Дмитрий Хван - Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

Визуально обследовав берег, моряки передали в Белушку информацию о состоянии дел. В районе взрыва была повышенная температура воздуха, к тому же он был пропитан запахом серы, над головами раздавались щелчки. По берегу слепо бродили, спотыкаясь, обожжённые люди, одежда которых ещё дымилась. Многие сидели или лежали на земле, обхватив головы руками. К морякам, находившимся на открытых площадках катеров, долетали разноязыкие мольбы о помощи, стоны и крики боли ещё недавно торжествующих людей.

На борту подошедшего к полуострову МРК «Рассвет» бородатый мичман, ошарашено оглядывая берег в бинокль, проговорил окружавшим его матросам:

– Мужики, отсюда надо срочно уматывать! Тут работа для химиков, ещё схватим дозу, как в Чернобыле!

– Верно, мичман! Эти умалишённые, походу, взорвали какую-нибудь хрень из натовских арсеналов, – согласился старпом и хмуро посмотрел на небо, в котором до сих пор возникали небольшие всполохи да продолжался непонятный треск.

– А скоро умники с радио «Свобода» в этом обвинят нас, вот увидите! – добавил мичман.

Полярный день, как и ночь на широте Новой Земли длится долго, почти четыре месяца. Солнце не заходит за горизонт, и даже глубокой ночью светло, как днём. Сейчас, когда солнечный диск завис на небосклоне, а на часах было три ночи, к бывшему лагерю гринписовцев подошёл малый десантный катер. Аппарели опустились и на берег вышло два десятка человек из научно-исследовательской части в костюмах химической защиты. Едва они ступили на землю, к ним тут же начали подходить, подползать и тянуться люди в обгорелых одеждах, с обожжёнными руками и лицами, сгоревшими волосами. Многие слепо спотыкались и падали.

Старший группы майор Евдокимов вёл радиопереговоры с Рогачёво.

– Группа, каков уровень радиационного фона? – голос с едва заметной тревогой прозвучал в наушниках майора.

– В норме, база! – с облегчением выдохнул Евдокимов.

После Чернобыля ещё один возможный очаг заражения был бы дополнительным ударом по престижу страны. Да и обустраивать близ Рогачёво ангар для облучённых людей не хотелось. Теперь всех пострадавших нужно было эвакуировать в больницы новоземельских посёлков, а тяжёлых отправить в Мурманск.

Вскоре майор понял, почему люди падали – глаза всех без исключения гринписовцев невидяще смотрели перед собой. Находясь в эпицентре вспышки, они ослепли. После того, как медики приняли на борт всех экологов, Евдокимов с подчинёнными внимательно обследовали участок берега, где произошла трагедия. Медленно ступая по тёплой ещё земле, военные специалисты обошли несколько тел, буквально вплавленных в каменистый грунт.

– База! Температура воздуха к эпицентру повышается, ощущаются вибрации в воздухе!

– Группа! Продолжайте осмотр, при любой опасности действуйте по обстоятельствам.

– Понял! – ответил майор и через пару минут добавил: – Становится жарковато. Подходим к эпицентру вспышки. База! Наблюдаю яму в земле.

– Уточните характер ямы.

– На поверхности земли изъят грунт в виде полушария. Диаметр около двух метров, глубина до полутора метров. Края ямы оплавлены, крупные камни буквально срезаны, как… как картошка!

В непосредственной близости от отверстия в земле грунт был сухой и горячий, а в самой яме, на дне, уже собиралась вода. Температура вблизи ямы, судя по показаниям прибора, была в норме.

– База! Вибрации в воздухе заметно усилились, нарастают неприятные ощущения, появилось чувство тревоги. Яма… Засасывает мою руку! База!

– Заканчивайте осмотр, майор, – услышал после некоторой паузы Евдокимов, с усилием выдернувший руку с измерителем из ямы. – Возвращайтесь, как только посчитаете нужным.

– База, понял вас! Продолжаю работу.

Евдокимов вдруг заметил нечто странное, лежащее неподалёку на земле. Приблизившись к предмету, он с удивлением узнал в нём сильно обожжённую человеческую руку с остатками одежды. Рука была отсечена по локоть, причём рана была чистой, а место отреза даже не опалено. Ожог начинался примерно с двух сантиметров от края раны. Позже по часам на этой руке будет установлено – она принадлежала канадцу Жану-Мишелю Вернье, единственному, кто был объявлен пропавшим без вести. В результате этого происшествия сразу погибло пять человек, а в военном госпитале Мурманска позже скончались ещё двое пострадавших.

Несмотря на ультимативные требования Норвегии, США и прочих стран, чьи граждане пострадали в «результате атаки Советов на мирную экологическую миссию», передать выживших врачам американских кораблей, находившихся в непосредственной близости от советской границы, все они были оставлены в Мурманске. Северный флот тем временем был приведён в состояние повышенной боевой готовности. На второй день после происшествия в советской зоне Баренцева моря были замечены американские субмарины, которые ушли в нейтральные воды лишь после недвусмысленных манёвров советских подлодок, надводных кораблей и флотской авиации.

А в госпиталях тем временем шла работа с пострадавшими. На вопросы оперативников второго Главного управления Комитета госбезопасности они отвечали с трудом, речь их была бессвязна и малопонятна. Иностранцы обвиняли военных, что те испытали на них свои новые разработки, и это им даром, мол, не пройдёт, обвиняли СССР в неправомерном применении силы и обещали раздуть это происшествие в неслыханный доселе скандал. Корейский «Боинг» – это ещё цветочки, предупреждали они.

В течение следующих дней после тщательнейшего осмотра места трагедии не было обнаружено никаких следов взрывчатых, а равно и химических веществ, способных вызвать наблюдаемые ранее световые и тепловые эффекты. Военные специалисты продолжали работать круглые сутки, пытаясь обнаружить любые следы, оставленные экологами при активации вспышки. С отверстием в земле, уже ограждённым по кругу, работа велась отдельно. Поначалу специалисты лишились двух измерителей, которые пытались поднести к стенкам ямы. Казалось, неведомая сила вырывала приборы из рук, будто втягивавшихся внутрь отверстия в земле. Стенки ямы постоянно осыпались, но грунт и камни сразу исчезали, как бы растворяясь в воздухе. В яме исчезало всё, что попадало в неё целиком – от небольших приборов и до рукавиц. В связи с этим было решено использовать для изучения этой аномалии специальное оборудование, а пока предварительные данные исследования были переданы в Москву. Специалисты были перевезены в Рогачёво. А аэропорт посёлка уже готовился принимать рейсы из Мурманска. Вокруг ямы же было выставлено охранение из бойцов научно-исследовательской части.

Собравшись у поставленной военной палатки размером с железнодорожный вагон, офицеры из НИЧа обсуждали аномалию, делясь своими наблюдениями. Сходились на одном – в этой таинственной ситуации есть лишь вопросы, ответов нет никаких и в целом абсолютно всё произошедшее непонятного свойства. Чертовщина, говоря простым языком. Все, кто находился неподалёку от эпицентра, постоянно чувствовали непонятный зуд в теле, у любого человека явственно нарастало волнение. Однако эта яма одновременно не только пугала, но и притягивала к себе. Каждый, кто оказывался с ней рядом, чувствовали вибрацию и даже слышали неясные звуки, доносящиеся из чернеющего провала, будто где-то там гудел далёкий трансформатор.