Кулак Петрович И Ада - Брод в огне

— Вам принести чаю или обойдемся без прелюдий? — Сольвейг мигом разбила сложившуюся в голове Наклза картинку счастливой семейной жизни.

«Дракон», — мысленно оценил даму Наклз. Дракон оказался не огнедышащий, а холодный, как калладская зима, и столь же приятный. Маг мысленно подивился, как такая женщина вообще могла оказаться замужем. И, главное, зачем.

— Без прелюдий, — в тон ей ответил Наклз. Голубые глаза блеснули.

— Отлично, — энергично кивнула она и опустилась в кресло. — Присаживайтесь. Итак, план у вас, я так понимаю, уже есть? Магда вообще с юности любила сказки. Чем меньше я о нем буду знать, тем меньше смогу выболтать на допросе. Давайте к делу. Какая роль отводится мне?

— Сиделки, — усмехнулся Наклз. Кошка им отчего-то заинтересовалась, и теперь рассматривала одним хищным золотистым глазом. — Но, чтобы пойти на виселицу, вам и этого хватит, вы ведь понимаете?

Женщина поправила и без того идеально лежащие кудряшки и пожала плечами:

— Разумеется, понимаю. Я, знаете ли, не институт Благонравных дев окончила, а биологический факультет Калладской государственной академии. К тому же, вовсе необязательно иметь юридическое образование, чтобы угадать, как государство обойдется со своими врагами.

— Самое могущественное государство в обитаемом мире, — внес ясность Наклз. — Не боитесь?

— Боюсь, — кивнула нордэна. — А от этого теперь есть какой-то толк?

— Вам-то не обязательно ввязываться.

Сольвейг тихо, мелодично рассмеялась.

— Ах, прелесть-то какая. Вы так любезны, что лично выдаете мне индульгенцию? А если моя мама на том свете не посчитает ее законной, тогда что? Магда назвала бы это емким словом «косяк», если не чем еще более емким. Мессир Наклз, позвольте я не буду рассказывать вам о тонкостях нашей веры. Это долго и скучно. В качестве резюме примите тот факт, что возможный гнев кесаря меня не волнует. Половина моего капитала давным-давно на Дэм-Вельде. Детей я туда уж как-нибудь да переправлю. А сама стану делать то, что считаю нужным делать. Без благословления от кесаря и индульгенции от вас. Вы, Наклз, не бог.

— Ваш муж, надеюсь, разделяет ваши широкие взгляды?

— Не язвите, Наклз, такому безнадежному сухарю как вы это до крайности не идет. Мой муж — мое дело, и вам морду бить он не станет. Бить магов вообще неспортивно. Итак, вот теперь мы точно покончили с прелюдией. Я правильно понимаю, что сиделка понадобится вам?

— Именно так.

— Прекрасно. Считайте, сиделка у вас есть.

Увы, прекрасно все еще пока не было. Наклз приступал к самой скользкой части разговора.

— Чрезвычайно благодарен, миледи Сольвейг. Не сочтете за грубость, если я попрошу вас показать диплом?

Сольвейг усмехнулась:

— Сочту за наивность. Последний раз я его показывала кому-то еще при устройстве в госпиталь имени Герхарда Гессэ, не скажу вам, сколько лет назад. Сейчас диплом валяется где-то на чердаке. Если его еще не сожрали мыши, потому что Мелисса, скотина ленивая, их не ловит. Вы настаиваете, чтобы я пошла и раскопала этот реликт?

— Да.

— Вместе со вкладышем, конечно?

— Да.

Кошка тяжело спрыгнула с кресла, подумала немного и, все так же пофыркивая, влезла на колени к Наклзу. Маг протестовать не стал и рассеянно погладил длинную рыжую шерсть. Чихнул. Мелиссу это не смутило. Она утробно замурчала, потопталась несколько секунд и завалилась на бок.

— Хм, интриганка, — оценила маневр кошки Сольвейг. — Но не верьте ей, Наклз, она бессовестно выпускает когти, как только гость решит, что ее очаровал.

— Я не склонен к таким лестным для себя выводам.

Очаровал Мелиссу фон Мглы, оставшийся после встречи на кладбище, а вовсе не чихающий на нее маг.

— Похвально. Итак. Диплом.

— Именно. Мне бы очень хотелось знать, кому я доверяю жизни своих друзей и мою собственную.

Сольвейг широко улыбнулась. Без капли тепла.

— Чушь собачья, — припечатала она. — Какая конспирация, Наклз! Можно подумать, что ваш бред во время пневмонии слушала не я, а добрые Заступники. И уколы, надо думать, тоже они вам кололи, не говоря уже о прочих менее приятных надобностях. Вы могли бы просто спросить меня в лоб, говорю ли я на рэдди. И я бы ответила, что у меня по языкам всегда было, гм, «весьма слабо» и то только потому, что я по молодости умела строить преподавателям глазки. От рэдди я с большим удовольствием отказалась на третьем курсе и до сих пор ни разу об этом не пожалела. Я врач, а не переводчик. Сейчас я знаю пару названий трав на рэдди. Но разговорным языком не владею. Вас это, я так понимаю, устраивает?

Наклз скрестил руки на груди и кивнул:

— Абсолютно верно.

— Мои «весьма слабо» по каким-нибудь еще общим дисциплинам вас интересуют? Давайте я сразу сознаюсь, что трижды заваливала философию, пока не догадалась сходить с доцентом в ресторан.

— Нет, такие подробности меня не интересуют.

— Вы меня заинтриговали, — фыркнула Сольвейг. — Однако тут у нас получается любопытный гибрид медицинской тайны и тайны исповеди. Впрочем, дело ваше. Не сочтите за бестактность, Наклз, а как же вы ходите во Мглу обычно? Ведь тот, кто держит страховку, слушает ваш бред, нет? Или вы принципиально доверяете свою драгоценную жизнь только неучам?

— Нет. Я обычно спускаюсь один. А когда еще состоял в штате при полку — да, старался избавиться от слишком умных некромедиков. Есть такое профессиональное поверье, умный некромедик — мертвый маг. Но тут у нас особенный случай. Если я умру, любой идиот догадается проверить, что же это такое любопытное я пошел делать. И операция может провалиться, даже если ее начало пройдет успешно. Допустим, если станут прочесывать узловые станции. Вот поэтому вам придется меня откачать, чтобы я прожил еще хотя бы недельку, а там их уже будет — ищи-свищи. Это все, что от вас потребуется, миледи Сольвейг. Ничего более.

Сольвейг поднялась из кресла, прошлась по комнате, замерла напротив Наклза и поджала губы:

— Что ж, Наклз, я все поняла. Я на ваши вопросы ответила. А теперь вам придется ответить на мои. Ответить честно, потому что от этого, по вашему же меткому замечанию, будет зависеть ваша жизнь, жизни тех, кого мы спасаем и тех, кто спасает, а также моя. Вам это понятно?

— Разумеется. Слушаю вопросы.

— Медицинская тайна и все такое прочее, разумеется, обещаю и клянусь сохранять конфиденциальность, — фыркнула женщина. — Как у вас с печенью дела обстоят, Наклз?

Маг понял, что его ждет допрос. Суровый и беспощадный, в славных нордэнских традициях. И это был тот редкий случай, когда врать не стоило. Наклз вздохнул:

— Лучше, чем у большинства моих коллег. По крайней мере, о ее существовании я пока знаю из анатомических пособий, а не по собственному горькому опыту.