Александр Бушков - А. С. Секретная миссия

Теперь чадили сразу три свечи. Царило молчание.

– Разбойники? – предположил вслух Вяземский. – Грабители с Васильевского острова?

Граф поморщился:

– Это, конечно, материалистично, но все же… Как-то не так все должно было кончиться, князь…

– Вам еще и толику романтики подавай, Александр Христофорович? – не без язвительности спросил Вяземский.

– Петр Андреич…

– Простите, ваше сиятельство. Нервы…

– Я понимаю. Но, видите ли… Любой, конечно, может стать жертвой ночных грабителей, и все же при этом варианте сохраняются слухи, сплетни, пересуды… Необходимо что-то более убедительное… я не в состоянии это сформулировать точнее…Убедительное и… естественное, если можно так выразиться.

– Дуэль, – сказал Дуббельт, ни на кого не глядя.

– Леонтий Васильевич?

– Вот именно. Дуэль. Учитывая репутацию Александра Сергеевича, будем откровенны, изрядного бретера, задиры, имевшего множество поединков, общество ни на миг не усомнится…

– Как вы это себе представляете?

– Очень просто, ваше сиятельство. Александр Сергеевич в последнее время ухаживал за Катишь Черновой, о чем втихомолку судачил весь Петербург. Его нешуточным соперником в этом предприятии был некий французский хлыщ, совершенно незначительная личность, не имеющий здесь связей и особых знакомств, зачисленный в кавалергарды исключительно благорасположением государя… приемный сын французского посланника…

– Да-да, что-то такое припоминаю, – кивнул Бенкендорф, заметно оживившийся. – Геккерен… Сам-то он, этот юнец, зовется как-то иначе, в голове вертится… Совершенно варварского звучания имя, напоминающее кличку персонажа комической оперы… Дандас… Дондоз…

– Д’Антез, – сказал Вяземский хмуро.

– Вот именно, Д’Антез… Леонтий Васильевич, продолжайте…

– Дуэль – это убедительнейшее объяснение, с которым мгновенно и без малейшего внутреннего сопротивления согласятся все до единого, а также не усмотрят в том ничего необычайного, – сказал Дуббельт. – Дуэли преследуются законом, а значит требуют тайны… У Пушкина была дуэль с заезжим французским хлыщом Д’Антезом, в результате которой Александр Сергеевич получил смертельную колотую рану. Вот в этом случае легко будут объяснимы все слухи, несообразности и недоумения. Дело, можно сказать, житейское.

– А что сам французик? – уже менее колко поинтересовался Вяземский.

– О, в этом я особых сложностей не вижу, – сказал Дуббельт. – Речь, в конце концов, идет о субъекте крайне незначительном, явившемся к нам на ловлю счастья и чинов. Нетрудно будет поговорить с ним убедительно, объяснить перспективы, выдвинуть причины, по которым он, сам того не зная, в одночасье потерял расположение императора, а потому обязан подчиниться. Объяснить, что на свете существуют как золото, так и Сибирь… Я уверен, мне удастся…

– Вот и приступайте немедленно, – сказал Бенкендорф. – К завтрашнему утру все должно быть улажено, и именно эта версия событий – распространена в публике. И не смотрите на меня так, Петр Андреевич, я вынужден…

– Я понимаю, – кивнул Вяземский все с тем же хмурым видом.

– Такова жизнь, – сказал Бенкендорф чуточку мягче. – Иногда приходится прославлять героев, а иногда – их прятать, и никуда от этого не уйти. Служба такова, господа…

И на какое-то время его лицо, выдав обычные человеческие чувства, стало растерянным и горестным, ничуть не приличествующим ни ловкому царедворцу, ни герою двенадцатого года. Он сказал совсем тихо, словно извиняясь перед кем-то, кого больше не было:

– Кто же виноват, что нам выпала именно такая война…

И тут же стал прежним, холодным, жестким.

Красноярск, июнь 2006

Эччеленца – ваша светлость (итал.)

Начальник полиции во Флоренции.

Гид, провожатый (итал.)

Итальянский наемный убийца, головорез.

Изыди, сатана, изыди! (лат.)

Во времена Пушкина Царское Село еще именовалось Сарским – от финского «Саари-Мойс», «Возвышенная мыза», которая там располагалась до 1710 г.

Партия в карточной игре.

Руте – ставить с повышением на одну и ту же карту, рассчитывая на то, что рано или поздно она выпадет влево. При удаче выигрышем можно было перекрыть весь проигрыш.

Трактиры в те времена часто сочетались с гостиницами.