Сергей Савелов - Я в моей голове

— Никто не знает, кто-нибудь гитару продает? — опять подкинул тему.

Все опять оживились, загомонили, посыпались шуточки. Не отвечая на подколки, пояснил:

— Никто из нас не играет ни на чем, кроме нервов. Скучно. Вот я и решил привнести культуру в наш дружный коллектив.

Леднев вдруг заявил с сомнением:

— У моего брата есть, только даст ли?

Я вспомнил про старшего брата Сереги, не рыжего, скорее блондина. Братья внешностью друг на друга были не похожи.

— Я хочу купить, — обнадежил я его.

— Спрошу, когда увижу. В последнее время дома не ночует, — пояснил.

Опять новая тема обсуждения, шутки, смех. Редко, кто из нас живет в благоустроенной квартире или имеет отдельную комнату, куда можно привести подружку, тем более на ночь.

— Где-то в городе, — уточнил Серега.

Замолчали. Конечно, жизнь в городе, как на другой планете. Там в новых пятиэтажках жильцы не теснятся впятером на восьми метрах с печкой, как у Сереги Яшкина.

— Серега, пойдем, сходим к Горбатову Лехе. Ты солиднее выглядишь, — предлагаю Ледневу, вставая. Неохотно Серега пошел за мной.

— Все равно ты говорить будешь, — утвердил он.

Мы поднялись на второй этаж. Там находились тренерские, раздевалки, кладовые и другие технические помещения. Горбатова мы обнаружили в помещении, полном мужиков, в разной степени поддатости.

Таких «клубов по интересам» вне рабочее время в нашей жизни полно. Есть околомузыкальная тусовка, гаражная, пивная и алкогольная, карточная, а здесь — околоспортивная. Выпивка приветствуется везде.

В нынешнее время у людей дефицит общения. Выбор не богат — лежать на диване перед телевизором, в котором смотреть нечего или пойти в свою сложившуюся компанию в гаражах, в клуб, в спортзал, в пивнушку, в чью-либо квартиру (летом во двор) поиграть в домино или карты. Когда появились компьютеры и интернет, лавинообразно возросла популярность социальных сетей. Зато пропал у подростков интерес к спорту. Не стало мужских гаражных посиделок. Днем можно только встретить группы прогуливающихся мужчин-пенсионеров, выгуливающих здоровье и старушек занимающих лавочки.

В помещении плавали клубы табачного дыма, что глаза заслезились. Стоял неумолкаемый деловой шум, слышались пьяные голоса, смех. Кто-то играл за столами в шашки, а вокруг толпились болельщики, бурно выражая свое мнение об игре и вслух обсуждая варианты ходов. Естественно, на наиболее удачные подсказки игроки обиженно возмущались. Где-то звенели стаканы. Кто-то просто в компании чего-то обсуждали. Хотя чего гадать? — завершающийся чемпионат СССР по хоккею. Тут все болельщики.

Выглядев Горбатова в одной из компаний, я подошел и, потянув его за рукав, начал быстро говорить:

— Дядя Леша! Простите, не знаю вашего отчества. Можно Вас на минуточку?

Удивленно посмотрев на нас с Серегой, стоящим у меня за спиной, мужики озадаченно замолчали. Выйдя в коридор я, стараясь быть убедительным, изложил свою просьбу Горбатову. Озадаченное выражение его лица сменилось на снисходительно-ироничное.

— Да зови, как звал, племянничек, — насмешливо протянул он и предсказуемо спросил: — А зачем вам? — с хитринкой, за очками прищурив глаза.

Уф! Сразу не отказал. Выдаю заранее подготовленную легенду:

— В школе у нас ведется секция, под общим контролем Геннадия Михайловича. В Восточном поселке есть парень после армии, готовый на общественных началах позаниматься с нами боксом и сам форму хочет поддерживать. Раньше он занимался где-то боксом. Перворазрядник. Если необходимо, можем из школы запрос подготовить.

Немного привирая, я ничем не рисковал. Завод шефствует над школой. Михалыч в курсе моей затеи. А мифический тренер-общественник может и «передумать».

Глядя на хитро задумавшегося дядю Лешу, разглядываю его. В прежней памяти мне он казался старше. Среднего роста поджарый мужичок, лет пятидесяти. Морщинистое лицо, с претензией на интеллигентность (из-за очков?). Он в спортзале был за всех — директором, снабженцем, кладовщиком, бухгалтером и обслуживающим персоналом. Летом ухаживал за футбольным полем (сеял и косил траву, делал разметку, красил ворота) и стадионом. Зимой заливал, наносил разметку и чистил снег на хоккейном корте.

Наконец он принял какое-то решение:

— Ты смотри, какая смена растет? — улыбается открыто, — Старенькие груши, лапу и перчатки я найду, где-то были. Но передать на баланс школы не смогу официально из-за финансовых заморочек, — изображает огорчение.

— Но вы ребята мне симпатичны, я вас знаю, — лукавит. — Я всегда готов поддержать стремление молодежи к спорту, — опять задумался, хитро поглядывая на меня. И заканчивает:

— Передать не могу, а вот продать…? Рублей за 70? — открыто рассматривает наши озадаченные лица. — Ладно, за 40, - скидывает он. И тут же начинает убеждать:

— Инвентарь старый, но пригодный и еще послужит. Мог бы ринг предложить, но он может уже и подгнил, ремонта требует, да вам, наверное, и не к чему пока. Могу еще боксерки посмотреть? — выжидающе посматривает на нас.

— Мы на соревнования не собираемся, только для себя, — задумчиво тяну я. — Надо с ребятами посоветоваться. Скорее всего, купим груши, перчатки и лапу.

— Ну, вот и договорились. На следующей неделе буду разбирать склад, достану. Тогда и приходите, — поворачиваясь к двери, довольно улыбается он и, обернувшись на нас, хмыкает. Вот ведь жук! Наверняка все это давно списано — лень выбрасывать или для подобных случаев. Сейчас радуется, небось — развел малолеток. Тут он не угадал.

Я немного в растерянности. Не ожидал, что так легко и быстро решу вопрос. Ребята скинутся, пусть понемногу, остальное выпрошу у родителей. Зря что-ли, я стал примерным сыном и даже учусь без троек — поощрение требуется. Прикидываю — нас, постоянно посещающих секцию человек 10–15. Боксом заинтересуются, допустим, человек 10. Итого по 4 рубля. Неужели не найдут? Надо на днях посетить библиотеку и поискать методички по боксу. И по иконам литературку — вспоминаю. Кстати про иконы — может ребятам сказать? Или персонально разговаривать?

Возвращаемся к нашим ребятам. О, опять кто-то курил? С недавнего времени мы приняли решение (по моей инициативе) вести здоровый образ жизни и большинство бросили курить. Но некоторые, особенно упертые, как Саня Михалишин (Миха) наотрез отказались расставаться с вредной привычкой, а глядя на них и другие изредка потягивают сигареты.

Пацаны сообщили, что приходили Дракон с Женькой Стрижевым и предлагали в субботу на танцах быть готовым к драке со станционными. Мутные они — Серега Кондрашов (Дракон) и Стриж. Всегда готовые что-нибудь украсть, подломать ларек, очистить карманы у спящего пьяного, а в драке не надежные. Наверняка, добычу не поделили с такими же. На станции подобных личностей хватает — шарят по грузовым вагонам, контейнерам. В будущем и Дракон, и Стриж неоднократно сходят на зону. Дракон сопьется и опустится до бомжа. А Женька к пятидесяти годам остепенится, и где-то оставшись в Сибири, начнет строить храмы, часовни и церкви, объяснив это мне по Интернету отработкой грехов.