Константин Буланов - Балтийские кондотьеры [litres с оптимизированной обложкой]

Посчитав подобное повреждение критическим и заранее похоронив получившего увесистый удар противника, оба броненосца при поддержке крейсеров сосредоточили огонь на пытающимся удрать штабном судне, дав команде «Хиэй» столь необходимую передышку. Более четверти экипажа корвета выбыли из строя в результате этих двух попаданий. Еще столько же, по большей части отдыхающая смена кочегаров и марсовые, оказались задействованы на тушении разгорающегося пожара. Вот только передышка оказалась совсем недолгой. Не прошло и пары минут, как носовую часть активно горящего корвета сотряс очередной взрыв, а затем еще один и еще один, выведший из строя носовое 170-мм орудие и вызвавший очередной пожар.

На открытом мостике «Полярного лиса» за завязкой сражения, можно сказать из первых рядов, наблюдали Иениш с Протопоповым, отмечая мельчайшие ошибки и недочеты в действиях как обоих флотов, так и каждого отдельного корабля. Оба прекрасно рассмотрели, как два японских крейсерских отряда, по четыре вымпела каждый, одного за другим буквально раздавили правофланговые легкие крейсера китайцев, обратив их в бегство, после чего принялись последовательно поворачивать навстречу опаздывающим к сражению китайским кораблям, прикрывавшим транспорты непосредственно у берега. Их минный крейсер с держащимся за кормой миноносцем, проскочившие на восемнадцати узлах примерно в двадцати пяти кабельтовых перед носом головного «Иосино», лишь проводили парой десятков неприцельных выстрелов, после чего, по всей видимости, решили не тратить снаряды на быстрого, небольшого да к тому же удаляющегося противника. Куда больше японцев интересовал небольшой броненосец береговой обороны «Пинъюань», вслед за которым тянулись «Гуанбин» и «Фулун», не решившиеся в одиночку идти на соединение с главными силами флота.

Впрочем, увидев, кто именно нацелился на их перехват, вся тройка китайских кораблей предпочла сменить курс и, оставаясь на мелководье, отвернула на восток. В результате охота на подобную добычу была признана контр-адмиралом Цубои абсолютно непродуктивной ввиду немалой опасности сесть на мель и сильного отрыва четырех его крейсеров от остального флота. Только этот факт и спас не способных ни убежать, ни отбиться от «Летучего отряда» китайских тихоходов. Но свое дело они все же сделали – того времени, что потребовалось быстроходным японским крейсерам на маневрирование, оказалось более чем достаточно, чтобы экипажи двух небольших миноносных кораблей продемонстрировали, как именно следует применять самоходные мины.

Оставив за кормой по правому борту фонтаны воды, поднятые упавшими с большим недолетом японскими снарядами, и убедившись, что преследовать их никто не собирается, Иениш скорректировал курс так, чтобы выйти в корму своему флагману, над которым раз за разом поднимались тучи дыма, гари и песка от многочисленных попаданий снарядов японских скорострельных орудий. И сделал он это вовсе не для того, чтобы помочь китайцам огнем своих немногочисленных орудий, а по той простой причине, что второй японский отряд более тихоходных кораблей уже заканчивал проход мимо китайских броненосцев, и потому вскоре там обещало стать более-менее спокойно, хотя бы на некоторое время.

Нельзя было сказать, что Иениш собирался полностью уклониться от боя, сохраняя за собой лишь роль стороннего наблюдателя. Все же они встали под флаг империи Цин уже во время войны не для того, чтобы показывать трусость русских моряков. Но пока ситуация не располагала к применению кораблей, находившихся под его командованием, а восторженным романтичным юношей с пламенным сердцем и горящим взглядом, готовым дуром сунуться под огонь десятков скорострельных орудий, чтобы проявить и показать себя, он перестал быть уже давно. К тому же это была не их война, и идти на благородный, но безрассудный риск ради китайцев он точно не собирался. Не для того он пришел сюда сам и привел за собой столько доверившихся ему людей, чтобы положить всех за чужие интересы. Нет. Он явился на эту войну, чтобы заработать. Заработать не только деньги, но и опыт современных морских сражений. А что первое, что второе впоследствии могли понадобиться только живым. Потому ни о каком лихом наскоке небольших миноносных кораблей на ощетинившиеся орудиями крейсера не могло быть и речи. Вот только судьбе, выбравшей своими посланниками ряд выпущенных китайскими кораблями снарядов, было угодно преподнести им подарок, от которого уже было бы невозможно отказаться.

– Похоже, пришла пора и нам поработать, Виктор Христианович, – оторвавшись от бинокля, обратился к своему командиру и деловому партнеру отставной капитан 2-го ранга, закончив изучать попавший под раздачу и уже активно горящий старый парусно-винтовой корвет. – Если китайцы не упустят момент, то вскоре японцу ой как достанется. А с такой дистанции китайцы не промахнутся. Все же на броненосцах у них оказались весьма добротно подготовленные артиллеристы.

– Предлагаете поспособствовать нашим нанимателям и добить то, что останется от корвета после прохождения между броненосцами? – также опустив бинокль, поинтересовался Иениш.

– Отчего нет? Мы ведь прибыли сюда не только с целью добычи материальных средств, но и для получения бесценного боевого опыта. И вот! Этот самый опыт сам идет к нам в руки. Тем более что современных скорострельных орудий нам опасаться не придется. Этот ветеран японского флота перевооружение явно не проходил. Сами видите, как редко стреляли его артиллеристы. К тому же отделайся он легкими повреждениями, во что лично я не верю, мы всегда сможем успеть убежать, имея двукратное превосходство в скорости. Да и сами вплотную подходить не будем. Прикроем миноносец артиллерийским огнем, а он уже пусть подлетает на два кабельтовых и пускает мины. Для того ведь он и создавался.

– Что же, давайте попробуем, Николай Николаевич. Проследите, пожалуйста, чтобы на «Цзо-И» приняли сигналы и правильно поняли наши намерения. А я пока подсоблю артиллеристам.

– Будет исполнено, – козырнул Протопопов. – Только прошу вас подсоблять артиллеристам из боевой рубки. Сами помните, что нам рассказывал Иван Иванович о безрассудно храбрых офицерах, – напомнил он командиру о русских капитанах и адмиралах, погибших в еще не случившейся Русско-японской войне на открытых мостиках своих кораблей.

– Всенепременно, – согласно кивнул Иениш и вслед за другом покинул небольшой открытый мостик.

На пристрелку наводчику носового 120-мм орудия понадобился всего один снаряд, легший в каких-то считанных метрах перед носом японца. Он даже не стал менять целик и по новой наводить орудие, «Хиэй» сам влез под следующий снаряд, проделавший неопасную пробоину в носовой части. Последующий пролетел в считанных сантиметрах над бортом, по воле случая угодив в переднюю мачту, чего последняя не пережила, со страшным скрежетом рухнув прямиком на мостик и дымовую трубу. А третий, после небольшой доводки, угодил прямиком в ствол подведенного к правому борту носового 170-мм орудия, влетев в открытую амбразуру. Все же дистанция в шесть кабельтовых для лучших артиллерийских офицеров и канониров Российского Императорского флота, при практически идеальных погодных условиях и наличии превосходной пушки, не являлась сложной в плане точности стрельбы.