Кулак Петрович И Ада - Брод в огне

Элейна прищурилась:

— Ах, какое благородство. Только второй раз ты отсюда не удерешь. Как, открывается твоя любимая подружка-Мгла?

Койанисс смотрел на существо, которое могло быть или не быть его женой, и лихорадочно думал. Конечно же, Мгла не открывалась. Нельзя открыть Мглу, уже находясь во Мгле. Значит, его и вправду утянуло куда-то очень глубоко. Так глубоко, что он даже не помнил, откуда все началось. Может, с аксиомы Тильвара и попытки ее обмануть. А может — с пустого товарного вагона из сна, последнего его четкого и осмысленного воспоминания, к сожалению, никак не связанного ни с прошлым, ни с будущим.

А вообще его сознание отлично справилось с тем, чтобы достроить очень реалистичную картинку жизни вокруг. Только Элейна — которой, по идее, предполагалось быть декоративной куклой — не вела себя как кукла, и Маргери тоже. Или они были его семьей, и он сидел в прошлом, такой же мертвый, как они, или обе не были людьми.

«Как ты думаешь, люди часто ночуют в зеркалах?»

— Элейна, успокойся. Я никуда не ухожу.

Жена усмехнулась:

— На этот раз — нет. Отсюда некуда уходить, вот ты и не уходишь.

— Давай не будем пугать Маргери. Давай поговорим.

— Пугать Маргери? Я? Уж не тебе мне рассказывать, что значит «пугать Маргери»! Маргери чуть псы не загрызли, когда она подошла к ограде в лагере. Пока ты где-то зарабатывал лишнюю сотню гильдеров. Смотри, какую забавную штуку я нашла утром в почтовом ящике. Узнаешь?

Койанисс смотрел на похоронки, которыми Элейна махала перед его лицом, и понимал, что узнал бы их хоть во Мгле, хоть в рэдском аду, если он только существовал.

— Брось это.

— А что изменится?

— Изменилось то, что я приехал вовремя! Я приехал на две недели раньше.

— На двенадцать лет позже ты приехал, — фыркнула Элейна. — Но никуда теперь не уедешь.

Койнисс не то чтобы пропустил «двенадцать лет» мимо ушей, скорее он не заострил на этом особенного внимания. Куда больше его интриговало, как он сюда попал и как отсюда выйти, прихватив с собой Маргери. Его жена и дочь являлись чем угодно, но только не бессловесными тенями во Мгле, застывшими в том виде, в каком их застала смерть. Значит, Маргери можно было попробовать вытащить отсюда.

Где-то должен был находиться «якорь». Стабильная точка. Что-то такое, что склепывало бы воедино место, куда он пришел, и место, откуда. Это могло быть место, или предмет, или момент времени — что угодно. Раньше у него, вроде бы, имелся клубок, но сюда он точно попал без клубка.

— Подумываешь, как бы сбежать, да?

— Нет.

— Правильно делаешь. Я бы тоже хотела отсюда сбежать. Но всего этого нет. Нас нет. И тебя тоже нет. Забавно, правда?

Койанисс с лихорадочной скоростью перебирал в голове все, что видел за последние две недели. Он искал что-нибудь такое, что выпадало бы из картинки, которую маг мог бы нарисовать в голове. Что-то, с ним никак не связанное.

Маргери плакала в своей комнате. Он ясно слышал всхлипы, которые очень мешали думать.

— Поищи ответ, — усмехнулась Элейна и вышла. Хлопнула входная дверь. Маг стоял в столовой в полном ступоре, чуть ли не впервые в жизни даже близко не представляя, куда идти и что делать. За неимением хотя бы одного приемлемого варианта, он молча последовал за Элейной. Вышел на крыльцо. И все понял.

— Проклятые розы! Грязные рэдские цветы! Хорошие подданные не выращивают рэдских роз, сгиньте, провалитесь, я сажала шиповник! — Элейна сопровождала свои слова решительными действиями. — Твари, твари! — Садовые ножницы с лязгом буквально кромсали одинокий куст, только белоснежные лепестки по ветру плыли.

Койанисс, глядя, как отлетают налитые светящейся белизной бутоны, удивлялся исключительно тому, почему на ножницах и земле вокруг нет крови. С такой ненавистью можно было убивать только живое существо.

— Хватит! Прекрати!

Элейна медленно обернулась, не опуская здоровенных садовых ножниц, и улыбнулась так, как при жизни не улыбалась никогда. Широко, во все зубы.

Дул сильный ветер. Только он ни складки на ее платье не шевелил.

— Надо же, догадался. Я вот тоже только сегодня поняла. Я сажала шиповник.

— Отойди от куста.

Жена, не переставая улыбаться, двинулась к крыльцу, поудобнее перехватив ножницы. Обратным хватом, как нож.

— Элейна, успокойся.

Лезвие сверкнуло так близко от его лица, что Койанисс рефлекторно отшатнулся. Споткнулся о порог, едва не упал, но кое-как удержал равновесие. А заодно быстро понял, чем будет чревата такая неловкость: Элейна замахнулась еще раз, отчетливо метя в лицо. Койанисс попытался захлопнуть дверь перед ее носом, но тут же получил по кисти лезвием и отдернулся назад.

Элейна снова атаковала, он отскочил, увернулся и рассудил, что можно просто закрыться в столовой и подождать, пока она устанет. О том, чтобы пытаться вырвать ножницы с глубоко пропоротой правой рукой нечего было и думать, тем более, что Элейна могла поранить сама себя, начни он выворачивать у нее из рук оружие. Проще переждать и вколоть ей успокоительное.

С этой мыслью Койанисс отступал к дверям столовой — вернее сказать, просто отскакивал от сильных, но неумелых замахов — а потом из-за двери спальни отчаянно завыла Маргери.

— Не надо, пожалуйста, не надо!

Койанисс было подумал, что дочь подсматривает в замочную скважину, но следующая фраза буквально заставила его волосы зашевелиться:

— Не трогайте меня, я ничего не сделала, я хочу домой!

Маг отвлекся и тут же за это поплатился. На этот раз Элейна от души пырнула его ножницами, и он едва успел прикрыться рукой. Предплечье как огнем обожгло.

О том, чтобы оставлять, очевидно, слетевшую с катушек жену в коридоре, из которого можно беспрепятственно попасть в комнату к Марегри, и речи идти не могло. Койанисс, наплевав на возможный риск свернуть шею, быстро отступил к лестнице и побежал наверх. Элейна кинулась за ним следом.

— Мама! Мне больно дышать! Мама! — Маргери снизу кричала и рыдала, как в истерике.

Элейна буквально в два шага долетела до середины лестницы. Снова замахнулась — неумело и слишком сильно — запуталась в подоле и полетела назад. Койанисс не успел ее схватить, но было невысоко, ничего опасного, кроме перспективы напороться на ножницы.

Ножницы она, падая, к счастью, выпустила. Те улетели в коридор и клацнули о паркет. Элейна пролетела пять ступенек, ударилась об пол…

И просто рассыпалась в серый пепел. В одну секунду.

В тот же миг оборвался крик Маргери.

Койанисс стоял на лестнице и в прострации смотрел на пепел, который сквозняк из открытой двери уже начал разносить по коридору.

Видимо, Элейна оказалась права в том, что кукла, сгоревшая один раз, обязательно должна сгореть снова.