Дмитрий Хван - Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

В Белореченский посёлок моторка пришла в закатном сумраке, на башне уже горел маяком огонь, а на ночное патрулирование периметра посёлка выходили три тройки морпехов. Казаки, отоспавшись днём, уже попарились на славу в бане и сейчас сидели у костра в центре посёлка.

– Где Вячеслав? – спросил Смирнов у бойца на воротах, установленных между двумя башенками у входа в посёлок со стороны причала на реке.

– Женька! – крикнул тот в приоткрытую дверь нижнего яруса более крупной башни. – Проводи полковника к Соколову. Они с сотником в избе сидят, как из бани вышли.

Смирнов, пересекая внутреннюю площадь посёлка, удивлённо мотал головой, насколько же здесь стало многолюдно. Отовсюду доносится говор и детские звонкие голоса.

– А это что? – Смирнов указал на груду тряпья у костра, которую палками поддевали и кидали в огонь.

– А-а, Андрей Валентинович, это сейчас тунгусов после казачков в баню запускаем группами. Сегодня у нас банный день получается, у туземцев просто блох много, да и пахнут они того… не очень. А тряпьё их Вячеслав приказал сжечь к чёртовой матери, чтобы заразу не разносить. Потом и чумы их разберём в костёр, чтобы в посёлке этого добра не было. Вон у них два барака есть, пускай обживают, там места навалом.

– А одежда как же? У них есть разве ещё?

– Есть, есть. Меха у них есть, кожа тоже, ткани имеются, кое-чего мы подкинем. Пускай шьют. Зато чесаться не будут.

– Как с мылом?

– Есть немного, варим. Но нам жира надо больше, тунгусов растрясём на жир, – улыбнулся Евгений и, видя удивлённое лицо полковника, добавил: – В смысле на материал, зверя какого, например.

Спустя пару минут Лопахин указал Смирнову на крупный дом, стоящий в центре посёлка:

– А вот мы и пришли, кстати, это изба Вячеслава, местный сельсовет, – хихикнул Лопахин.

Стоявший у крыльца бородатый мужик, увидев Смирнова, метнулся в избу, и сразу оттуда вышел Вячеслав с Кабаржицким. Смирнов душевно обнялся с Соколовым и обменялся рукопожатием с Владимиром.

– Тут такая штука, Андрей, я почему с тобой хотел переговорить заранее. Владимир правильно указал на то, что мы не можем рассказывать о том, что с нами произошло.

– Что ты имеешь в виду, Андреич?

– Короче. Смотри сам, как ты будешь объяснять путешествия во времени и пространстве современникам первого Романова на троне?

– Нас сочтут за шарлатанов, а хуже того – за сектантов или еретиков. – вставил Кабаржицкий.

– Ну и что вы предлагаете? – Смирнов был совершенно сбит с толку.

Владимир с Вячеславом принялись на пальцах рассказывать их легенду. Минут через семь-восемь полковник, наконец, уяснил основные тезисы выступления дуэта.

– Уф, Андрей Валентинович, с бойцами и то проще вышло, – улыбался Владимир.

– Дык мне положено знать больше! – воскликнул полковник.

– Ну смотри, Андрей, не заговорись теперь с сотником.

И троица вошла в избу. Разговор был долгий, закончили далеко за полночь, когда уже в посёлке спали все, кроме часовых и дозоров вокруг стен. Смирнов и Бекетов остались весьма довольные взаимным знакомством и заключили устный договор о дружбе, если можно так выразиться. Больше говорили о сотрудничестве и положении русских служилых и вольных людей в Сибири, стараясь огибать острые углы вопросов Бекетова об их государстве. Отделывались общими фразами и туманными объяснениями, что де, далека страна наша. Смирнову пришлось описывать местность Аляски, западной Канады и северо-запада США, говоря о мифическом государстве беглых новгородцев, больше упирал на скудость почв, отсутствие драгоценных металлов и особенно пушного зверя. Что де в Сибири оного во сто крат больше.

– Стало быть, Сибирская землица вас тоже привлекает, а говорили, что ясак не собираете… – насторожился Бекетов.

– Я думаю, что земли и её богатств тут всем хватит, – ответствовал Смирнов.

– Так-то оно так, но ить иные казачки так не станут рассуждать. А хватятся за пищали да сабли.

– Ну а на других казачков у нас и свои пищали есть, – хитро прищурив глаз, отвечал полковник.

Бекетов кивнул. Далее разговор пошёл в более конструктивном русле, Бекетов должен был разграничить территорию сбора ясака. Смирнов неожиданно для остальных принялся с жаром участвовать в обсуждении этого вопроса. Сошлись на том, что точкой разграничения сторон станет место впадения в Тунгуску, как Бекетов называл Ангару, реки Уды, где он в последний раз получал ясак и приводил туземцев в московское подданство. Смирнов обязал увязать факт прохождения линии границы с тем, что казаки должны держать поселение на линии разграничения. Иначе граница пройдёт по первому жилью енисейцев. Сотник обязался до снега соорудить на Уде острожек, а Вячеслав обещал ему в этом помочь.

Ещё Смирнов спросил о капусте, а особенно интересовался поросятами, может ли атаман привезти им такой подарок? Бекетов вяло кивал, Смирнов это заметил и объявил сотнику, что мы мол, отплатим не только помощью в строительстве острожка.

– Сейчас! – воскликнул он и выскочил из избы, оставив озадаченного сотника в ещё полном недоумении.

Вячеслав и Владимир, поглядев друг на друга, в унисон пожали плечами. Несколько минут спустя Смирнов вернулся с торжествующим блеском в глазах и с большим чехлом за плечом.

– Вот!

– О-о, Андрей, ты свого «Ижака» отдашь? Мы же хотели пострелять как-нибудь вместе! – воскликнул Вячеслав.

– Ничего, постреляем из чего-нибудь другого.

– Да, твоя любовь к хрюшкам дорого нам стоит! – рассмеялся инженер.

Бекетов не сводил глаз с чехла, угадывая в нём очертания оружия.

– Нравится такая игрушка, Пётр Иванович? Да уж! Отличная штука, классический вариант, плюс автоматическое выбрасывание стреляных гильз, надёжность и простота использования в различных климатических условиях, так-то! А медведя или кабана без проблем завалит!

– Айда на двор, стрельнём, полковник! – глаза сотника азартно загорелись.

– А что? Пойдём!

– Ополоумели?! Ночь на дворе! Народ спит же давно, – отрезвил парочку Вячеслав.

– А… ну да. Завтра постреляем, Пётр Иванович.

– Так мужики, я спать, – заявил Кабаржицкий.

– Спокойной ночи, Володя. Если тебя эти ненормальные не разбудят, конечно, – хмыкнул Соколов.

Капитан согласно закивал и отправился спать в свою комнатушку, которая была выделена ему на втором этаже барака, ставшего казармой морпехов. Туда же, в стоявший в сторону леса барак, приютили и большую часть казаков и стрельцов Бекетова. Остальные расположились в более комфортабельных избах. Троица же, в лице сотника, полковника и инженера, продолжила свой ночной разговор, правда продержались они недолго. Причём Бекетов так и заснул, с ружьём в обнимку.