Дмитрий Хван - Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

– Сергей! – крикнул Ли распластавшемуся на белом песке Киму. – Думаешь, мой дядюшка поверит тебе? Ведь он умудрён жизненным опытом и умом крепок.

Тот, открыв глаза и прищурившись от яркого солнца, ответил улыбающемуся Минсику:

– А ты сам веришь?

– Я верю, – кивнул Минсик. – Воля неба не бывает бесцельной. Значит, у вас есть свой путь. Молва молву рождает, посмотрим, что будет дальше. Я с вами.

Кангхо опять что-то заворчал. Ему решительно не хотелось возвращаться обратно. Там его возвращения никто не ждёт, но зато могут спросить о том, почему он оставил службу и сбежал к варварам? Ничего хорошего от этого похода он не ждал, со вздохом соглашаясь последовать за Минсиком. Ему и на Амуре было хорошо – свой дом, жена из местных, поле тоже своё. И, главное, первое время никто ничего с тебя не требует – знай себе расти овощи и ухаживай за овцами. Ну и посматривай по сторонам, да ходи на стрельбище два раза в неделю. Нет, Минсику показалось, что ему одному тяжело будет, без Кангхо. Вот слабак!

За время похода, прошедшего с высадки на притоке Уссури, группа обследовала путь до залива Петра Великого, где в будущем должен быть заложен Владивосток. Далее ангарцы прошли побережьем до реки Туманган, вдоволь насмотревшись на красоты местной природы. А разнообразие местной фауны просто поражало – одних оленей было замечено несколько видов, причём человеком практически непуганные. Местных хищников тоже было немало, помимо знакомого уссурийского тигра были и обычные волки. Встреч с медведем, к счастью, избежали, хотя присутствие косолапого было заметно по ободранной коре деревьев.

Особого интереса удостоился уссурийский кот, которого, нежившегося на солнышке, случайно заметил один из молодых переселенцев с Ангары. Судя по довольному виду и разбросанным вокруг него перьям, охота маленького хищника была удачной. Жаль, но человека кот к себе не подпустил, моментально шмыгнув в сторону быстрой тенью, едва заметил к себе интерес.

Олени до морского берега не дошли, пав по дороге. Слабоваты они для дальних переходов по пересечённой местности, а выносливых мулов у ангарцев не было.

Вскоре группой заинтересовался самый сильный хищник уссурийского края – амба. Так дауры называли уссурийского тигра, которого они боялись до икоты, несмотря на то что в руках у них было оружие. Говорят, этот зверь нападает и на человека, причём обычно сзади и практически бесшумно. Жертва не успевает понять, что за тяжесть наваливается на плечи, как оказывается в смертельных объятьях огромной кошки. В отличие от их мира, где этот великолепный зверь был практически уничтожен, здесь человек ещё не стал главным врагом хищнику. Один из них и преследовал группу в течение двух суток. Видимо, ангарцы вступили в его охотничьи владения, вот он и шёл следом. Днём он изредка мелькал жёлтым пятном среди деревьев, а ночью оглашал округу сердитым порыкиванием.

В один из дней, когда нервы людей были на пределе, Васин решил-таки устроить на тигра засаду. Оленя привязали к дереву подальше от костров ночной стоянки, а неподалёку расположились стрелки. Хищник пришёл лишь под утро. Внезапно вынырнув из-за деревьев, он едва не заломал одного из устроивших засаду людей. Тигр ловко вскочил на груду камней, где находилось двое охотников, и в самый последний момент лишь отменная реакция Олега спасла обоих. Он успел разрядить карабин прямо в оскаленную пасть хищника, готовившегося к прыжку. Тигр тут же огненно-рыжей стрелой метнулся в сторону и, провожаемый поспешными, а оттого неточными выстрелами, исчез в чащобе, с треском ломая кустарник. Ангарцы ещё пару раз слышали его сердитое рыканье с хрипящими клокочущими звуками, но сам хищник на глаза более не появлялся.

– Чёрт возьми! С этими кошками с ума сойдёшь! – воскликнул тогда бледный Ким. – Надо бы его добить!

– Не надо, – покачал головой один из дауров. – Раненый зверь вдвойне опасен. Не успеешь выстрелить, как он голову оторвёт. Уходить надо!

Пришлось согласиться с амурцем. Последнего оленя, смертельно уставшего в лесу, позже пришлось зарезать и съесть, а тогда ангарцы поспешили уйти с территории полосатого уссурийца.

Выход к морскому побережью был отмечен особым восторгом. Можно сказать, ангарцы открыли для себя океан. Морской воздух поначалу пьянил, вызывая радостное возбуждение. Шли берегом, примечая места, пригодные для будущего поселения, там, где покрытые изумрудным лесом скалы прикрывали уютные бухточки, а скалистые островки россыпью окаймляли побережье. Лишь несколько раз натыкались на следы пребывания людей – это были давние стоянки да кострища, свежих же следов не обнаружили.

Лишь на берегу, в устье малой речушки, впадающей в Уссурийский залив, ангарцы натолкнулись на небольшую деревеньку, в десяток жалкого вида домишек. Над ними курилось несколько дымков, а рядом на длинных шестах сушилась рыба. Изредка слышались звонкие голоса детей, да лениво потявкивали собаки. Осмотрев поселение в бинокль, Васин решил обойти его стороной, не привлекая к группе лишнего внимания.

– Удэгейцы, наверное, – пожал он плечами. – Рыбу коптят.

Климат южного Приморья ангарцам очень понравился, по сравнению с ангарским краем здесь был настоящий курорт. Хотя это громко сказано. Зимой в лежащем на широте кавказского побережья южном Приморье довольно холодно. Сказывается зимний муссон, поток холодного северо-западного воздуха. Летние же муссоны приносят прогретый воздух Тихого океана, а также облачность и дожди, которые во второй половине лета особенно часты. Так что с постройкой зимовья надо было торопиться.

Олег Васин уже при планировке места под стройку заодно наметил землю под посадки картофеля, взятого, помимо прочего, с собой.

– Главное – не сожрать это добро зимой! – заметил он.

Корейцы уходили втроём, оставляя шестерых ангарцев и десять амурцев на берегу Тумангана. Из вооружения с собой было взято по два револьвера каждому да по карабину, не считая широкого ножа и нескольких гранат. Минсик предупредил, что по дороге до Хверёна им могут попасться разбойничьи шайки, поэтому идти надо с максимальной осторожностью. Плюсом было то, что эта часть Кореи была не столь заселена, как земли южнее.

– Мой почтенный дедушка будет сильно удивлён, увидев меня, – усмехался Ли Минсик, обращаясь к Киму. – Он, верно, думает, что я мёртв.

Устье Амура. Июль 7151 (1643)

Погода поменялась быстро. Совсем недавно ещё светило солнце и стрекотали в траве насекомые, как вдруг небо затянуло свинцовыми тучами и задул холодный ветер с моря. Начал накрапывать мелкий дождик, предвосхищая скорый ливень. Поэтому пришлось перебираться в дома. Сделанные из жердей и соломенных вязанок, снаружи они смотрелись непрезентабельно, но внутри было и уютно, и тепло, разве что немного сумрачно. Посредине внутреннего пространства дома, в выложенном камнем и обсыпанным песком кострище горел, потрескивая, огонь. Сазонов и Сартинов, непонимающе переглядываясь, сидели на почётном месте, застеленном шкурами. Остальные расположились на лежанках, немного поодаль идущих вдоль стен дома. Отец Жени – Нумару, крепкий и бодрый старик, с огромной бородой и непривычной для его возраста копной волос время от времени посматривал на зятя, хитро прищуриваясь и кивая в такт разговора. Рядом с ним сидела, поджав ноги, его дочь – Сэрэма. Сейчас ей больше подходило это имя.