Игорь Шенгальц - Ксенофоб

— Я обещал Элен присмотреть за тобой, — покачал я головой, — а сам тащу к черту на кулички, тебе бы отлежаться неделю-другую, набраться сил. Давай я попробую пробраться на территорию в одиночку. У меня есть чудесное полотно от Зоммера, под которым один человек легко спрячется, вдвоем же мы под полотном через ворота не пройдем, собаки там — твари злобные, обязательно учуют. Я все выясню и вернусь за тобой, обещаю!

— Я тоже должен пойти туда. Нет, только вместе. Это вообще моя идея, я тебя позвал с собой. Если ты мне друг, ты меня тут не бросишь.

— Будь ты не так слаб после болезни, я бы согласился, но сейчас...

— Короче, если не возьмешь меня, пойду один, — нахмурился репортер.

— Надеюсь, это не просто охота за сенсацией?

Грэг тяжело задышал. Кажется, я задел его за живое. Его гневно раздувающиеся ноздри на орлином профиле, плотно сжатые губы, прищуренные глаза — все говорило о том, что он в ярости. Он ведь полезет туда один, а это еще хуже. Он прошел три кампании военным репортером и привык рисковать собой, вот только Грэг постоянно забывал, что уже давно не один на свете, у него есть семья, есть обязательства. Нет, раз уж я пообещал Элен присмотреть за ее неугомонным мужем, то сдержу слово.

— Кира, это не погоня за свежими новостями. Там люди, Кира, обычные люди, с которыми делают плохие вещи. Я сейчас не репортер, я такой же обычный человек, которому не все равно. Я могу им помочь, значит, я должен им помочь.

— Все, беру свои слова обратно.

Савва вернулся в зал, неся охапку вещей.

— Ну что, господа, прошу примерить!..

Лавку Красавина мы покинули полностью укомплектованные. Теперь проникновение в клинику уже не казалось мне слишком безумной идеей. Охрана больницы сосредоточит внимание на дороге и воротах. Прав был Грэг, охрана настолько полагается на своих собачек, что наверняка ослабляет общее внимание. Вряд ли кто-то будет следить за отвесной скалой, а даже если и будет — темнота надежно скроет нас от чужих взоров. А дальше нам помогут ночные гоглы Зоммера и полотно, делающее невидимым. По идее, все относительно просто для подготовленного человека. Вот только не оказалось бы в конце пути, что Грэгу все померещилось и никаких экспериментов в четвертом корпусе, да и во всей клинике не проводится. Это будет фиаско.

До вечера оставалось еще изрядно времени, и мы заехали пообедать в одну из окрестных рестораций, оставив ранцы со снаряжением и оружием в мехвагене.

Я плотно перекусил, Грэг же вознамерился ограничиться чашкой кофе и сигаретой, и только мои настоятельные убеждения заставили его взять тарелку томатного супа и порцию огненных шпикачек.

Я все думал, стоит ли говорить с репортером о похищенной реликвии фогелей. Видно было, что Грэг почти ничего не помнит о событиях того вечера, так что вновь поднимать эту тему — только вредить. И все же... я не оставлял надежды выяснить новые подробности. Очень уж тревожно было у меня на душе. Поэтому я до сих пор тянул и не возвращал находку в посольство. Мне подсознательно казалось, что я не до конца понимаю смысл происходящего, а значит, торопиться не следовало.

Реликвия все так же была при мне, лежала в кармане. Я проверил еще раз, не потерялась ли она, и внезапно нащупал там же рядом конверт. Совершенно выскочило из головы, это ведь то самое странное письмо, которое мне вручили в гостинице, письмо без обратного адреса и имени отправителя. Я позабыл о нем в суматохе.

Вынув конверт из кармана, я внимательно осмотрел его. Ничего необычного. Плотная дорогая бумага, из которой сделан конверт, продавалась во многих местах. Почерк у отправителя был каллиграфический, но тоже без специфических особенностей. Простая сургучная печать оказалась мне неизвестной.

Я сорвал печать и вытащил письмо. Записка была короткой и лаконичной:

«Уважаемый Кирилл Бенедиктович! Прошу Вас при первой возможности нанести визит по известному Вам адресу. С уважением, Ваш друг, отец К.»

Вот так дела! Подпись расшифровывалась просто, мне даже не пришлось ломать голову, отец К. — это, несомненно, отец Климент — личный порученец его высокопреосвященства Дунстана, кардинала Фридрихсградского. Адрес, по которому мне предлагали явиться, также не составлял тайны — собор возвышался над городом и даже над посольствами, являя собой грозную силу. И уж кому, как не мне, знать, что кардинал Дунстан всегда был и остается одним из тех немногочисленных людей в империи, кто берет на себя смелость принимать решения. И также я не подвергал сомнению факт, что отец Климент вряд ли позвал бы меня по собственной инициативе. Значит, кардинал хочет меня видеть. Не могу сказать, что это радовало. Я давно уже усвоил простую истину — держись подальше от властей предержащих, и будешь жить спокойно. К сожалению, на практике выходило иначе.

Когда кардинал звал, пусть даже подобным неофициальным образом, было не принято тянуть с визитом, но бросать все и мчаться в собор я не собирался. В конце концов, приглашение пришло давно, но вскрыл я его только сейчас. Вполне могло случиться так, что я вспомнил бы о письме еще позже... завтра или, скажем, послезавтра... или вообще не вспомнил...

Так что кардинал подождет, а у нас с Грэгом по расписанию приятная прогулка. Свежий воздух, мороз, и солнце, и лес, и горы! Чудесно!

— Нам пора.

В этот раз я выехал через другие городские ворота, решив добираться до клиники иной дорогой, чуть более длинной, зато меньше пользующейся спросом, особенно зимой. Тем более что пробираться к «Зонненшайну» я собирался с его неприступной стороны, а значит, мехваген придется оставить в одной из окрестных деревень.

Грэг всю дорогу молчал, так и не расспросив у меня об Элен и детях. Казалось, у него в голове осталось место только для одной всепоглощающей мысли. Права была Циля, репортер был несколько не в себе. Такой напарник — не лучший вариант, особенно в горах, где каждая ошибка может стать критичной, но другого напарника у меня не было.

Карту местности я хорошо себе мысленно представлял. Конечно, все десятки, а то и сотни крохотных деревушек, раскинувшихся по округе, я упомнить не мог, но этого и не требовалось. Достаточно было примерно ориентироваться на местности, держа в голове конечную цель пути.

За следующие несколько часов мы сделали широкий полукруг, словно хищники, кружившие над будущей добычей, мы подбирались к клинике со стороны реки.

Наконец, когда показалась очередная деревня, я решил, что это подходящий вариант, и свернул с наезженной колеи на плотный слой снега. Мехваген повело в сторону, его чуть было не закрутило, и я едва удержал машину в равновесии. Но слегка освоившись на снегу, я обнаружил, что «Эгоист», изъятый мной у наемника, оказался с секретом. Модель была явно усовершенствованной, ничего подобного я прежде не встречал и не уставал поражаться скрытым свойствам аппарата. Помимо выдвигающихся орудий мехваген обладал особой устойчивостью, весьма ценной в это время года. Даже без цепей на колесах он легко преодолевал сомнительные участки дороги и теперь, когда дорога исчезла в принципе, уверенно ехал вперед, разве что для торможения стало требоваться чуть больше времени. Надо будет при встрече сказать черному убийце большое спасибо за столь чудесный механизм.