Эд Данилюк - Сыщик Вийт и дело о танжерском пунше [СИ]

Фабрикант приподнял веки, глянул на полицейского затуманенным взором и…

Дёрнул шнур.

Пушка подпрыгнула. Её дуло изрыгнуло обильное пламя. Прозвучал оглушающий выстрел. Пороховые газы белёсым шаром рванули во все стороны, обдав горячей дымной волной Вийта, Фирса и Таде. Артиллерийская площадка затряслась.

Истомившиеся от нетерпения отмашчики в едином порыве взмахнули своими флагами. Дамы на трибунах завизжали. Их кавалеры почему-то разразились громогласным «Ура!». Цилиндры, кэпи, капоры и шляпки взлетели в воздух.

Машинисты навалились на рычаги. Помощники машинистов повисли на шнурах гудков. Чёрные локомотивы надрывно, оглушающе завыли, перекрывая и без того невообразимый шум. Струи пара ударили в ясно-голубые небеса. Колёса, проскальзывая по рельсам, завращались. Составы вздрогнули и медленно стронулись с места. Дирижабли в небе тут же принялись искать высоту, чтобы последовать за ними.

Вийт, потерявший способность что-либо слышать, крутился на месте, то и дело сталкиваясь с Фирсом, пребывавшем в подобном же состоянии. Рядом с ними совершенно спокойно стоял в своей глупой шапке Таде. Глаза его сонно закрывались…

Зрители на трибунах неистовствовали, выпуская наружу всё накопившееся за фасадом благочинности безумие.

Поезда уже набрали полную скорость. Они всё ещё шли рядом, обдавая друг друга обильным дымом топок, но локомотив Мйончинского начал потихоньку выдвигаться вперёд.

В судейской ложе мирно спал в специально принесённом сюда кресле фабрикант Таде. Доктор Лафарг посчитал пульс на его руке, поочерёдно приподнял каждое веко, поднёс ухо ко рту и послушал дыхание. Гости, перешёптываясь, следили за эскулапом.

— Ничего опасного я не нахожу, — произнёс, наконец, лекарь.

— Что? — крикнул Вийт. От него отшатнулись стоявшие рядом, и он понял, что говорит слишком громко. Тогда величайший из дедуктивистов переспросил, постаравшись говорить тише: — Что?

— А вот с вами всё серьёзнее, — повернулся к нему Лафарг. — Вы и ваш помощник часик-другой вообще ничего слышать не будете!

— Что? — переспросил сыскной надзиратель и вновь не сумел соизмерить голос.

Лекарь покачал головой, достал из своего чемоданчика тетрадь, стальное перо и непроливайку, начал что-то писать.

— Кто ещё из присутствующих ощущает сонливость? — спросил следователь, прочитав записку доктора. Он вновь говорил слишком громко.

Все лишь недоумённо переглянулись.

Фирс забрал у врача тетрадь.

«Пунш пили только Таде и…»

Истопник ещё писал, а Вийт уже бросился к гигантской золотой чаше.

— Кто-то подмешал в напиток снотворное? — пробормотал Ронислав Вакулович, глядя на пестрящую мелкими пузырьками чёрную поверхность напитка.

Его натужный голос слышали все.

— Нас отравили! — истошно завопила госпожа Квят, женщина солидная, уважаемая, но с большим воображением. — Яд! Мы все умрём!

— Что? — спросил полицейский надзиратель, прислонив ладонь к уху.

— Доктор, доктор! — кричала дама, бросаясь к ногам лекаря. — Спасите! Молю, спасите!

Лафарг порылся в саквояже и достал небольшой виал тёмного стекла. Подобрал с ближайшего стола хрустальный бокал, налил немного остро пахнущей жидкости, с сомнением посмотрел на госпожу Квят, плеснул ещё чуть-чуть и, наконец, протянул сосуд страждущей.

— Это противоядие? — с надеждой вскричала грандкокет.

— Это успокоительное, мадам, — произнёс врач.

Вийт тем временем понюхал остатки пунша в кубке. По-видимому, он ничего не учуял, поскольку сразу же макнул в жидкость палец и слизнул каплю.

— Вкусно! — пробормотал он. Потом поворотился к эскулапу. — Лафарг, есть возможность определить, не подмешано ли сюда снотворное?

От его голоса задрожали на подносах фужеры.

— Бромид должен иметь сильный запах, — задумчиво ответил доктор, подходя. — Хлоралгидрат горький… Разве что настой мышника…

— Что? — проорал сыскной надзиратель.

Лекарь не обратил на него никакого внимания. Он порылся в саквояже, не нашёл искомого и, пожав плечами, с сомнением вытащил оттуда медную сеточку.

— Ну, давайте же! — проскрипела графиня-мать, как и все, неотрывно следившая за доктором. — Нам ещё в оперу сегодня!

Лафарг отвлёкся, чтобы учтиво улыбнуться. Потом отлил в чистый бокал пунша, поднёс сосуд к огню и довёл жидкость до кипения. Едва медная сеточка соприкоснулась с бурлящим напитком, содержимое фужера стало алым.

— Мышник! — крякнул доктор.

— Что? — завертел головой Вийт.

Ближайший половой поставил свой поднос на стол, выхватил из рукава гусиное перо, макнул его в малиновый сироп к пирожным и написал на манжете: «Мышник».

— Ага! — задумчиво покивал детектив.

— Какой ужас! — вскричала всё та же страждущая мадам Квят. Проверьте мой бокал!

— И мой! И мой! — бросились к лекарю иные зрительницы.

Графиня-мать с каменным лицом отошла от них подальше.

Пока Лафарг один за другим подогревал фужеры — без каких-либо результатов — и одновременно при этом расширял свой круг семейств-клиентов, сыщик осматривал пустые бутылки, оставшиеся после наполнения кубка.

— Как бы не обнаружилось, что вино подменили, — говорил он голосом, разносившимся по всей судейской ложе. — Фирс, проверь пробки! Нет ли проколов шприцем!

Истопник, конечно, его не слышал. И тем не менее, уже вертел в руках феллемы.

— Лафарг! — сказал, а точнее, крикнул Вийт, подавая доктору фужер. — Я слил сюда следы ломбардского из бутылок.

Лекарь с готовностью повторил свой фокус. Снотворного не обнаружилось.

Фирс тут же протянул ему ещё два бокала.

— В один я собрал остатки сока танжеринов из кадки! — прокричал помощник непревзойдённого дедуктивиста. Голос у него тоже оказался надсадным, слишком громким. — В другом сосуде чудом сохранились льдинки из вёдер.

Результат вновь оказался отрицательным. В обоих случаях.

— Кто-то влил в Кубок снотворное… — задумчиво пробормотал Лафарг. Спохватился и принялся быстро строчить для Вийта в тетради.

— Уверена, дворецкий вне подозрений! — проворчала старая Мйончинская. — Именно потому, что мы все сейчас о нём подумали!

На горделивом лице дворецкого не дрогнул ни единый мускул.

— В составных частях пунша следов снотворного нет, — продолжал лекарь, ни на мгновение не отрывая перо от бумаги. — Значит, отраву добавили в уже готовый напиток… — доктор покачал головой. — Но как? К чаше ведь могли подойти только соревнованты! И происходило всё действо на глазах десятков гостей!

— Сколько мышника нужно для такого эффекта? — Вийт кивнул на Таде.

— С учётом общего количества пунша? И телосложения его превосходительства? — врач пожал плечами и написал: «Нужно было влить в Кубок не менее полуведра насыщенной настойки».