Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

И ни единого слова не было в этой газете о недавней войне. Хотя это и неудивительно. Мне в прежние времена попадались в архивах номера «Правды» за 1946-й и 1947-й годы, так там тоже не было ни строчки о совсем недавно завершившейся Великой Отечественной войне – сплошной созидательный труд и творческие успехи, вкупе с происками империалистов.

А в западных газетах того же периода кроме этого была еще светская жизнь и реклама, а вместо происков империалистов – происки коммунистов. В общем, как я и предполагал, из официальных СМИ тех времён нельзя было узнать ничего полезного. Пропаганда – она во все времена пропаганда, причём у обеих сторон…

Здесь я поймал себя на мысли, что сижу, тупо уставившись в несвежий газетный лист, а в голове у меня печально и пусто, словно с дичайшего похмелья. А потом рядом со мной кто-то тихо кашлянул.

Я повернул голову на звук. Оказывается, за моим правым плечом нарисовался капитан Ядренцев, который разглядывал, чем это я здесь занимаюсь.

Интересно, как это пилот бомбардировщика умудрился подойти ко мне вплотную абсолютно бесшумно, не выдав себя шагами либо скрипом сапог или кожанки? Явно долгая тренировка…

– Я гляжу, девушка спит? – сказал капитан громким шёпотом, кивнув на лежавшую задом к нам Клаву, и спросил: – Всё глаза портишь, разведка-контрразведка? Тоже нашёл время несвежие газетки читать…

– Да нет, здесь, в общем, светло, – ответил я шёпотом аналогичной тональности, отбросив газетку на стол. – А что, бабай наконец погоду дал?

– Почти. Дорогие наши и не только наши синоптики говорят, что часа через полтора-два гроза окончательно уйдёт на северо-восток. Так что ближе к рассвету, думается мне, стартуем…

– И куда нам прикажешь садиться в твоём лимузине, товарищ командир? Насколько я помню, в штурманской кабине Ил-28 как раз два места – одного человека можно посадить на рабочее место штурмана, а второго на катапульту. А вот в хвостовой стрелковой кабине место, если мне не изменяет память, всего одно…

– Ого, – заметно удивился капитан и слегка выпучил на меня глаза. – Откуда знаешь?

По его реакции я понял, что, похоже, невзначай сболтнул чего-то лишнего.

– Да я, было дело, служил в авиации, – ответил я. В конце концов, некоторые представления о чехословацких ВВС 1950-х годов я имел и полагал, что смогу соврать что-то убедительное.

– Долго? – уточнил капитан.

– Несколько лет, до последней войны…

– И на чём летал?

– Истребителем был. Сначала на S-199, потом на Як-23 и Миг-15.

– Что ещё за S-199? – удивился капитан.

– А Ме-109, только с другим мотором. У нас их после войны серийно строили. Переходная машина…

– А потом? – спросил Ядренцев.

– Суп с котом. Списали в самом начале войны. Из-за последствий вынужденной посадки в виде переломов и тяжёлой контузии…

Про переломы это я, конечно, загнул, чисто для убедительности. Сроду я себе ничего не ломал. Но, в конце концов, мы же не на медосмотре…

– Понятно, – сказал капитан Ядренцев, и в его голосе появились нотки некоторого сочувствия. – А русский откуда так хорошо знаешь? – поинтересовался он.

– Я без малого десять лет прожил в СССР. Ещё в ту войну, Великую Отечественную…

– Где?

– Да на Урале, как раз там, где пресловутого «бабая» увязывают с прогнозом погоды. Такой город Краснобельск знаешь?

– Знаю. Хороший город. До сих пор стоит… А ты, раз такой грамотный, пожалуй, действительно полезешь со своей мадамой в штурманскую кабину. Кстати, она тебе кто?

– Да, в общем-то, никто.

– То есть как?

– Да просто коллеги. Работаем вместе. Если точнее, она моя переводчица. Поскольку я французского почти не знаю, в отличие от русского…

– Ага, – прошептал капитан. – Понятно…

Что ему, интересно знать, было понятно? Воодушевился и решил между делом подбить к Клаве клинья? Ну-ну… Только она, судя по моему опыту месячного общения с ней, относилась к советским людям более чем настороженно…

– Слушай, капитан, – нарушил я повисшую паузу. – А скажи, пожалуйста, если это, конечно, не страшная военная тайна, кто сейчас министр обороны СССР?

– А с чего ты это спрашиваешь? – заметно удивился мой собеседник. – Это же всем известно. И в газетах есть, да и вообще…

– Извини, но у меня после той самой контузии в башке время от времени происходит чёрт-те что. Провалы в памяти. Бывает, что неожиданно забываю некоторые элементарные вещи. Вот сегодня, например, ехал сюда и почему-то не смог вспомнить, кто в СССР министр обороны, и ещё кое о чём…

– Ну ты даёшь, паря! Не долечили, что ли, тебя? Министр обороны СССР – Маршал Советского Союза Рокоссовский Константин Константинович…

– А начальник Генерального штаба кто?

– И эту военную тайну для проклятых буржуинов ты тоже не знаешь? Эх ты, Мальчиш-Кибальчиш… Маршал Малиновский. Запамятовал, как его там по имени-отчеству…

– А с маршалом Жуковым что случилось? – осторожно спросил я, боясь выглядеть совсем уж идиотом.

– Погиб он, – ответил Ядренцев, слегка помрачнев.

– Как?

– Как погибают… В марте 1956-го, когда 21-я и 39-я гвардейские мотострелковые дивизии 8-й гвардейской армии только-только форсировали Ла-Манш, он, как командующий Западным фронтом, перенёс свой КП на плацдарм и лично руководил высадкой первого эшелона на побережье Англии. Ну и вместе со своим штабом находился на командном пункте, где-то в районе Чатама, как раз в тот момент, когда американцы, собрав всю авиацию, какая у них ещё оставалась в Западной Европе, начали ломать плацдарм атомными, водородными и прочими бомбами. Там из первого эшелона тогда вообще мало кто уцелел…

Чувствовалось, что в недавнем прошлом мой собеседник изрядно повоевал. И, похоже, именно на западном направлении…

– Стой, а с Хрущёвым что случилось?

– Ну ты, блин, и вспомнил… Забытая фамилия. Всех не упомнишь. Это который Хрущёв?

– Естественно, Никита Сергеевич, член Политбюро, а разве были другие Хрущёвы?

– Да нет, других вроде не было… Он тоже погиб, насколько я помню… Когда всё началось всерьёз, он вместе с несколькими членами ЦК вроде бы был в Киеве. В газетах накануне про что-то такое писали. Кажется, Булганин и Берия вместе с ним там были… Ну и попали под общую раздачу…

– Понятно. Скажи, а ХХ съезд партии когда был?

– Видать, ты, паря, точно сильно раньше срока из госпиталя сбежал, раз даже такую ерунду напрочь забыл, – громкий шёпот капитана стал заметно удивлённым. – Да сразу после подписания перемирия с американцами съезд и был. В Ленинграде, в конце июня 1958-го. Кажется, числа 25-го…

– Ага, а про Сталина на этом съезде ничего не говорили?

– Да нет, там подводили итоги войны да принимали план восстановления разрушенного войной народного хозяйства. Долгосрочный, на ближайшие десять лет. Странно, что ты этого не помнишь. Нам тогда про это и на политинформациях постоянно трындели, да и во всех газетах полный текст отчётного доклада был… А Сталин-то тут при чём? Что ему сделается?