Игорь Шенгальц - Мир-тень

К счастью, в той заброшенной деревушке, где мы останавливались, нашлись какие-то старые ношеные куртки, оставленные хозяевами из-за их полнейшей негодности. Но для наших целей они вполне сгодились.

Серега и Молодой избавились от приметных гимнастерок и всяческих знаков отличия, спрятав все в броневике, и облачились в найденное тряпье, приобретя крайне живописный вид. В той, прежней, жизни они даже под угрозой смерти не оделись бы так ужасно. А если бы оделись, то и местные бомжи плюнули бы им вслед. А тут – ничего. Что хорошо для дела, хорошо для нас. Удобная позиция! Правильно говорят: раньше жили проще!..

Такой пестрой компанией мы и отправились в пеший поход в предгорья Альп. Погодка тут стояла сырая, после обеда время от времени моросил мелкий, неприятный дождик. Небо затянуло тучами.

Впереди шел Гранин. Он бросил беглый взгляд на карту с отметкой цели, и этого ему вполне хватило, хотя местность он не знал и никогда прежде здесь не бывал. По крайней мере, в этой жизни.

В нашем мире мы ездили один раз всем отделом кататься на горных лыжах в Альпы. Не в Куршевель, конечно, – слишком уж там приметный курорт, репортеров крутится тьма, да и операм там не особо рады, – в местечко попроще, но отдохнуть достойно сумели.

Правда, были мы в Швейцарских Альпах, а сейчас оказались во Французских, но особой разницы я не заметил. Горы и есть горы.

Судя по прибору Греве, источник сигнала располагался где-то посередине одного из отрогов. Хорошо хоть, что на Монблан – самую высокую гору в Альпах – лезть не придется. Я недолюбливал высоту и втайне заволновался, когда оказалось, что на машине к нужной нам точке не проехать. К счастью, обошлось…

Мы поднимались по пологому склону часа два. Греве и Бреже шли следом за Серегой, поминутно озираясь, словно рассчитывая повстречать кого-то еще. Но, к нашей удаче, ни местных жителей, ни французско-английских патрулей не встретилось.

Чижов топал позади всех, но умудрялся не отставать. Пожухлая трава под ногами вскоре сменилась снегом, несмотря на дождик, – белоснежно чистым, какого я давно уже не встречал. Подъем оказался не сложным, скорее утомительным; главное – не провалиться в прикрытую снегом ямку. Ничего хуже, чем травма ног, в горах и представить невозможно.

Склон постепенно становился круче, а идти – все сложнее. Мы топали молча, стараясь не сбивать дыхание. Из-за курения дыхалка лично у меня сдавала, а глядя на моих товарищей, страдающих теми же проблемами, мне хотелось ударить Греве, затащившего нас сюда. Капитан как раз слегка приотстал и, когда поравнялся с Владом, спросил:

– Могу ли я еще раз воспользоваться моим прибором?

Серега, услышавший просьбу француза, несмотря на то что сам находился метрах в пятнадцати впереди, заржал, как лошадь.

– Это обязательно? – Лурье и глазом не повел в сторону пошлого Гранина.

– Крайне желательно. Я бы мог точнее определить место, чтобы нам не пришлось обыскивать каждый куст в округе.

– Давай, пользуйся. Но учти, мы следим за тобой!

Греве кивнул, я вновь вытащил брусок-компьютер и передал его французу. Он включил прибор, вызвав уже знакомую сферу. Влад достал из кобуры пистолет – так, на всякий случай…

Манипуляции со сферами разных оттенков заняли у Греве порядка десяти минут. Наконец он высунул голову из тусклого мерцания и спросил:

– Могу я настроить активный поиск?

– Что это?

– Запущу специальную… хм… программу. Она сможет в режиме реального времени отслеживать изменения мощности деструктуризатора и расстояние до него. Другими словами, она будет самостоятельно наводить нас на цель!

– И мы пойдем вперед, как по карте?

– Точно, только карта эта будет постоянно обновляться по мере изменений.

– Нам бы такую хрень под Воронежем, – присвистнул Серега, моментально оценивший преимущества гревевского компа. – Мы тогда неделю блуждали по лесам, едва выжили…

– Включай самонаведение, – позволил Лурье.

Греве кивнул и вновь заиграл сферами. Через минуту от окружающей капитана легкой завесы отделилась серая тень и тут же приняла форму небольшой вытянутой сферы. Сама же завеса тут же погасла, а Греве пояснил:

– Она теперь всегда одной стороной направлена к модулятору – это фиксированная привязка, – а другой, как стрелкой, будет показывать на цель. По мере приближения к объекту она сменит цвет.

Он с видимым сожалением передал прибор мне в руки. Я отошел на несколько шагов в сторону. Сфера, как привязанная, летела за мной, и, как бы я ни крутил модулятор в руках, дальняя сторона ее неуклонно показывала на юго-запад.

– Судя по всему, мы уже достаточно близко, – добавил Греве. – Километра четыре, может, пять.

– Ну, так чего мы до сих пор рассиживаемся? – удивился Влад. – Вперед!..

Группа двинулась дальше, поминутно поглядывая на сферу-проводник. Она все так же четко задавала направление. Единственным минусом оказалось то, что она не замечала физических препятствий, поэтому кое-где нам приходилось делать изрядные крюки, чтобы обойти расщелины или нагромождения камней.

Вокруг белели скалы, укрытые снегом. Дождь прекратился, хотя тучи и не думали расходиться. Напротив, небо выглядело настолько мрачно, что один взгляд вверх навевал мысли о конце света.

Внезапно мне стало трудно дышать. Я захрипел и сел в снег там же, где только что стоял. Я мгновенно вспотел, несмотря на холод, на лбу выступили капли пота. Модулятор выпал из моих рук и наполовину зарылся в снег. Я пытался втянуть в легкие хотя бы толику воздуха, но невесть откуда взявшийся ком в горле мешал этому. Перед глазами все поплыло. Я видел, как ко мне подскочил Влад, как он попытался приподнять меня, но все казалось бесполезным. Руки и ноги не подчинялись мне, легкие отказывались дышать, только сердце еще билось.

Такого со мной никогда прежде не случалось. Я вообще всегда был здоровяком. И хотя пил, курил и вел далеко не самый праведный образ жизни, но никакими заболеваниями до сих пор не страдал.

Наверное, так она и выглядит – внезапная смерть. Только что ты ощущал себя живым и полным сил, но уже через секунду ускользающее сознание еще пытается сконцентрироваться на происходящем вокруг, а тело не слушается, мысли путаются, взгляд застилает пелена.

И еще жутко разболелась голова. Она и так, не переставая, ныла с того самого момента, как я оказался в этом мире. Но теперь давление на черепную коробку усилилось в разы, я сжал виски, но это не помогло. Я еще успел заметить, как Молодой навел пистолет на Греве, и тут зрение окончательно перестало мне служить. Только лишь удары сердца. Тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук… Они звучали все реже и реже. Вот уже через раз…

Ничего не пронеслось перед моими глазами: ни детство, ни юность, ни даже более поздние бесшабашные годы. Ни одного лица, ни единого воспоминания. Я просто считал все затихающие удары – на большее меня уже не хватало.