Влад Молоков - Там, где ты нужен (СИ)

- Это он так на комплимент нарывается, как организатор - усмехнулся второй. - Ольга сказала вы прямо с фронта, так, что хочется услышать Ваше мнение по одному вопросу. Дано задание разработать меры поощрения личного состава за отличия в бою, в дополнение к правительственным наградам. Так сказать материально, заинтересовать рядовой и командный состав. Назовем это добавочными выплатами или «премий по результатам боевой работы».

- Да, что скажете по этому поводу, молодой человек? - Поддержал его коренастый.

- А что вы хотите услышать? - не стушевался я. - Инициатива конечно нужная. У бойца должен быть и дополнительный стимул, кроме ненависти к врагу. Но мне кажется, сейчас более важно материально стимулировать не только за уничтоженную вражескую технику, но и обязательно за нашу эвакуированную с поля боя и восстановленную. Это гораздо экономичнее, чем поставлять новую.

- Вот, что значит свежий взгляд со стороны. Тыловиков мы совсем упустили из виду…

Спор между ними разгорелся с новой силой, и Ольга, деликатно попрощавшись, потянула меня в сторону Пономаренко.

Я этого не особо хотел, но поскольку сейчас мои желания никакой роли не играли, покладисто дал себя увести в нужную сторону, хотя вечер стал терять свою привлекательность.

В этот момент к группе творческой интелегинции, стоящей рядом, подскочил растрепанный мужчина с зачесанными назад, дабы скрыть лысину, жидкими прядями волос. Глаза его лихорадочно бегали из стороны в сторону, не задерживаясь ни на чем дольше чем на пару секунд, а сильный запах спиртного чувствовался даже с расстояния трех шагов.

- Что опять стряслось, Франц Иосифович? - поинтересовался главный режиссер театра со смесью снисходительности и раздражения.

- Ида Рубинштейн окончательно отказалась выступать под декламацию Григорием своей новой поэмы!

- Это пренеприятнейшее известие! - прорычал режиссер. - Я просил сделать все по высшему разряду, неужели это так сложно?!

- А я сразу говорил, что это пустая затея, - подлил масла в огонь кто-то из присутствующих. - Ида сейчас работает над переосмыслением образа в новой постановке…

- Да кого сейчас это интересуют! - вскричал режиссер. - Я так на нее рассчитывал! Теперь уже не успеть договориться ни с Павловой, ни с Серовой! - и злой как черт убежал по коридору.

- Ох уж эти люди искусства! - рассмеялся кто-то в свите Пономаренко. - С ними не соскучишься! Жизнь бьет ключом, обожаю! Просто обожаю!

Я кивнул. Жизнь продолжается, все идет своим чередом. Небольшой оркестр играл незнакомую мелодию, которую большинство слушало с удовольствием.

- Что играют? - спросил я, не стесняясь продемонстрировать собственное невежество.

Ольга пожала плечами.

- Это из балета, который на следующей неделе представят в Большом. Название я запамятовала, кажется, что-то из славянской мифологии.

В это время Пономаренко решил обратить внимание на нас, точнее ввести меня в свой разговор.

- Ну, что Владлен Владимирович, как настроение? Вы говорили, что не смогли, месяц назад, присутствовать в Минске на концерте. Вот Мы и постарались исправить это. Ведь Вы к нам прямо с фронта, да еще и в прорыве участвовали, расскажите как там наши белорусы, оказывают помощь Красной Армии.

Пришлось пересказывать, как люди, для обеспечения техники горючим, несли последний керосин, как помогали продовольствием и сведениями о противнике. Упомянул начальника станции, который, несмотря на непризывной возраст, присоединился к нашему отряду. Присутствующий корреспондент, строчил в блокноте не останавливаясь, а когда я выдохся, отпросился у Пономаренко и умчался в редакцию. Потом я еще какое-то время поотвечал на вопросы присутствующих и про меня благополучно забыли. Очевидно, я свою функцию выполнил, хотя в чем была ее суть, так и не понял, все-таки интриги это не мое.

С Ольгой я все-таки потанцевал, но ее у меня быстро увели. Убедившись, что девушку доставят до дома и она против этого не возражает, закупился в буфете цыплятами в табака, шоколадом и парой бутылок коньяка, после чего отправился в гостиницу. Хорошо, что водителю была дана команда меня отвезти, а то сам бы я вряд ли нашел место, где остановился. Москва сороковых гораздо меньше, чем я ее знал но, тем не менее достаточно крупный город и затеряться не его улицах очень просто.

В гостинице, будучи «слегка навеселе» я предложил девушкам горничным, что так мне помогли, и смена которых еще не закончилась, отпраздновать мое скорое возвращение на фронт. Легко сломив их слабое сопротивление, тем более, что их прямо распирало от желания узнать, продолжение моих героических похождений, и то, чем вызван такой интерес к моей скромной персоне со стороны различных органов, мы устроили небольшой банкет с продолжением.

Утро я встретил в своей постели и в прекрасном настроении. «Комсомольцы» смотрели на меня завистливыми взглядами и вздыхали.

- Будет и на вашей улице праздник, - успокоил я их с усмешкой, - какие ваши годы. Тем более вам сегодня предстоит фотссесия и общение с репортером, а то и не с одним. А теперь слушаем вводную.

Рассказав новые обстоятельства спасения знамени, без деталей, которые наверняка появятся позже, но уже в интерпретации партийных органов, и выслушав возражения, я поставил бойцов по стойке смирно.

- Значит так красноармейцы. Это не моя прихоть, а приказ родины и партии. Мне в газеты попадать категорически нельзя, не та у меня военная специальность, а спасение знамени осветить в печати обязательно нужно для поднятия боевого духа. С этим согласны?

- Да, - бойцы неуверенно переглядываются.

- Кроме того, вы ведь действительно остались прикрывать отход командира, а потом до выхода из окружения охраняли знамя. Так в чем же здесь не правда?

- Но ведь…, - начинает один из них.

- Отставить, - прерываю на полуслове, не давая разгореться спору, - я все сказал, за невыполнение приказа расстрел. А героев если, что и без вас найдут, но я рассчитываю на вашу комсомольскую сознательность. Партия сказала - НАДО! Комсомол должен ответить - ЕСТЬ!

И увидев недоумение на их лицах, вспомнил, что плакаты с такой надписью появятся гораздо позже, еще и песен нет строчки, из которых я только, что процитировал. Повнимательнее нужно, а то ляпну что-нибудь вроде того, что комсомол имеет шесть наград, а их то пока всего две: орден Красного знамени - за боевые заслуги в годы Гражданской войны, и орден Трудового Красного Знамени - за первые пятилетки.

- Спор окончен. Вперед готовиться к встрече с прессой.

Дальше все прошло как по писаному. Сотрудник ЦК компартии Белоруссии переговорил с бойцами. Те выслушали отредактированную версию, покивали головами и пошли на встречу с корреспондентом. Смущаясь и краснея рассказали как оказались в немецком тылу, как встретили политработника, и прикрывали его отход из винтовки и трофейного автомата, как он, смертельно раненый, поручил им вынести знамя. Потом распотрошили все мои запасы, вооружив бойцов по максимуму, даже револьвер умудрились заткнуть кому-то из них за пояс. Ребята смотрелись боевито и грозно, хоть сейчас на плакат. Когда вся эта суета закончилась, я подписал командировочное, попрощался с парнями, их дальнейшей судьбой обещали заняться партийные органы Белоруссии, закупился подарками и убыл на подмосковный аэродром. Перед этим правда еле отбился от чести выступления на митинге одного из московских предприятий и интервью для радио.