Сергей Савелов - Я в моей голове

— Нам с Филимоновым нужен завтра свободный день для своих дел. Каких, сказать не могу — не только мой секрет. Вас я уважаю, потому не собираюсь врать. Вот и пришел сообщить Вам, что завтра на занятиях нас двоих не будет. Вы нас знаете — на учебе и общественной работе это не отразится, — подробно излагаю.

— Та-ак, — протянул задумчиво он и полез в стол за папиросами. Потом одумался, наверное, вспомнив, что я подросток и спортсмен и захлопнул стол.

— Что это за танец ты придумал, что восьмые на головах стоят? — берет паузу, чтобы собраться с мыслями, понимаю я. Видимо, сильно я нарушаю его планы на завтра в отношении меня.

— Ничего особенного не придумывал. Видел где-то похожее выступление, представил, как позрелищнее можно сделать и подал девчонкам идею. А они уж сами дальше фантазируют. Посмотрим, что получится, — неопределенно пожимаю плечами. (Не надо мне авторства).

— А сбор информации у директора поставлен. В нашем классе есть стукачи? Хотя в жизни они есть всегда и везде. Почему их в школе не должно быть? Как быстро до директора дойдут слухи о наших махинациях с иконами? — мелькает мысль.

— А все говорят про танец Соловьева, — настаивает.

Я опять пожимаю плечами. (Мало ли, кто, что говорит?)

— Учителя с трудом на уроках порядок наводят, — продолжает он держать паузу.

— Если все получится, как у них запланировано, на концерте всех шокируют, — продолжаю дистанциирование от танца, но намекаю, что держу под контролем.

— Все эти танцы, концерты — вторично. Учеба — главное, — заявляет без убеждения в голосе.

— Как идет подготовка к празднику, в целом? — как будто и не заявлял о важности учебы только что, — А мысли-то у директора враздрай скачут. Что же он от меня хотел? — мучаюсь вопросом.

— Все по планам. Сбоев быть не должно, — уверенно заявляю.

— Ладно, иди на урок, — отпускает меня.

— Алло, гараж? А как же моя просьба? — мысленно ору. Иду в класс, и до меня доходит:

— Какое разрешение я от него ждал? Чего я хотел? Чтобы он сказал — давайте прогуливайте завтра? Я его поставил в известность, он не запретил. Завтра едем.

Опять опоздал на урок. Что-то это входит в привычку. Учительница литературы только недовольно поджала губы, но ничего не сказала, разрешив сесть на место. Обрадовал исстрадавшегося Фила завтрашней поездкой. Он начал было допытываться, что сказал директор. Ведь не принято было уведомлять начальство о предстоящем прогуле. Я коротко ответил правду:

— Ничего.

Фил, похоже, не понял, но замолчал.

Передали записку от Таньки Филиной: «Соловьев, ты почему не предложил Домино нашим девчонкам? Готовься!»

— Не понял, что за наезды? А кто выступил с инициативой? Где была сама Танька? Почему сейчас не хотят вступить в проект? Достоинство боятся уронить? Готовиться к чему? — мысленно удивляюсь и возмущаюсь.

Заметил, что Фил пытается заглянуть в записку. Свернул, убрал в карман. Фил рядом обиженно засопел.

После урока меня обступили несколько возмущенных одноклассниц. Когда основной накал страстей спал — задал те же вопросы, что пришли в голову на уроке. С логикой у женщин всегда проблемы или она какая-то извращенная. Меня обвинили в непатриотизме к классу и потребовали придумать что-нибудь подобное для них.

— Я что, генератор эстрадных идей? — мысленно взвыл и, пообещав подумать, сбежал в школьную раздевалку под непрерывными шутками заинтригованных ребят. Уж больно необычен был наезд девчонок.

По дороге домой, друзьям объяснил причину поведения девчонок. Танец показывать и объяснять концепцию наотрез отказался. На концерте увидят. Отдельно с Филом обговорили время и место завтрашней встречи, а так же, что будем с собой брать. Кроме того, Фил предложил еще двух кандидатов в сборщики. Предложил отложить принятие решения по результатам завтрашней нашей поездки на понедельник.

С собой пришлось тащить выбранные лыжи с палками и ботинками. Михалыч рекомендовал в субботу (завтра) обкатать их. Но завтра у нас с Филом первый поход за антиквариатом.

Дома поев, оделся потеплее и пошел к назначенному времени к спортзалу. Там собирались школьные стрелки с военруком во главе. Все вместе прошли к Горбатову получать винтовки, патроны и мишени. Горбатов, увидев меня, кивнул.

— Здравствуйте дядя Леша, — поздоровался я.

— Ты еще и стрелок? — пошутил он.

— …я еще и крестиком вышивать могу, и на машинке тоже…, - голосом Матроскина-Табакова заявляю. Он хрюкнул и заржал в голос.

Заводской тир располагался с краю стадиона между стадионными трибунами и сараями Желтого и Белого домов. В юности мы с пацанами только слышали из-за бетонных стен хлесткие выстрелы и иногда лазали через бетонные стены за гильзами (особенно ценились желтые латунные), свинцовыми пулями и дырявыми мишенями. Больше ничего интересного там не было. Кому-нибудь везло, когда находился целый патрон.

Теперь стреляю сам, а кто-то завидует за забором. Настрелялись вдоволь. Горбатов патронов не пожалел. Подобрал себе винтовку с диоптрическим прицелом. Результатом остался доволен. Из десяти выстрелов на 50 метров лежа с упора под конец выбивал 85–90 очков. Военрук похвалил. Единственная девчонка в стрелковой команде из восьмого класса в вынужденных перерывах (окон для стрельбы было четыре) тоже стала доставать меня вопросами о танце. Послал ее… к Воронковой. Наверное, обиделась.

Наутро, объявил родителям, что в школу не иду. Дела! Мама попыталась возмутиться и выяснить причину. У нее пунктик — нет никакой уважительной причины для пропуска учебы или работы. Нытье про головную боль, температуру, боль в животе — не прокатит. Наверное, только госпитализация в больницу заставит ее смириться. Заявление о том, что директор школы в курсе моих дел и поддержка отца заставили ее смириться.

— Совсем большой стал, — то ли огорчилась, то ли констатировала она.

На автовокзале купили билеты на ближайший рейсовый автобус, следующий в нужном нам направлении. Через некоторое время мчались мимо заснеженных полей и лесов за приключениями. Я не знал, где нам выходить (ведь карт Гугл нет), поэтому пришлось просить водителя остановить в нужном месте. Остановившись на безымянном перекрестке, он махнул рукой в нужную нам сторону. По не наезженному, заваленному снегом зимнику пришлось идти до нужной нам деревни около часа.

Издалека, на возвышенности среди деревьев увидели темную от времени постройку с разрушенной верхней частью. Наша цель! Пришлось часть пути пройти по сугробам. От старой, почерневшей от времени деревянной церкви остались стены с частью кровли.

Главная дверь оказалась на замке. Следов возле церкви не было. Пошли вокруг постройки, продираясь через кустарник, какой-то мусор, сугробы. Обнаружили окно с оторванной кованой решеткой. Решили проникнуть внутрь через него. Использовав Фила в качестве опоры, залез внутрь. Принял наше имущество и помог Филу подняться ко мне.