Алексей Переяславцев - Боевой оркестр

— Ну вот, — весело улыбнулся приезжий инженер, — это заберем с собой. А рацию оставляю. Она еще пригодится.

С оранжевым ящичком и пучком проводов в руках Александров удалился в сторону грузовика. Он не услышал повышенной суеты за спиной. Для нее были причины. Чкалова вызвал к телефону сам Сталин. Разумеется, все присутствующие отошли в сторонку.

Чкалов повесил трубку и повернулся к столпившимся сотрудникам КБ. Глаза его сияли.

— Товарищ Сталин всех вас поблагодарил, товарищи, за хорошую работу, — тут ангар загремел аплодисментами, — а я пообещал, что машину мы совместными усилиями доведем до ума.

Рукоплескания продолжились.

— Ну, я пошел писать ябеды, — полушутливо закончил сообщение летчик.

— Валерий Павлович, отметить бы не грех, — выкрикнул кто-то из наиболее бесстрашных.

— Отметим непременно, — отреагировал Чкалов, не уточнив при этом, когда он предполагает это радостное событие.

— Николай Николаевич, Дмитрий Людвигович, у нас еще есть тема для разговора. Не для посторонних.

Конструкторы переглянулись. Поликарпов двинулся в свой кабинет, за ним пошли Томашевич и Александров.

— То, что вы доведете до ума сто восьмидесятый — у меня и грамма сомнений нет, — начал представитель НКО. — На сегодняшний день машина хорошая. Но РККА нуждается в самолете завтрашнего дня.

Поликарпов прищурился. Он первым угадал вывод непонятного инженера.

— Ваша мысль правильная, Николай Николаевич. Я подумал то же самое. И-185 должен стать таким истребителем. Лучше всех, имеющихся сейчас, и даже тех, которые пустят в серию потом наши… пока еще не враги. Оговариваю: я не знаю, кого из вас назначат главным на эту работу, это вне пределов моих полномочий. Но такая машина быть должна. Зная ваш стиль, Николай Николаевич, я попытался представить, что это такое. Глядите.

Уж кто-кто, а Поликарпов мгновенно узнал свой конструкторский почерк. Несомненно, потомок И-16, но аэродинамика явно получше будет. Что там в пояснительной записке? Ага, вот движок… точно, скорость должна быть прилично за 600 километров в час… вооружение очень уж сильное, но в свете того, что этот Александров наплел про бронирование… может быть, и не наплел… у него, несомненно, рука в разведке…

— Ну все, товарищи, вам есть над чем поразмыслить. А я пойду.

— А с нами отметить не хотите, Сергей Васильевич? — осторожно спросил Томашевич.

— Нам, Дмитрий Людвигович, еще грузовик отогнать в гараж, и груз на склад.

— Как же, если моторы у нас?

— Есть груз, только легкий. То, что я назвал "черным ящиком" — само по себе секрет, а уж его применение — так вдвойне. Говорю вам, наши инженеры американскую разработку… кхм… сильно продвинули. Сдать надо по всем правилам.

Рославлев ожидал, что какая-то реакция Сталина на событие должна последовать, но сам себе признавался, что точное ее предсказание в данном случае вряд ли возможно.

Начало не предвещало ничего особенного: звонок от Поскребышева, с приглашением прибыть тогда-то. Но когда инженер зашел в уже знакомый кабинет, он там увидел не кого-то, а Чкалова.

После приветствий инциативу проявил сам хозяин кабинета:

— Вот, Сергей Васильевич, жалоба на вас поступила. Вы, дескать, устраиваете слежку за летчиками.

У Рославлева аргументы были заготовлены, он лишь не предусмотрел, что выкладывать их придется в присутствии Хозяина.

— Валерий Павлович, я вам всецело доверяю. Но позволю себе напомнить: вы были не один в небе.

Пауза. Она достигла цели: слушатели заинтересовались.

— Вас было двое: вы и самолет. Вы надежны, умны, умелы, находчивы. А самолет, к сожалению, в первую очередь был ненадежен. Я, правда, чуть помог с установкой доработанного двигателя. И еще примите во внимание: вся эта возня со следящим устройством была обманом.

Еще одна пауза. На этот раз у Сталина появилось на лице выражение некоторого любопытства. А Чкалов сначала не поверил ушам, потом задумал было возмутиться, но ему не дали.

— Нет, в самом приборе никакого обмана не было и нет. Он и вправду содержит самописцы. Но на его наладку потребовалось бы полных восемь часов работы, вот их у меня не было. Вы поверили, а большего и не требовалось. Результат налицо: самолет опробован без повреждений, вы живы и, надеюсь, еще будете осваивать будущую авиатехнику. Она будет куда требовательней. Реактивные двигатели.

Хозяин кабинета никак не отреагировал. Он-то знал будущее авиации. Но Чкалов был поражен в самое сердце.

— Реактивные? Они уже есть? И какую скорость дают?

— Раскрою небольшой секрет, если вы позволите, товарищ Сталин, — последовал благожелательный кивок. — Начинать придется с небольших скоростей — километров восемьсот или восемьсот пятьдесят.

Цифры произвели впечатление.

— А там будет видно. Но для этого придется подтянуть дисциплину. В первую очередь — четко следовать полетным заданиям. Никакой отсебятины!

— Когда? — не выдержал летчик.

— Не имею права говорить, — жестко отрезал седой инженер.

— Я так понимаю, товарищи, вы готовы работать вместе, — вроде как мягко произнес Сталин, но оба гостя отлично поняли, что это замаскированный приказ.

— Готов! — искренне ответил Чкалов.

— Будем работать, пока и поскольку меня не отвлекут на другие задачи, — чуть более осторожно ответил Рославлев.

— Вы свободны, товарищ Чкалов. Еще раз поздравляю с успешным выполнением задания. А к вам, товарищ Александров, еще будут вопросы.

Летчик удалился.

— Есть задание по вашей специальности, Сергей Васильевич. Нам срочно нужно триста тонн золота. Сможете ли вы их обеспечить и насколько быстро?

Инженер чуть задумался, потом поднял глаза:

— Это не только от меня зависит. Понадобится организационная помощь НКВД. Большей частью она будет связана с обеспечением секретности операции. В нее нужно вовлечь как можно меньшее количество людей.

Сталин сделал паузу, в течение которой прикурил папиросу, затянулся и лишь после этого спросил:

— Обрисуйте план в общих чертах.

— Понадобится выход на аффинажный завод. Насколько мне известно, такой в Москве имеется. Они должны выплавить слиток золота без каких-либо цифр на нем. Кроме того, мне потребуются…

Сталин терпеливо выслушал, после чего подвел итог:

— Полагаем, что все это ведомство товарища Берия обеспечит. Но сколько понадобится времени на вашу работу?

Слово "вашу" было произнесено с особым ударением.

— Точно не скажу. От двух до восьми часов, если не свалюсь сам. Надеюсь, этого не произойдет.

— С вами свяжутся, товарищ Странник. Вы свободны.

И снова Рославлев не смог угадать причину, по которой его назвали этим именем.

Уже в приемной инженеру пришлось еще раз удивиться. Там его ждал не только ефрейтор Сидоров (охрана, однако), но и сам Чкалов. Летчик тут же поспешил объясниться: