, рубанул странного противника по шее. Голова чуть подскочила, откинулась влево – однако монстр продолжал двигаться вперед.

– Ну, какой же ты неугомонный!

Два быстрых взмаха – руки поотлетали в стороны, еще два сильных удара – у монстра подломились ноги. Туловище упало и затихло, однако отсеченные конечности продолжали судорожно подергиваться. К счастью, никакого вреда они теперь причинить не могли.

– Эй, приятель, иди сюда! – уже более спокойно позвал Середин второго монстра, быстро расчленил его на составляющие, вытер саблю о траву, вернул в ножны. Огляделся. Если не считать скребущихся по земле пальцев и сгибающихся и разгибающихся ног, то все вокруг стало тихо и спокойно. – Вот теперь можно и поспать с чистой совестью.

Олег приставил лестницу к окошку, забрался на сеновал. Немного подумал, а потом затащил ее за собой следом.

– А-а-а-а!!!

От истошного женского вопля Олег вскочил на ноги, ударившись головой о стропила сарая, и заметался из стороны в сторону, ища выход. Далеко не сразу он разглядел светлый прямоугольник лаза и спрыгнул вниз.

– Что случилось?

Хозяйка дома замолчала. Но не потому, что успокоилась, – просто у нее в легких кончился воздух, и теперь она могла лишь мелко икать. Женщина странно подергивалась и тыкала пальцем себе под ноги.

При свете дня останки ночных монстров выглядели еще мерзопакостнее, нежели в сумерках. Полуразложившаяся плоть, выпирающие наружу костяшки, истекающие какой-то жижей черепа. Олег обнял Софью за плечи, увел ее во двор и плеснул в лицо водой из первой попавшейся бадьи. Она всхлипнула и начала дышать.

– Что случилось? – выскочил из дома ее муж.

– У вас по ночам такие твари шляются, друг мой, – криво усмехнулся Середин, – что никто и не поверит. Поэтому, наверное, никого и не принято о них предупреждать. Верно, Георгий?

Вместо ответа мужик ушел за хлев, а когда вернулся, лицо его стало заметно белее.

– Это нужно поскорее убрать!

– Согласен, – кивнул Олег. – Но если ты думаешь, что этим стану заниматься я, то глубоко ошибаешься.

– У нас жатва! Я должен ехать в поле.

– А меня здесь и вовсе нет, – отрезал Середин. – Я тут вообще ночевать не собирался. Так что всем до свидания. И передавайте от меня привет прочим ночным гулякам.

Он отворил двери сарая, вывел свою гнедую и заводного коня, принялся сперва навьючивать второго.

– Я туда не пойду… – тихо заскулила Софья.

Хозяин сплюнул, ушел в дом и, вернувшись с лопатой, отправился за хлев.

Олег, управившись с конем, начал седлать гнедую. А в голове все продолжало крутиться воспоминание о быстротечной ночной схватке. Ожившие полусгнившие мертвецы… Откуда они могли тут взяться?

– А где вы справляете тризну по умершим? – поднял он глаза на женщину.

– Мы не… – замотала та головой. – Мы хороним… По христианскому обычаю…

– Где?

– З-за храмом… Н-на кладбище…

– Ну-ка, последи за конями. – Надев гнедой удила, Олег кинул поводья Софье и быстрым шагом вышел на улицу.

Несмотря на ранний час, ворота церкви были открыты. Но Середин предпочел обойти дом чуждой ему религии стороной и ступил на поросший высокой травой луг, на котором то тут, то там возвышались деревянные кресты. Пока еще немного – византийская вера еще совсем недавно смогла закрепиться на этой земле. Середин наугад направился к первому попавшемуся захоронению, опустился на колени, ткнул рукой в землю. Рыхлая. Он отбежал к другому, воткнул палец. Тот не встретив никакого сопротивления, погрузился в грунт. К третьему – и там тоже земля оказалась рыхлой.

– Да что же такое? – недоуменно закрутился он. – Тут, что, эпидемия среди покойников?

Ведун прикрыл глаза, пытаясь осмыслить увиденное. Итак, в деревне, похоже, оживают мертвецы. Причем все! Ну, днем они ходить не могут, Белбог и Сварог такого не допустят никогда. Но вот богиня ночи Среча с Чернобогом дружна, и при них этакие «шалости» только приветствуются. И все же, все же… Мертвецы не должны вставать из могил. Никак не должны. Что же здесь не так?

Олег покрутил левой рукой, поднес запястье к уху. Крестик холодный. По его мнению, все вокруг нормально. Ведун присел, еще раз опустил руку на землю. Ничего особенного, земля как земля. И тут его осенило: земля! Она обычная! Освященная земля всегда противится прикосновению колдуна, становится горячей, теплой, колючей – но только не остается никакой!

– Ах ты, сволочь! – вскочил он и кинулся в церковь.

Священник зажигал иконы перед большим распятием, установленным перед самым алтарем. Иконостас в храме был бедненький – всего две иконы, да и те блеклые. Еще какой-то образ висел на стене, справа от алтаря.

– Чего тебе, сын мой? – обернулся служитель Божий. Попик был молодой, лет двадцати, гладко выбритый, что в последние дни Середин встречал довольно редко. – Чего тебе с-сы…

Подойдя вплотную, Олег резко наклонил голову, и его лоб врезался попу в переносицу. Тот хрюкнул, отпрянул назад, но тут же сложился в обратную сторону от сильного удара в солнечное сплетение.

– Ты чего же, гад, делаешь? – От удара по голове клобук слетел на пол. – Ты чего творишь, сволочь?!

Поп, полусогнувшись и петляя, кинулся к выходу, вывалился в уличную пыль, жалобно прохрипел:

– Помогите…

– Помогите? – Ведун присел рядом и еще раз впечатал свой кулак в ненавистную харю. – Ты почему, сволочь, умерших в неосвященную землю кладешь?! А?

– Пути Господни… Воля Его…

– Что-о? Это Бог тебе велел людей в землю зарывать? Это Бог тебе велел души их неупокоенными оставлять? Ах ты, говнюк мерзкий…

От нового удара поп ткнулся лицом в землю и с неожиданной силой закричал:

– На помощь, люди! Язычники на храм Господний руку поднимают!

– На храм?! – Середин рванул попика вверх, да так что ноги его заболтались в воздухе. – Это в храме ты паскудство такое творишь?

– Ты чего делаешь, язычник? А ну, оставь отца Никона! Оставь говорю!

Олег увидел краем глаза подбегающего крупного мужика, отшвырнул в сторону свою жертву, вырвал саблю из ножен. Крестьянин резко затормозил, попятился, закрутил головой, отбежал к ближней изгороди, принялся торопливо раскачивать кол. Между тем уже и из других дворов появились люди, причем многие прихватили с собой косы, топоры, лопаты.