Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

– Баре, а этот еще живой. Вон, стонет, – Герасим ткнул лежащее тело ногой. Александр отчетливо услышал стон.

Он посмотрел на Половцева.

– Ну не в лазарет же его вести, – тихо произнес тот.

– Герасим, тащи его туда же, – скомандовал Чернышев.

Через двадцать минут маленький отряд вскачь несся дальше. Надо было успеть затемно доехать до ямщицкой станции. Ночевать в поле никому не хотелось. Тем более, что стал подниматься ветер и с натугой гонять слежалый весенний снег. Еще через час он надежно упрятал лужицы крови на месте схватки, а в тридцати шагах от нее тела убитых. Легкий же морозец милосердно навсегда усыпил раненого разбойника, избавив от мучений.

Чернышев в это время мысленно пересчитывал патроны в рожке. «Перед выездом из Белгорода их было пять штук. Теперь минус четыре. Итого один патрон! И я знаю, для кого он предназначен. Теперь только использовать ресурсы восемнадцатого века. Помощь двадцать первого века закончились… Господи! Из-за этих разбойников совсем вылетело из голов! У меня же есть академик!».

Санкт-Петербург, Временный деревянный Зимний дворец Елизаветы Петровны. 3 (15 апреля) 1761 года

– Матушка, решать что-то надо с твоим супругом. Токмо взойдет он на престол, быть тебе постриженной в монастырь, – Григорий Орлов, вытянувшись во весь свой богатырский рост, лежал на кровати под пышным балдахином. Мускулистая оголенная грудь была покрыта черными курчавыми волосами.

«Экий кобель!», – лежащая рядом с ним на боку цесаревна Екатерина невольно залюбовалась мужчиной. Но вслух, конечно, произнесла другое:

– Гриша, ну сколько тебе раз говорить. Не выйдет у нас ничего. Только себя погубим. Ну… решишь ты что-то с супругом моим. Хотя как ты к нему подступишься то? Схватят тебя немедля. А императрица такое дознание тебе устроит, все скажешь. Все на плаху пойдем! Нет, нельзя сейчас что-то делать, – твердо закончила женщина.

– Эх, я уж и своими брательниками сговорился. Даже план придумали.

– И каков же план?

– Выбираем подходящий день. А до этого я с братцами побольше преображенцев и гренадеров под твои знамена, матушка, поставим. В нужный день делаем так, что в карауле дворца будут одни твои друзья. Дальше все проще пареной репы.

– Ты совсем ополоумел! Убивать наследника престола в десятке шагов от покоев императрицы! – Великая княгиня в гневе не подбирала слова и все называла своими именами. – Да одного слова дочери Петра Великого хватит, чтобы все твои единомышленники пали перед ней на колени!

– Так что же делать, то, матушка? Нутром чую, делать что-то надо, а не полагаться на волю случая. Может, я с товарищами нападу на его карету? Когда он по городу будет ехать? Или в свой дворец в Ораниенбаум? Его ж голштинцы охраняют. Передушим, как котят. Пикнуть не успеют.

– Да, Гришка, воевать ты умеешь и в отваге тебе не откажешь. Но думать, это не твое. Ты, чай, перепутал прусские войска Фридриха с голштинцами наследника российского престола. Ты хочешь тут, в Петербурге баталию устроить, как при Цорндорфе? Не смей больше при мне таких глупых разговоров вести! – гневно приказала великая княгиня. – Ты только пальцем тронь Петра, и государыня такой сыск учинит! А кто первый под подозрением будет? Я! Так что никак нельзя сейчас. Нигде нельзя. Ни здесь, во дворце, ни Петербурге, ни в Ораниенбауме. Нигде!

– А когда можно-то?

В спальне повисла тишина, прерываемая легким шорохом, шедшим будто от стен. Тараканы, вольготно себя чувствовавшие в деревянном дворце, не признавали ни положения, ни званий. Они одинаково бесцеремонно вели себя и в каморке истопника, и в покоях царственных особ.

– Когда не станет императрицы, – тихо произнесла Екатерина. – Мой дурачок власть удержать не сумеет. Нрав не тот, не в деда его великого. Только и умеет, что на скрипочке играть и вино хлестать со своей Романовной. А до этого ждем. И никак своих намерений не выказываем. Иначе перебьют, как тех тараканов, что за стенкой.

– Ой, смотри, матушка. Как бы твой супруг на следующий день после кончины императрицы в монастырь тебя не отправил! Вся власть у него будет!

– Не отправит, – после долгой паузы произнесла великая княгиня.

– Мыслишь, что его остановит, что ты мать Павла, наследника престола?

– Нет, Гришенька. Не токмо поэтому. Мой дурачок, уж не знаю почему, доверяет мне [29] В своих записках Екатерина отмечала, что Великий князь почему-то всегда питал к ней невольное доверие, тем более странное, что она не стремилась к душевной близости с мужем. В затруднительных ситуациях, финансовых или хозяйственных, он нередко обращался за помощью к супруге, называя её иронически «Madame la Ressource» («Госпожа Подмога»). .

– С чего бы это? – в голосе мужчины отчетливо послышались ревнивые нотки. – Какие такие прелести ты ему оказываешь, что он так расположен к тебе?

– Уж и сама не знаю, – Екатерина пожала плечами. – Никаких таких прелестей я ему не оказываю. Мне тебя полностью хватает.

После этих слов мужчина властно обнял Великую княгиню за шею и повали себе на грудь. Во время шуточной борьбы, возникшей между ними, пеньюар слез с плеча тридцатиоднолетней женщины, оголяя правую грудь. Мужская рука жадно схватила ее, быстро потеребила розовый сосок.

– Хватит! Не время сейчас. Поди всю ночь прокувыркались. Не о любовных утехах мои мысли.

– А о чем же, матушка моя? – мужская рука ослабла хватку, но не выпускала женскую грудь приятной округлости.

– Да вот думаю, если даже избавимся мы от Петра, как я задумала. Кто подо мной будет то? Только твои гренадеры да преображенцы. А как остальная армия взбунтуется? Что тогда?

– Че ей бунтовать то? Когда Елизавета Петровна власть с помощью преображенцев брала, никто ж не думал бунтовать.

– Да ты сравнил! Елизавета Петровна – дочь Петра Великого! Да когда она стояла перед преображенцами, они видели над ее головой лик ее отца! И в армии кто ж бунтовал бы супротив нее? А я кто такая?

– Мать наследника престола! Правнука самого Петра!

– Именно, что правнук! Чай не сын!

– Не пойму я тебя, матушка. Нет же в живых ни одного сына Петра. Алексей Петрович скончался после того, как услышал смертный приговор [30] Пётр Первый опубликовал официальное извещение, где говорилось, что, выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного. . Другой сын Петр Петрович в малолетстве умер.

– А выблядки?

– Да у кого ж из сильных мира сего выблядков нет? У всех! Да только ж прав на престол они не имеют!

– Ох, Гришенька, я уж поначалу сегодня помыслила, когда твой план услыхала, что мыслить ты можешь остро. А сейчас глупость говоришь. Императрица Елизавета Петровна тоже ж выблядок. Она родилась, когда ее мать ее не была обвенчана с Петром! Но кто там в таких тонкостях разбираться то будет!