Влад Поляков - Османский узел [SelfPub]

Разумность и эффектность. Драмы и трагедии, эпос и ядовитый, злобный балаган – казалось, семья Борджиа использовала все виды театрального искусства применительно к самой жизни, играя судьбами людей и целых родов, городов и стран, от захолустных до наиболее могущественных. Это было… пугающе. Уж ему ли, Луи де Ла Тремуйлю, сеньору д’Амбуаз этого не знать!

Звук открывающейся двери помог маршалу выплыть из то и дело накатывающих волн страха. Отвлечься, вот что требовалось. Почувствовать, что есть в мире и другие, кому не повезло с проклятыми Борджиа ещё сильнее. А султан Баязид II с недавних пор мог считаться именно таким, пострадавшим от Борджиа куда сильнее французской короны, её обладателя и верных слуг сего достойного монарха. Разгром флота при Лефкасе, высадка воинов-крестоносцев в княжестве Зета и республике Дубровник, которые де-факто стали зависимы не от воинов Креста, а от Чезаре Борджиа. Неожиданно быстрое, ошеломительное для османского султана взятие Подгорицы, этой мощной крепости, которая по самым мрачным прикидкам султанских военачальников должна была продержаться месяц-другой. Суматошный сбор подготавливаемой для высадки на Ионических островах армии, перенацеливание в сторону Зеты и назначение командующим Давуд-паши, великого визиря. Подобный жест говорил о том, что Баязид II придаёт предстоящему сражению особую важность и ждёт от него только и исключительно победы. И численность тому соответствовала – без малого семьдесят тысяч войск, из них почти десять из числа янычар, главной воинской силы империи, грозной и действенной.

И что же случилось? Крах. Полный. Более трёх десятков тысяч из армии великого визиря были погребены в огромных могильниках или же оказались пленены. Ещё немалое количество рассеялось по окрестным и не очень землям. Точное число было невозможно узнать, а сам Давуд-паша тоже не желал особенно откровенничать даже перед своим повелителем, хотя и трясся как лист на ветру в ожидании даже не немилости, а казни за столь выдающееся поражение.

Никто не в силах был отрицать очевидного – Крестовый поход уже увенчался успехом. Вопрос оставался лишь в том, насколько велик он будет и какие конкретные плоды принесёт каждому из участников. Зато проигравший в этой войне уже был известен – султан Баязид II, власть которого заметно пошатнулась, но ещё оставалась достаточно крепкой, чтобы прислушиваться к нему и вести переговоры с его тайным посланником. С тем, кто раньше был бароном Клодом дю Шавре, бежавшим в Османскую империю, наделав больших долгов, а к тому же оказавшись замешанным в нехорошую историю с парой убийств и отнюдь не на честных поединках. Теперь, разумеется, он был не Клодом дю Шавре, а шевалье Карлом де Шарде. Имя было выбрано похожим на изначальное, чтобы самому не путаться. Опасений же встретить здесь, в окрестностях Авиньона и самом городе кого-то из прежних знакомых почти не было – слишком далеки для того родные края близ Суассона.

Зато опознать в настоящем французе по крови и воспитанию прислужника османского султана, уже успевшего принять ислам и даже обзавестись самым настоящим гаремом… невозможно. На службе у Баязида II Клод дю Шавре обзавёлся новым именем, приобрёл иные привычки, манеру держаться, говорить. Вдобавок иной выбор одежды, изменившаяся причёска, усы… Нет, не после почти десятка лет вдали от Франции!

- Сеньор д’Амбуаз, - склонился в слишком уж глубоком для француза поклоне дю Шавре, тем самым подтверждая. что османские привычки достаточно глубоко проникли в его душу. - Угодно ли, чтобы я, тень пославшего меня великого правителя, подтвердил свои полномочия?

- Не угодно, - сделал отстраняющий жест де Ла Тремуйль, смотря как бывшего француза со смесью брезгливости, неприязни и интереса. – Граф де Граммон уже проверил всё, что было нужно. Ознакомился и с той бумагой, которую лучше больше никому и не видеть. Потому не будем медлить. С чем вы прибыли сюда, барон?

- Милостью моего повелителя…

- Знаю, что вы давно лишились прав на титул и земли своих предков,- добавив гримасу неприязни, процедил маршал. – Я лишь проявляю учтивость, может быть излишнюю.Вашему султану были сделаны… предложения. Что он поручил вам передать моему сюзерену?

Не дожидаясь ответа. Луи де Ла Тремуйль развернулся и двинулся к массивному креслу. У него не было желания стоять поблизости от бывшего барона, а вот сесть самому, в то время как султанский посланник останется стоять… Это могло и должно было показать разницу их положений. Не маршала и беглого барона, а представителей французского короля и османского султана. Сейчас именно последний находился в куда более печальном положении. Война пылала на землях империи, а вовсе не королевства. Да и армия с флотом были боеспособны у Людовика XII, а не Баязида II. Случись битва при Подгорице несколько позже и не стань известны её результаты до сегодняшней встречи… О, тогда бы маршал Франции проявил бы куда большую учтивость по отношению к тайному посланнику османского султана. Сейчас же всё было иначе. Не столько из желания показать своё превосходство, сколько из необходимости. Хоть Луи де Ла Тремуйль и не сталкивался слишком часто с османами, но он заранее побеспокоился узнать побольше о них и тех, кто им служит.

Показная готовность всеми возможностями принизить всех и возвысить себя. Чрезмерная жестокость и готовность подчиняться тем, кто покажет силу и жестокость ещё большую. И постоянная готовность вонзить нож в спину любому, даже собственным отцу и матери, лишь бы получить от этого выгоду. Именно поэтому на сегодняшней встрече с посланцем Баязида II маршал, чтобы достойно выполнить поручение своего короля, обязан был использовать любую слабость иной стороны, даже ту, которая являлась слабостью лишь там, у османов.

- Султан Баязид II, хан, властитель Дома Османа, султан султанов, хан ханов, предводитель правоверных и наследник пророка Владыки Вселенной, поручил мне быть при дворе короля франков Людовика II и в беседах с придворными его своими ушами, глазами и языком.

- Так говорите, дю Шавре! Пожелания моего короля были переданы вашему султану. пусть и на словах.

- Властитель Дома Османа согласен, считая условия справедливыми. Если республика Венеция выйдет из войны, это будет принято с благосклонностью, а король франков станет другом султана султанов.

- Это было после Лефкаса, но до Подгорицы, барон, - в голосе маршала Франции ощущалась заметная доля яда. – В знак благосклонности моего монарха к вашему повелителю, я передаю вам важные сведения. Чезаре Борджиа, король Италии, поддерживаемый своим отцом, хозяином Святого Престола, запросил у христианских государей помощи. А если побеждающий в войне просит помощи, то лишь для того, чтобы сделать свою победу абсолютной! Португалия обязательно вышлет как корабли, так и войска. Англия и Венгрия тоже склоняются поддержать крестоносцев. Часть Венгрии уже участвует, поскольку Янош Корвин, правящий в Славонии, уже на ваших, османских землях со своим войском.