Сергей Савелов - Я в моей голове

— Наверное, лучше днем в субботу, — уточняет и добавляет:

— Продавец гитары согласился поучить тебя. Об остальном, вы с ним сами договоритесь. Он мой старый знакомый и хороший музыкант, — зачем-то добавляет. (Наверное, намекает, что имеет на него влияние.)

— Это не его гитара? — уточняю зачем-то, ведь это не важно.

— Не его, но инструмент хороший, — улыбается.

Интересуюсь, кто организует выступления на концерте.

— В клубе есть подготовленные люди, организаторы, осветители, звуковики. Ведущим концерта будет Лена Малкова — наша школьная старшая пионервожатая. (Это не удивительно, она часто ведет концерты и не только школьные.) Я тоже участвую в организации. А что ты хотел? — уже серьезно.

— Перед танцем девочек и после танца, надо закрыть занавес. Аккордеонисту, наверное, потребуется микрофон с колонкой. Возможно, звука на зал не хватит, — объявляю наши (свои) желания.

— Он, что, петь будет? — притворно пугается.

— Для инструмента, — уточняю.

— Это все решаемо. Зря вас не было вчера на генеральной репетиции. Там бы все решили.

И продолжает:

— Организаторы концерта не хотели пропускать ваш танец, как неизвестный номер. Я убедила, что все будет пристойно и интересно. И инспектор ГОРОНО подтвердила, что это что-то необычное и замечательное. (Вот так «мамы» на вчерашней репетиции.) Так, что у вас поддержка есть и сверху. Я сама заинтригована, что вы там могли выдумать необычное?

Я понял — идеологическая цензура. Партия плотно опекает культуру и чиновники от культуры могут, просто на всякий случай, запретить номер, выбивающийся из утвержденных и установленных рамок, способный вызвать неприятные вопросы сверху.

— Спасибо, — благодарю ее за поддержку «кота в мешке».

— Во сколько собираются исполнители? — вспоминаю важный момент.

— Концерт — в шесть вечера, участники собираются за 2 часа, т. е. в 4 дня, — уточняет.

— А наш танец когда? — пытаюсь спланировать.

— Надо у организаторов уточнять, где-то в середине, — отговаривается.

На следующей перемене нарисовались Воронкова с «хвостиком» и протянула сверток, перевязанный ленточкой с открыткой под ней и мило краснея, протянула мне:

— Это от нас, с Праздником!

Я опешил.

— Спасибо, конечно, искренне тронут! Что вы со мной девчата делаете? А как мне вам отдариваться? К 8-му марта? — выплеснул я свою проблему. Никогда, ни в прошлом, ни в будущем не любил получать подарки. Они обязывают дарить что-то в ответ. А если таких дарителей много?

— Да не надо ничего дарить. Ты уже сделал нам всем подарок. А может и еще сделаешь? — успокаивает меня, хитро поглядывая исподлобья.

Я передал им информацию Евгении Сергеевны о времени сбора участников и предложил собраться всем в половине пятого. Подозревал, что при организации концерта будет много бестолковости и неразберихи и много времени будет затрачено впустую. А ожидание в безделье выматывает больше, чем исполнение. Светка сообщила, что трико придется сшивать. Прищепки или не держат или рвут материал. Уже оповестили всех и предупредили, чтобы приготовили нитки и иголки. Дополнительно привлекли двух девочек на помощь. (Обрастаем техническим персоналом.)

Распрощавшись, только вошел в класс, как насел Фил с упреками. Протянул 4 рубля:

— Тебя не отловить. Надо бы спокойно поговорить по антиквариату, по расширению числа сборщиков и еще много других вопросов.

Я смутился. Вспомнил, как он на уроке об этом шептал. Взмолился:

— Давай сразу после уроков, сейчас голова кругом с этим праздником и концертом.

На уроке сидел, вспоминал песни будущего о женщинах. В голову вдруг пришла понравившаяся легкая и трогательная песня про бабушек Славы Мясникова из Уральских пельменей. Вспомнил незатейливый мотив и некоторые строчки и слова. Достал черновик и стал записывать, оставляя пропуски (потом вспомню или придумаю).

Уроков еще впереди много и не только сегодня. А репетитора в субботу попробую озадачить, чтобы написал аккорды для гитары и показал их. К концерту попробую выучить и сыграть.

На следующей перемене подкатили три десятиклассника по вопросу боксерской секции. Огорчил (огорчил ли?), что пока приобретаем только боксерский инвентарь на свои деньги по желанию. Собираем по 4 рубля до обеда четверга. Один достал и протянул пятерку (видимо знал). Отдал рубль сдачи из Филовых.

Удивили два семиклассника, подошедшие с тем же вопросом и протягивающие деньги. Чувствую некоторое беспокойство и учиняю экспресс допрос. Из недомолвок и мычания понимаю, что они первые ласточки — самые смелые, а желающих значительно больше. Вляпался! Меня, случись чего, родители разорвут. Решаю — надо посоветоваться с Михалычем. Он рискует больше меня. Да и денег от старшеклассников хватит для покупки. Объявляю:

— Вы, ребята, молодцы, что хотите заниматься таким мужским видом спорта (воспрянули).

Но я пока вам ничего не могу сказать. Должны принять решение по вашему возрасту взрослые. Поэтому денег от вас пока не надо. (Огорчились).

— Не унывайте! — подмигиваю, улыбаясь, — Я же не отказываю, завтра подойдите, думаю, все к тому времени будет ясно.

Выбрав свободное время, отправляюсь к Михалычу. У него заперто, но за дверью слышится какая-то возня. Понятно. У Михалыча в разгаре роман с одной из молодых англичанок, появившихся в школе год назад. Вспоминаю, что их ждет долгий счастливый брак, двое сыновей, сделавших успешную карьеру военными медиками. Так же вспоминаю про свое желание подтянуть свой английский. Где найти на все мои хотелки время!?

На следующей перемене озадачиваю Михалыча о желании семиклассников.

— Как чувствовал, что ты Серега со своей затеей принесешь мне проблемы! — в возмущении воскликнул он, — Я же не могу создать боксерскую секцию без квалифицированного тренера по боксу. Этот спорт травмоопасен и потребуются врачебные справки о допуске к занятиям.

Не надо меня грузить. А другой детский спорт не травмоопасен? Что-то я не помню, чтобы на многочисленных моих секциях от меня требовали врачебные справки.

— Можно организовать такую же секцию по ОФП для малолеток, с тренером из старшеклассников, под эгидой комсомольского бюро. Плохо обламывать добровольное желание подростков заниматься спортом. Пусть бегают, прыгают, скачут через скакалку, отжимаются, подтягиваются, а между делом постучат по груше, висящей в зале, но без учебных боев, — предлагаю свой вариант решения.

— Подведете вы меня «под монастырь», — задумывается, сокрушаясь, — А тренером тебя? — хитро улыбается.