Евгений Щепетнов - 1970 [litres]

Олю убили. Кто?! Зачем?! Она никому не делала вреда! Ну – совсем никому! Хорошая, добрая девочка! Почему так?! Зачем так?!

Спрашивать никого и ничего не стал. Все равно не ответят. Я прекрасно знаю Систему, возможно – лучше кого бы то ни было в этом времени. Сейчас на посту министра МВД – Щелоков. У него противоборство с прокуратурой и с КГБ. Они ненавидят друг друга и всячески стараются сунуть палки в колеса. Это время – «золотое время» МВД, когда милиция уважаема в народе и практически неподсудна. Даже если милиционер убил – его не посадят. Или посадят после того, как уже уволят. Организовывались целые банды из ментов, прокурорское следствие доказывало, что они совершали преступления, – а милиционеров отпускали. Время сокрытия преступлений, поощряемое с самого верха.

Через десять лет майор КГБ, шифровальщик на ключевом посту, будет ехать в метро, перебрав на праздновании Нового года (как сказали бы в моем времени – на корпоративе). В сумке у него – палка колбасы и коньяк, выданные к празднику. Коллеги тупо забудут его на скамье, и майора (он был в штатском) высадят на станции «Ждановской». Где майора Афанасьева и найдут милиционеры, уже долгое время промышлявшие грабежами пассажиров, – обирали пьяных, избивали, глумились.

Менты приведут Афанасьева в служебное помещение и начнут там глумиться и избивать. Отнимут эту жалкую палку сервелата и коньяк. Они будут пьяны. А когда обобранный майор в дверях помещения пообещает им всевозможные кары, так как является сотрудником КГБ, они затащат его обратно.

Я не раз думал: а что было бы, если бы он спокойно ушел, утирая слезы и кровь, – погнались бы они за ним? Скорее всего – нет. Но он не был оперативником. И долгие годы находился на таком посту, что никто и никогда и помыслить не мог, чтобы нанести ему вред. Майор КГБ! Да только сказать, и любой мент тут же шарахнулся бы в сторону. Трезвый и соображающий мент.

Они молотили майора еще долго. Вытащили у него, лежащего без сознания, удостоверение, перепугались еще больше – скорее всего, раньше-то они не поверили, что этот человек из КГБ. Просто борзый пассажир, которого нужно поучить. А когда все выяснилось – пришли в ужас и начали названивать своему начальнику. И тот все понял. Приехал и приказал грузить Афанасьева в багажник служебной «Волги». Он понял, что майора нужно убивать, иначе конец карьере, теплому, сытному месту и вообще – всей его такой успешной жизни.

Афанасьева вывезли за город и там забили до смерти арматурой и монтировкой. Бросили и уехали.

Скандал был невероятный. Ключевая фигура, шифровальщик – пропал! Думали даже, что он сбежал за бугор. Но потом нашли труп. И начали поиск убийц.

Следователь Калиниченко занимался этим делом, насколько я помню. Следователь по особо важным делам. Была создана оперативная группа из сотрудников МВД, КГБ и прокуратуры. И преступников в конце концов нашли. И всех четверых расстреляли.

Суд проходил в закрытом режиме, и впервые о нем написали через много лет, очень много лет. Был дан приказ – не очернять образ советского милиционера. И его не очерняли.

После этого дела пошли гигантские чистки в структуре МВД. Уволили сотни милиционеров-преступников и тех, кто не убивал и грабил, но запятнал себя беззаконием. Впрочем, вторые – тоже преступники. Кончилась эпоха Щелокова.

Но теперь был самый ее расцвет. Беспредел в милиции, сокрытие преступлений милиционеров, беззаконие. И я не знаю, с чем это сравнить, – если только с девяностыми? В 1970-м милиционеров не сажают, что бы они ни совершили. И готовиться мне нужно к самому худшему.

Привезли меня в городское УВД – я почему-то думал, что повезут в РОВД, но нет – ГУВД. Везли в «уазике»-«буханке», позади, в отсеке для задержанных, грубо затолкав меня в машину и сопроводив вслед хорошеньким ударом в спину. Я не видел, кто меня бил, и не стал возмущаться и говорить, какие они негодяи и как я буду на них жаловаться. Глупо, бессмысленно, и ни к чему хорошему не приведет. Зина меня не сдаст, в этом я уверен, так что мне нужно продержаться всего ничего – сутки, не больше. А то и меньше – найдет адвоката, позвонит куда надо. Знакомства у нее – как у какой-нибудь кинозвезды. Или завмага крупного магазина.

Продержусь. Войны пережил, а уж тут как-нибудь… уж монтировкой точно не забьют. Я же не майор КГБ!

Меня завели в кабинет следователя – небольшую комнатку, где кроме стола и нескольких стульев ничего больше и не было. Если не считать здоровенного, еще дореволюционного изготовления сейфа. Ни тебе портрета Брежнева за спиной следака, ни календарей с красивыми девами, ни компьютера на столе. Пишущая машинка «Эрика», как у меня дома, – вот и вся техника. И авторучка в руках сорокалетнего мужика в форме, который смотрел на меня без злобы, но и без особой приязни. Так смотрит дачник на грядку, с которой нужно выполоть сорняки.

Конвоиры усадили меня на стул, при этом рубаха и бушлат сползли с плеч и свалились на пол. И я остался сидеть по пояс голый, покрытый мурашками от назойливого сквозняка. Пахло въевшимся в стены табачным дымом, старой бумагой… и по́том от пыхтящего рядом толстого сержанта, который топтался у стула непонятно зачем.

– Иди, Вась, я сам… – Следователь посмотрел на сержанта, и тот с сомнением переспросил:

– Василич, уверен? Глянь, какой бычара! Он здоровый какой! Еще кинется! Он же псих ненормальный!

– Иди, Вась! – устало махнул рукой следак. – Отдыхай. Если что, я позову. У него ведь наручники на руках, да и я вроде не мальчик маленький.

Сержант вышел следом за своим напарником, длинным, с вытянутой унылой мордой старшиной, а я остался в кабинете наедине со следователем. Оба молчали. Мне начинать разговор как-то вроде и не по чину, а следователь, видать, желал вывести меня из равновесия, чтобы потом удобнее было колоть. М-да…

Первым все-таки не выдержал я и задал банальный и даже глупый вопрос:

– За что меня задержали?

Следователь чуть прищурился, будто прицеливаясь, спросил:

– Не арестовали, а задержали? Знаком с законом? Где отбывал?

– Во-первых, с какой стати вы обращаетесь ко мне на «ты»? Я с вами вместе гусей не пас. Во-вторых, с чего вы взяли, что я сидел? Вы где-то видите хоть одну наколку? Уголовные регалии? Так чего несете-то? Вы что, первый день работаете, уголовников не видели?

– Видел. И сейчас перед собой вижу – убийцу! Зачем вы убили свою любовницу Филатову? Узнали, что она была беременна, и не хотели уходить от другой любовницы, которая вас обеспечивает всяческими благами?

– Что?! – Меня как под дых ударили. – Оля… беременна?

– Не изображай из себя невинную овечку! – Следователь сменил маску усталого, жизнью помятого человека на маску хищника, готовящегося к прыжку. Впрочем, возможно, сейчас как раз была и не маска.