Сергей Савелов - Шанс. Выполнение замысла. Книга 3.

- Прекращать дальнейших исследований ваших научных коллективов и других пока никто не сбирается, - успокоил Романов ученых. - Но партию и Правительство интересует больше практическое применение ваших достижений, - предупредил и улыбнулся, как будто вспомнив чего-то:

- Объясните мне, дилетанту, можно ли верить одному специалисту, предполагающему наличие (заглянул в записную книжку) информационного поля Земли, вневременного банка данных, как хранилища памяти всех живых существ в прошлом, настоящем и будущем? - с хитринкой во взгляде посмотрел на присутствующих.

- Есть и такая теория, - подтвердил Говырин, - как и множество других. Все они активно изучаются, - уточнил.

- Любая гипотеза имеет право на существование, если научно не доказано обратное и не опровергнуто, - заявила Бехтерева.

Ученые мужи закивали, подтвердив сказанное.

Из этой встречи Григорий Васильевич сделал вывод, что сроков получения результатов работы ученых никто ему не скажет, а также не объяснит внятно феномен Соловьева.

Вздохнув и мысленно отряхнувшись от воспоминаний недавних событий и встреч, Романов вернулся к текущим документам.

Последний день каникул.

С утра дозвонился до Ксенофонтова. Доложил о работе над его заданием, сообщил о визите Большаковой и тетиной просьбе. Хмыкнув, он порекомендовал не затягивать с сообщением для начальства и положил трубку.

Последний день лета - последний относительно свободный день каникул! Сидеть за бумагами? Ну, уж нет! Должны же быть и у меня радости в жизни! Подумав, набрал телефонный номер Эдика. Дружок оказался дома. Сомневаюсь, что он хотел бы сидеть дома, как и я. Оказался прав. Услышав мой голос, Эдик заорал в трубку:

- Серега? Ты? - не верит своим ушам. - Ты где? Чем занят? Когда приехал? темпераментно орет в трубку.

- В Ленинграде. Думаю, чем занять последний день каникул, - удивляюсь его поведению.

- Зато я знаю, как и чем мы займемся! - обнадеживает. - Меня девки замучили вопросами - где мой друг? - понизив голос, объясняет свою импульсивность. - Лети ко мне. Я сейчас позвоню Ленке, и мы решим, где будем оттягиваться в последний день, - предлагает.

- Давай не будем спешить. Не забывай, нам завтра в школы, а я не все дела еще сделал. Вы определитесь, а я перезвоню. Может встретиться нам лучше где-то в промежуточном пункте? - резонно предлагаю.

- Логично, - соглашается. - Из девок, ты кого хотел бы видеть? С Галькой не получится. У нее филолог-однокурсник на днях приехал с каникул. Теперь они вспоминают античную литературу уже несколько дней в горизонтальном положении, - смеется. - Ты не пробовал несколько дней не вылезать из кровати? Не сотрется? - интересуется в притворном ужасе и вновь хохочет. - Галька делилась с моей. Оказывается, филологи такие изобретательные в постели!

Предполагаю, что собеседник ехидно улыбается.

- Только думаю, что Галька сама даст тому фору по части фантазий. Видел как-то ее «ботаника». Длинный, нескладный и смотрит в пол постоянно, - делится он.

- Говорят у таких, вся сила в корень идет, - смеюсь.

- Ма! Это я с Серегой разговариваю…. А что такого я сказал? Это мы о своем, о девичьем, … Хорошо. Больше не буду, - разговаривает, по-видимому, с матерью.

- Тут меня мама застукала, - сообщает вполголоса. - Так кого для тебя привести? - напоминает.

- Мне все равно, - понизив голос, признаюсь, вспомнив о тете, находящейся в квартире. - Сегодня однозначно ни на что другое времени не хватит.

- Тогда позовем Ленку. Не мою! Не перепутай! С тобой сидела тогда и пожирала глазами. Ты, что? Не почувствовал, как тебя взглядом насиловали? - шутит вполголоса, но хохочет громко. - Конечно, умишком ее господь обидел, но подержаться есть за что, - добавляет.

- Ладно, жди звонка, - временно прощаюсь и кладу трубку.

- Сережа! Ты с кем там разговаривал? - слышу тетин голос. - Иди, в последний раз померяешь свою школьную форму и одежду, и я ее выглажу на завтра и последующие дни, - предлагает.

- Со знакомым из Петродворца, - откликаюсь и иду на не нелюбимую процедуру примерки.

«Похоже, одинокая тетя Света, весь свой нерастраченный материнский инстинкт решила перенести на меня и вроде ей это нравится! - мысленно отмечаю, вертясь под ее придирчивым взглядом. Пришлось перемерять все свои брюки, джемпер, рубашки и майки.

- В твоем гардеробенедостает «водолазки» и свитерок не помешает, - задумчиво замечает. - Зимней верхней одежды нет, а скоро холода начнутся. В чем ходить будешь?

- Родители обещали оставшуюся мою одежду по почте выслать, - информирую.

- Надо бы еще шифоньер купить для твоих вещей, - планирует, - в твоей комнате я шкаф освободила, как смогла. Там только мои пальто, плащи и куртки остались, - сообщает.

Вспоминаю про мысленно обещанную стенку, а заодно про кухонный гарнитур и снова направляюсь к телефону. Набираю номер ЖЭКа и спрашиваю Вадима. К сожалению того на месте не оказалось. Бродит где-то по участку - махинирует или ремонтирует.

Снова набрал телефон Эдика. Договорились, как обычно, встретится на платформе Сосновой Поляны.

- Почему ты не пригласишь своего друга к нам? - вышла в прихожую родственница.

Подумав, ответил:

- Из-за моих обкомовских знакомых.

На ее недоуменный взгляд, пояснил:

- Не думаю, что оставят меня без контроля, а я не хочу, чтобы посторонние знали моих друзей и знакомых. Вдруг посчитают их неблагонадежными. Не хочу никому создавать проблемы.

- Меня все время мучает вопрос - Петр Петрович действительно может быть твоим, а значит нашим родственником? - признается тетя.

- Кто его знает? Весной с отцом ездили на его родину, на похороны. Я редко кого знал из съехавшихся с разных краев родственников и даже не слышал про них. Возможно, папа тоже не знал всех лично. Там собралось более пятидесяти человек. Упоминались не приехавшие родственники из Ленинграда, - сообщаю. - Мне пытались рассказать, кто есть кто, но я на втором десятке запутался во всех родственных связях, - усмехаюсь. - Удивился даже, что Соловьевых так много, - признаюсь с улыбкой.

- Мне тоже тогда нельзя никого в гости приглашать? - пугается.

- Почему? - удивляюсь. - Это же твои знакомые. А тебя Ксенофонтов назвал хорошей и упрекнул меня, что зря скрывал замечательного человека.

- Ты меня скрывал? Зачем? - краснеет.

- По той же причине, - улыбаюсь. - В школе сомневались - нужен ли я им. Если бы не позвонил из школы Петру Петровичу, то возможно они до сих пор о тебе не знали.

- Но почему нужно тебя контролировать? Приглашать на учебу тебя и родителей на работу в Ленинград? Зачем эта конспирация? - искренне недоумевает.

«Ну вот, вляпался!» - теряюсь и начинаю частично признаваться:

- Сам не знаю. Написал песню о блокаде и передал Романову. Попутно помог задержать преступника, которого милиция не могла поймать долгие годы. Пока находился в комсомольском лагере на мою родину приезжали двое мужчин и расспрашивали обо мне. После этого родителям выделили вне очереди квартиру, а потом меня вызвали в Ленинград на беседу. Вроде хотели поощрить за помощь в поимке маньяка, но я отказался. Они не настаивали, так как не хотели афишировать нерасторопность милиции. Так думаю. После этого мне предложили продолжить учебу в Ленинграде и обещали поддержку в дальнейшем. Может чего разглядели во мне? Или Ксенофонтов постарался, признав родственника? Не знаю.