Александр Шило - Золотая Цапля [СИ:Земля лишних. Мир Андрея Круза]

Она жутковато усмехнулась и повернулась ко мне.

— А ты, девочка, допустила только одну ошибку, — у меня внутри всё ухнуло вниз. — Скажи, ну неужели нельзя было и второго тюкнуть по темечку? И полицейским было бы меньше работы, и в Порто-Франко воздух стал бы чище, а так — придётся ещё с этим уродом возиться. — Повернувшись к полицейскому, она что-то у него спросила, и тот протянул ей ключи от машины.

— Чья машина? — Гога на секунду замешкался, а потом ткнул рукой в труп: — Ево. И кегпер ево, я токо нотевал…

Невооружённым глазом было видно, что вопрос «чья машина» перепугал его до дрожи, и Ширмер, вернув ключи полицейскому, резко кивнула головой в сторону их джипа. Гогу затрясло ещё сильнее, и он завертел головой, похоже, прикидывая, как бы дать дёру.

Вскоре полицейские вернулись с небольшим пакетом и стопкой конвертов. Увидев их, Гога рванулся наутёк, но один из прибежавших на стрельбу подставил ему подножку, а когда Гога попытался подняться, полицейский прижал его к земле и надел наручники.

— Та-ак. И чего же это мы так резво убегаем? — голос Ширмер был почти ласковым, но мне почему-то захотелось спрятаться, и поглубже. — Ну что ж, сейчас мы проедем в управление и посмотрим — из-за чего ты так перепугался.

У Гоги намокли штаны, и он стал орать, что ничего не знает, что он вообще просто шёл по улице, и его не имеют права забирать. Полицейские, не обращая на это внимания, затолкали его в свой джип, а Ширмер протянула мне мою карточку и сказала:

— А ты, красавица, завтра в десять часов придёшь в управление полиции, и там мы закончим с этим делом. А сейчас — марш домой!

По дороге на меня накатило так, что я и не помнила, как добралась до гостиницы. Не обращая внимания на настороженное выражение лица хозяйки, я ткнула пальцем в бутылку на полке и тарелку с бутербродами, схватила чашку с подноса рядом с кофеваркой и стала откровенно набираться.

В бутылке осталось уже меньше половины, когда рядом раздался голос Алехандро:

— Привет.

— Привет. Коньяк будешь?

Он присел за стол и поставил на него такую же чашку.

— Буду. Если скажешь — по какому поводу. И кстати, а где Лилия?

— Лялька? Лялька пошла с Рихардом. Давай посуду,

Я хотела налить ему, но чуть не опрокинула бутылку, и он взял инициативу на себя.

— Ну, за что будем пить?

Не ответив, я проглотила коньяк, закусила и встретилась с его изумлённым взглядом. А через несколько секунд до меня дошло, что я вытерла руку об рубашку.

— А-а-а… Всё равно выбрасывать, в ней дырки от пули, и кровью испачкана…

— Что?!

— Саша, два часа назад я убила человека…

05 число 04 месяца 24 года, 28 часов 11 минут. Порто-Франко. Алехандро Бланко

…Когда Рогнеда закончила излагать события последних нескольких часов, она немного помолчала. Потом выпила ещё полчашки коньяка… и её прорвало. Негромким ровным голосом она начала рассказывать о своём детстве, прошедшемся на проклятые девяностые, когда бедная провинциальная семья выворачивалась наизнанку, пытаясь просто физически выжить. О страшной и нелепой смерти своих родителей, насмерть отравившихся «палёной» водкой на свадьбе дочки маминой сослуживицы. О жизни в семье старшей сестры отца. Где, с одной стороны, было безусловно лучше, чем в детдоме, но с другой… Своих детей тётя со страшной силой пристраивала в ВУЗы, а племянницу затолкала в швейное ПТУ. О полуголодных днях после совершеннолетия и выхода на «вольные хлеба». О, наверное, главной своей ошибке — попытке «покорить столицу».

В первый год ей даже повезло, удалось найти работу, позволявшую нормально жить.

Ну, а потом появился ОН, и Рогнеда влюбилась без памяти. Красивый и обаятельный молодой бизнесмен на «ягуаре». Он взял Рогнеду на работу в фирму, и пару месяцев она буквально парила. Отрезвление пришло вместе с исчезновением «дорогого и любимого» и опустошением счетов. Рогнеда обнаружила, что она должна разным полукриминальным конторам триста семьдесят тысяч долларов. И конторы эти решительно настроены их получить…

Родственники послали её, предложив самой разбираться со своими делами, и Рогнеда стала отрабатывать свой долг без малейшей надежды когда-либо его выплатить.

Спустя примерно полгода её вычислили оперативники убойного отдела и притащили в морг на опознание её бывшей любви.

Как оказалось, она была уже пятой или шестой в списке девочек, брошенных им с кучей долгов на шее. Но в конце концов до него добрались то ли злые кредиторы, то ли просто бандиты, решившие избавить афериста от лишних денег. Во всяком случае, судя по тому, как выглядел труп, спрашивали его весьма дотошно.

Когда Рогнеда закончила говорить и слегка расслабилась, её тут же начало капитально развозить. Вообще-то, это было неудивительно, учитывая, что она всосала «в один фэйс» почти бутылку коньяка и, по идее, уже должна была лежать под столом и храпеть.

Я аккуратно, но решительно извлёк её из-за стола и повёл в номер. Уже доведя до её дверей, я выяснил, что ключ она не взяла. Не рискнув оставлять её одну, я плюнул на всё, отвёл её к себе и уложил прямо в одежде на свою кровать.

Рогнеда попыталась извиниться (как ни удивительно, ориентировку она окончательно не утратила), но, не договорив, потухла.

06 число 04 месяца 24 года, 09 часов 26 минут. Порто-Франко. Рогнеда Костина

«Ох-ох-ох-ох, ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох!»… В голове играет «Рамштайн», во рту — месяц нечищеный кошачий лоток, душа сдавленно попискивает из-под мочевого пузыря. На этот раз точно нажралась, причём — в хлам.

Подорвавшись, я навелась на дверь санузла и влетела туда на сверхзвуке. Когда же организм в нижней своей части испытал «чувство глубокого удовлетворения», то верхняя его часть, напротив, насторожилась… и до меня, как до жирафы, наконец-то дошло, что санузел, во-первых, гораздо просторнее, а во-вторых, — он был оборудован вполне приличной ванной. Ипона мама! Я ж в номере Алехандро!

Нет, конечно, мне было не впервой просыпаться в незнакомом месте, да в придачу и с незнакомым мужиком. Но очутиться в его номере… в таком виде… Этого мне хотелось меньше всего.

Дёрнувшись, я задела локтем левый бок и охнула от боли. Ёкарный бабай! В памяти всплыли подробности вчерашнего вечера… Наезд братков. Боль от пули. Хрипящий в агонии Мажор. Худая «гестаповка» и её приказ прийти сегодня в полицию. Бутылка коньяка «Курвуазье», за которую (вот дура!) я отдала семьдесят экю. Присевший за стол Алехандро… Мама родная! Меня ж пробило на исповедь! Я ж действительно вывалила ему не жалобную сказочку для клиента, а всю свою жизнь! Позорище, блин…

Вылетев из туалета, я рванула к двери, не очень соображая, что буду делать дальше… И врезалась в стоящий перед дверью стул. На нём лежала моя дубинка, деревянная груша с ключом от номера и записка на стандартном листе: «Рогнеда, я тебя очень прошу — не наделай глупостей! Позавтракай, сходи к врачу и ОБЯЗАТЕЛЬНО в полицию. И ОБЯЗАТЕЛЬНО дождись меня!!!».