Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

Крыть было нечем, и д’Артаньян, пораздумав, завел старую песенку, к которой прибегал не раз:

– Луиза, я еще так молод…

Его очаровательная и упрямая любовница многозначительно прищурилась:

– Шарль, до сих пор ваша молодость вам не мешала проделывать со мной презанимательные вещи… Она вам не мешала и соблазнить меня самым целеустремленным и напористым образом…

– Мне? – воскликнул д’Артаньян. – Соблазнить вас?

– Ну конечно, разве вы забыли? – промурлыкала Луиза. – Вы меня коварно соблазнили, гвардейский бесстыдник, как я ни сопротивлялась, а потом научили всем этим развращенным забавам, при одном воспоминании о которых меня вгоняет в краску…

– Я – ваc?

– Ну разумеется. У вас очень короткая память, Шарль. Я-то была так неопытна и, строго говоря, почти что невинна – мой бессильный и лишенный всякой фантазии муженек вел себя так, что я даже не могла чувствовать себя женщиной… Но пришли вы, совратили меня и обучили столь бесстыдным вещам…

– Луиза! – в растерянности воскликнул гасконец.

– И вас даже не мучает совесть? Впрочем, – продолжала Луиза с загадочной улыбкой, – нужно признать, что эти вещи достаточно приятны… Шарль, вы не хотите, часом, вновь воспользоваться моей беззащитной доверчивостью?

С этими словами, сияя дразнящей улыбкой, она решительно приблизилась к д’Артаньяну, уселась ему на колени и тонкими пальчиками распустила верхний узел шнуровки корсажа.

– Луиза, это сущее безумие! – запротестовал гасконец, в котором благоразумие взяло верх над естественными побуждениями гвардейца, на коленях у коего восседает очаровательная, готовая к любым проказам особа. – Сюда могут войти из зала…

– Вздор…

– Есть еще кабинет…

– Кабинет пуст, туда можно попасть только через комнатку, где мы с вами сейчас сидим. Есть еще, конечно, окно, но даже Бриквиль не настолько глуп, чтобы лазить в свой собственный кабинет со двора, через окно…

– Подождите, – сказал д’Артаньян, с тревогой наблюдая, как шнуровка все более распускается. – Честное слово, я собственными ушами слышал в кабинете некое шевеление, только что. Планше мимоходом упоминал, что ваш муж приставил кого-то из слуг за нами шпионить…

– Но ведь до сих пор все обходилось? Шарль, помогите мне справиться с этим шнуром…

– Луиза, в кабинете определенно кто-то есть!

– Какой вздор! – сказала Луиза, решительно приникая к его губам. После некоторого колебания д’Артаньян все же ответил на ее ласки – пусть и довольно скромным образом.

Именно в этот миг дверь, ведущая в кабинет, с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и в проеме, словно разъяренный дух мщения, возник г-н Бриквиль с выражением лица, не сулившим ничего доброго.

Д’Артаньян оставил шпагу в передней. Г-н Бриквиль также был без шпаги, зато держал в руках два пистолета со взведенными курками и еще пара пистолетов была заткнута у него за пояс. Мельком подумав, что подобной артиллерийской батареи с лихвой достаточно даже для пары-тройки гасконцев, не говоря уж об одном-единственном, д’Артаньян торопливо выпростал блудливую десницу из широко распахнутого декольте очаровательной хозяйки и постарался придать себе равнодушный вид ни в чем не повинного случайного прохожего – что с его стороны было не самым разумным ходом, учитывая тот недвусмысленный факт, что Луиза по-прежнему восседала у него на коленях, обнимая за шею. Оба застыли, словно оглушенные ударом дубины, а грозный муж удовлетворенно протянул:

– Презанимательные вещи, говорите? Бесстыдные забавы? Бессильный муженек, лишенный всякой фантазии, говорите? А не кажется ли вам, моя прелесть, что у меня все же есть некоторая фантазия? И в комнату через окно лазят не одни лишь дураки! Та-та-та, какая интересная у вас позиция!

Что характерно, физиономия у него была не сердитой, а скорее исполненной несказанного удовлетворения. Смело можно сказать, что г-н Бриквиль выглядел счастливым. Ревнивцы имеют такую особенность, что радуются вещам, которые заставляют их окончательно убедиться в собственном позоре и несчастии. Некоторые считают это болезнью. Как бы там ни было, ревнивец порой жаждет увидеть жену или любовницу в объятиях соперника. Все, способное подтвердить, что его подозрения – сущая правда, имеет для него ни с чем не сравнимое очарование, и он никогда и ни от чего не получает такого удовольствия, как от констатации собственного несчастья…

Д’Артаньян смятенно подумал, что подобное удовольствие от лицезрения собственной жены, застигнутой в объятиях любовника, следовало бы причислить к тому извращению, коим славятся итальянцы, – и карать точно так же, без всякой жалости. К сожалению, у него не было ни времени, ни возможности убедить парижский парламент [9]незамедлительно ввести дополнения в законы против извращенцев…

Луиза, очнувшись от оцепенения, наконец-то спрыгнула с колен д’Артаньяна и даже нашла в себе силы пролепетать:

– Сударь, мы как раз говорили о некоторых усовершенствованиях в заведовании рестораном…

– Охотно верю, сударыня! – с саркастическим хохотом воскликнул г-н Бриквиль. – Запахнитесь хотя бы, а то, я вижу, наш постоялец весьма усовершенствовал ваш туалет, приведя его к первозданной простоте! Прикройтесь, я вам говорю! До вас еще дойдет черед, а пока что мы займемся вами, гвардейский вертопрах! Когда я служил в армии, кое-чему научился…

Д’Артаньян к тому времени тоже несколько опомнился и вскочил на ноги. Он внимательно следил за пистолетным курком – этому приему уже научили его опытные вояки в роте. И, когда курок стал опускаться, гасконец моментально упал на одно колено.

Пистолетная пуля, шумно просвистев над самой его головой, ударила в высоченное стекло, с грохотом и дребезгом разнеся его на мелкие осколки, и, судя по звуку, влепилась в стену общего зала. Там моментально послышались испуганные вопли и началась самая настоящая паника, особенно усилившаяся после второго выстрела и второй пули, отправившейся вслед за товаркой.

Не теряя времени, д’Артаньян бросился на Бриквиля, и они схватились самым вульгарным образом, как пьяные крестьяне на деревенской ярмарке, в то время как Луиза упала в обморок и уже не видела завязавшейся баталии.

В зале тем временем раздались истошные вопли, призывавшие дозор, полицию, судейских и всевозможные кары небесные. Не обращая на это внимания, д’Артаньян и г-н Рогоносец ожесточенно боролись – один пытался выхватить из-за пояса запасные пистолеты, другой изо всех сил пытался этому помешать.

Этому увлекательному занятию они предавались вплоть до того момента, когда распахнулась вторая дверь, в зал и в комнатушку ввалились оказавшиеся поблизости стражники под предводительством полицейского комиссара квартала, за которым кто-то успел сбегать.