Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга первая

Его рука стиснула рукоять шпаги. И все же он подавил первый порыв, не ринулся с террасы сломя голову, решил выждать еще немного. Кровь его кипела – но стремление поближе познакомиться с разворачивавшейся на его глазах интригой оказалось сильнее. «Прекрасно, – подумал он. – Кое-что начинает проясняться. Если незнакомец по имени Рошфор, как только что прозвучало, имеет отношение к кардиналу, кто же, в таком случае, эти люди? Ясно, что они принадлежат к противостоящей стороне, но таких сторон чересчур много, чтобы можно было делать выводы уже теперь…»

– Я серьезен, милая герцогиня, – заверил Портос. – Как никогда.

«Герцогиня! – вскричал про себя д’Артаньян. – Вот так история! Положительно, тайн и загадок на меня свалилось больше, чем я того желал! Как бы не раздавило под этакой тяжестью! Но когда это гасконцы пасовали?!»

– Тс! – шепотом прикрикнула красавица. – Портос, вы, право, невозможны! Запомните же, что меня зовут Мари Мишон… Я – белошвейка, ясно?

Атос мягко произнес:

– Милая Мари, вам не кажется, что белошвейка, разъезжающая в карете парой, в блеске драгоценностей, все же рано или поздно наведет кого-нибудь на подозрения?

«Он чертовски умен», – великодушно отметил д’Артаньян.

Красавица сделала гримаску, словно собиралась заплакать:

– Атос, Портос прав: вы сегодня положительно несносны. Я так привыкла к этой именно карете… Не хотите же вы сказать, что я должна была надеть рубище или что там еще носят настоящие белошвейки? Я и так оставила дома большую половину своих драгоценностей… В конце концов Портос прав: вокруг нас лишь тупое простонародье, не способное думать и подмечать несообразности…

– Вы уверены, что среди них нет шпионов кардинала?

– До сих пор я не видела никого, кто подходил бы под это определение, – твердо заявила герцогиня.

Д’Артаньян прекрасно рассмотрел, что лицо отвернувшегося от него Атоса поневоле исказила страдальческая гримаса. Тем временем во дворе появились новые лица – двое всадников, по виду слуг, с двумя лошадьми в поводу. Судя по тому, как они остановились поодаль и терпеливо ждали, это были слуги двух незнакомцев со странными именами. Один из них глядел столь выразительно и покашливал столь демонстративно и нетерпеливо, что Атос в конце концов обратил на него внимание и скупым мановением руки велел подойти. Слуга что-то недолго шептал ему на ухо, а потом, вновь отосланный тем же красноречивым жестом, вернулся к товарищу.

– Поздравляю вас, друзья мои, – cказал Атос сумрачно. – Упомяни о черте… Рошфор ближе, чем мы думали. Он здесь, в «Вольном мельнике». Мало того, здесь и миледи…

– Черт меня раздери со всеми потрохами! – вырвалось у Портоса.

– Но позвольте, господа! – беспомощно воскликнула герцогиня. – Почему же я ее ни разу не видела?

– Потому что она не стала попадаться вам на глаза, – с безграничным терпением проговорил Атос. – Она умеет при необходимости оставаться невидимой…

– Слушайте! – пробасил великан Портос. – Может, это враки?

– Гримо не мог ошибиться, – лаконично ответил Атос. – Они здесь вдвоем…

– Атос, значит, их только двое?

– Портос, вы необычайно сильны в арифметике…

– А как же, у меня был учитель, – простодушно сказал Портос. – Вот что… Может, это и есть наилучшее решение проблемы? Мы дождемся, пока он выйдет, вызовем его и преспокойно проткнем… Каков бы он ни был, не в его характере бежать от вызова…

Какое-то время Атос, как показалось гасконцу, всерьез взвешивал это предложение.

– Нет, – сказал он наконец. – Неминуемо сбегутся зеваки, весь город, пойдут разговоры, кто-нибудь может узнать нас либо герцогиню… Лучше уж, Портос, предоставить все богу… и тем, кого вы оставили на Амьенской дороге. Согласен, это несколько против правил чести, но, в конце концов, Рошфор служит человеку, который сам поставил себя вне правил чести, осмелившись покуситься на привилегии и исконные вольности дворянства, обращаться с дворянами, словно с тем двуногим скотом, что копается на полях… Пусть будет Амьенская дорога. – Его лицо на миг исказилось хищной гримасой. – И совсем хорошо будет, если миледи решит его сопровождать…

– Фи, Атос! – воскликнула герцогиня. – Все-таки это женщина…

– Милая Мари, – спокойно сказал Атос. – Женщина, которая так рьяно и упорно вымешивается в мужские дела, занимается мужскими делами, не должна протестовать, по-моему, если с ней решат поступить, как с мужчиной… Таково мое глубокое убеждение.

– И мое тоже, – прогудел Портос. – Женщина, ха! Нас с Атосом эта женщина вполне способна привести на плаху, да и вам, дражайшая гер… тьфу, Мари, она способна принести немало бед… Атос, вы мудры, как тот древний римлянин Сократ! Пусть все решает Амьенская дорога… к слову, не зря же я отвалил этим молодчикам пятьдесят пистолей своих собственных денег!

– Ну, в конце концов… – протянула герцогиня, чье очаровательное личико озарилось кроткой улыбкой. – Учитывая обстоятельства… Что же, разъезжаемся, господа? Письма вы получили, Атос, и я могу с превеликим облегчением передать это в Париже… С Рошфором все решено… Едем?

– Да, пожалуй, – с видимым облегчением согласился Атос. – Я поскачу по дороге на Бриссак, вы, Портос, повернете на Сен-Жоли. Вы же, Мари, преспокойно поедете в Париж прямой дорогой. Даже самые хитрые шпионы потеряют след… Письма, разумеется, останутся у меня.

– Пусть так и будет, – кивнула герцогиня.

– В таком случае, вперед?

– С превеликой охотой, – сказал Портос. – Здесь сквернейшее вино, а уж пулярки…

Д’Артаньян понял, что его час настал.

Порою опасно представлять молодому человеку чересчур уж яркие картины определенных жизненных правил, потому что у него нет еще привычки к чувству меры. К сожалению, об этом как раз и не подумал г-н д’Артаньян-отец, давая сыну последние наставления перед дорогой… «Сын мой, – сказал тогда старый вояка. – Коли уж вы твердо намерены выбрать военное дело, запомните накрепко: честь военного столь же деликатна, как честь женщины. Если добродетель женщины окажется под подозрением, жизнь ее станет одним бесконечным упреком, пусть даже она после найдет средство оправдаться. Именно так обстоит и с военными – с той разницей, что потерявший честь военный человек оправдаться уже не сможет никогда. Вы еще мало знаете, как поступают с женщинами сомнительной добродетели, но поверьте, то же бывает и с мужчинами, запятнавшими себя какой-нибудь трусостью…»

Г-н д’Артаньян-отец, к сожалению, позабыл уточнить, что эти поучения никогда не следует принимать буквально, а потому, как уже упоминалось, наш герой на всем протяжении своего пути так и рвался повздорить с людьми, частенько не имевшими никакого намерения нанести ему оскорбление. Вот и теперь ярость совершенно затмила ему рассудок, и он сбежал по ступенькам, цепляя их огромными старомодными шпорами, и, выхватывая на бегу шпагу, что есть сил крикнул великану по имени Портос: