Николай Васильев - Еще один баловень судьбы

Завершив стих, он поклонился, выпил и добавил:

— Я пил это вино в честь Вас, милая дева, ибо Ваша красота, безусловно, победит любого из нас!

— Браво, капитан! — звучно сказала Ингрид (тоже по-французски!). — Ваш тост пролил бальзам на мою душу.

После такого начала и уже находясь под действием вина офицеры осмелели и стали произносить тосты в честь женской красоты и во имя любви кто во что горазд: тоже стихами, а чаще прозой — простенько, но от чистого сердца. Ингрид каждого одаряла своей улыбкой и словами, но вдруг в упор посмотрела на Антона. Он тотчас встал и сказал:

— Да, ум дан мужчинам, но дан и женщинам. Тому недавними примерами служат истории правлений мадам Помпадур во Франции, Марии-Терезии в Австрии и Екатерины Великой в России. Но когда речь заходит о любви, мужской ум часто пасует. Об этом я прочту Вам, Ингрид, стихи Ронсара:

Последнюю строфу Антон произнес, впившись взглядом в раскрытые навстречу очи Ингрид и она, презрев приличия, вдохновенно отвечала взглядом: — Да!

Спустя пару мгновений она опамятовалась и сказала:

— Вы были очень убедительны, капитан, доказывая мне превосходство чувств над рассудком. Браво!

— Я тоже хочу сказать тост, — вдруг раздался чей-то пьяноватый голос. Антон обернулся и увидел того самого адъютанта в чине майора, который глядел на Ингрид с явно скабрезной улыбкой. Поняв, что сейчас прозвучит что-то недостойное ушей девушки, Антон резко прыгнул в сторону наглеца (благо, что он сидел на одной с ним стороне стола), схватил его в охапку и стремительно вытащил из комнаты, пережимая горло.

Далеко оттащить мерзавца не дали его шустрые приятели. Сразу трое вцепились в бешеного егеря и отодрали его от ошарашенного майора.

— Ты что, лейтенантишка, себе позволяешь?! — проревел гренадерский полковник. — Совсем от чувств любовных лишился разума?

— Он ее уже раз оскорбил, — пришел в себя Антон. — Второго раза я допустить не мог.

— А ты понимаешь, что теперь у вас с Лакруа будет дуэль? — все так же яростно ревел полковник. — И он распластает тебя как бог черепаху?!

— Бог все видит, он поможет, — ухмыльнулся бывший атеист.

— Р-рас-тер-заю!! — взвыл адъютант. — Буду отрубать части по частям! Сейчас же!

— Сейчас ты пьян, Симон, — урезонил его полковник. — Егеря этого мы скрутим и подержим в чулане до завтра. Убьешь его к завтраку.

Антон молча повернулся и побежал по коридору к повороту. За ним он остановился, поджидая яростную погоню и сказал по-русски:

— Ну, крутите меня, чмошники…

И стал вспоминать и применять по очереди приемы из айкидо, самбо и дзюдо.

Уложив на пол последнего противника, он наклонился к уху гренадера и сказал:

— Не волнуйтесь, мон колонель, я сегодня здесь переночую, а завтра выйду на сабельную расправу…

Тут, как по заказу, из-за поворота выскочила Ингрид с отчаянным выражением лица. Но оценив диспозицию, разом успокоилась и сказала восторженно-усмешливо:

— Вас, Антуан, нельзя на минуту без присмотра оставить! Быстро следуйте за мной!

Антон широко улыбнулся восхитительной деве и поспешил следом, подмигнув напоследок встающему с пола полковнику. Метров через двадцать Ингрид остановилась, толкнула дверь в стене и, подождав своего альфа-самца, втащила в явно женские аппартаменты. После чего забросила руки на его шею и со стоном впилась в столь желанные губы…

Ночью она лепетала и лепетала, перебирая и поглаживая все части мужского тела, пока не добиралась до самой сокровенной. Антон уже очень хотел спать, но ванька-встанька реагировал по-молодецки, сон отступал на время, чтобы через н-нный промежуток времени навалиться с новой силой. Ингрид же вскакивала с постели, кружилась по комнате и начинала петь, а потом вновь тормошить Богом данного мужчину. Заснул дуэлянт перед самым рассветом — после того, как сон свалил-таки восторженную «Брунгильду».

Час дуэли он проспал. Секунданты не решились, правда, будить любовников и только ходили рассерженными воронами под окнами их спальни. Наконец, Антона будто кто-то толкнул: он вскочил на ноги, подошел к окну и увидел под ним четырех офицеров. Обернувшись к Ингрид, он полюбовался ее безмятежным сном и тихо вышел в коридор.

Через полчаса вся компания злоумышленников оказалась в городском саду, устроенном на западной окраине города. Секундантами со стороны Фонтанэ был тот самый артиллерийский капитан и случайно оказавшийся в городе егерский лейтенант из эскадрона Перрье. Антон помахал на пробу своей саблей, прокрутил в голове примерный сценарий боя и сказал:

— Я готов.

— Да ну? — осклабился адъютант и резко бросился в атаку, превратив саблю в сверкающий веер. Антон даже не пытался соваться в это облако стали (сабля вылетит в момент!), а стал быстро-быстро пятиться, а иногда просто убегать от бывалого бретера. Закончилось все это закономерно: при очередном отступлении он зацепился пяткой за корень и упал на спину. Майор прыгнул вперед, желая приколоть жука к земле, но вдруг его рука оказалась перехваченной, ноги заплелись за ноги жалкого егеришки и он взлетел в воздух. В момент падения бретера на землю Антон был тут как тут, взял его запястье на излом и выдернул из него саблю. После чего встал над телом с двумя саблями в руках и спросил:

— Что дальше будем делать?

— Отдайте ему саблю, — угрюмо предложил полковник-гренадер.

— С какой стати? Он шел сюда меня убить и почти осуществил свое желание, а я должен перед ним расшаркиваться? Нет, дружок, вставай и убегай — как я сейчас бегал. А чтобы ты не убежал совсем, я тебя подколю…

И ткнул саблей в колено бретера.

— Что же это такое? — возмутились секунданты майора. — Вы идете против всех правил!

— Всех недовольных я тоже готов вызвать на бой. А пока не мешайте мне насладиться местью.

Он шлепнул саблей по заднице адъютанта и тут же добавил второй, сказав: