Дмитрий Хван - Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

– Здравствуй, – Новиков протянул руку Хрипунову.

– И тебе не хворать, воин, – казак пожал протянутую ему ладонь. – Кто ты, сын боярский? Али воевода местный?

– Скажем, что я полусотник нашего атамана, – ответил Новиков.

– Пошто без брони вышел, доверяешь нам? – ухмыльнулся Хрипунов.

– Без брони я, потому что ни к чему она мне, а врага я близко не подпущу.

– Экий ты хвастливый! Ворог не будет спрашивать, он просто…

– Мы обо мне будем разговоры вести или по делу?

– А можливо и по делу. Пошто вы сию землю своей называете? С каких прав?

– А с прав первооткрывателя, мы первые тут обосновались, значит, наша эта земля будет.

– Хм, чудно ты говоришь, ну да ладно. Был я ранее воеводой в Енисейском острожке, хлопотал о постройке острожков в Красном Яру и на Каче-реке, а сейчас послан из Москвы для сыску серебряных руд на Тунгуске-реке. Памяти обо мне спущены в поместный, стрелецкой и ямской приказы. Так что по царёву приказу я тут.

– Понятно. Короче, я предлагаю так. Или вы уходите сейчас все, или ты идёшь со мной до нашего воеводы.

– А если я сейчас задам вам трёпку, а голову твою на копьё посажу? – прищурил глаз Хрипунов.

И казаки в подтверждение зашумели, бренча железом. Раздались выкрики, определяющие, каким именно способом следует умучить этого наглеца, а особливо предателя Кузёмку.

– Ладно, смотри, – Новиков, с трудом сохраняя хладнокровие, замахал снайперу на правом фланге. Тот вышел из-за куста, а за ним показался его напарник. Новиков, отойдя чуть назад, указал снайперу на небольшой валун перед своими ногами. Мгновение спустя по валуну со свистом чиркнула пуля. Таким же образом с валуном обошёлся и снайпер с левого фланга. Хрипунов явно был впечатлён.

– А ежели я на твою голову покажу вместо валуна этого, то не успеешь насадить мою на копьецо-то. Ну и на сладкое, смотри внимательно. Только… господа казаки, прошу не стрелять в меня от неожиданности, а я в землю шмальну, – Новиков не спеша переставил на «калаше» режим одиночных выстрелов, сделал шаг назад и произвёл четыре выстрела, периодично выбивая фонтанчики песка.

Казаки, конечно, не стали разбегаться в припадке ужаса перед оружием двадцать первого века, да и воплей гнева не последовало. Но лица их стали каменными, и они заметно подобрались, как стянутая пружина. Новиков испугался, что они всё-таки бросятся на него, а потом и на остальных, слишком уж решительны были их лица – у них не было совершенно никакого страха перед автоматическим оружием.

– Ну что же… – Хрипунов явно оценил всю незавидность их положения, а именно: толпа казаков на открытом и полностью простреливаемом месте, – я пойду говорить с вашим воеводой.

– Отпускай тогда всех своих казаков на струги. И пускай ждут тебя на том островке. Мы тебя к ним потом отвезём. Ты согласен на такие условия?

– Да, я согласный. Оружье вам оставлять?

– Оставляй себе, я же не в плен тебя взял, а в гости.

Новиков повернулся и не спеша пошёл к своим, закусив нижнюю губу и ожидая удара в спину. Нет, он так и не поверил этим людям до конца. Хрипунов сверлил тяжёлым взглядом удаляющегося от него этого спокойного и уверенного воина, потом, не глядя на своих товарищей, поднял одну из гильз. Внимательно осмотрев, положил её в карман и, тяжко вздохнув, стал догонять уходящего к лесу полусотника. Дождавшись, пока два струга казаков отвалят от берега, направившись к назначенной им стоянке на ангарском острове, Вячеслав, после небольшого роздыха и поправки нервов, объявил о продолжении похода.

Опять загрузили струг и отправились вверх, против течения Ангары. При входе в Байкал гребцам пришлось напрягать все свои силы, преодолевая сильное течение. И только выйдя в озеро, можно было расслабиться и побалагурить. Наконец показалась заветная бухточка, а пока шли к причалу, встретили несколько рыбацких лодок, из каждой людям на струге приветливо махали. На берегу были выставлены жерди, где ровными рядами вялился улов.

Недалеко от причала возилось несколько человек, в основном тунгусы. Была парочка учёных, осваивающих плетение сетей. Они и послали в посёлок паренька-тунгуса известить Смирнова о прибытии гостей.

Посёлок встретил гостей выкопанным рвом у пологой северо-западной части стены. Копать ров с других сторон нужды не было – на востоке возвышался холм, с южной стороны – частокол, а казарма вообще выходила на обрыв, из которого подняться было невозможно. Западная стена, ворота и надвратные башенки уже были обложены светлым кирпичом, а чуть поодаль, к северу от ворот виднелись строительные леса, прилепившиеся к частоколу. Похоже, Смирнов сделал правильные выводы из нападения и теперь нехило укрепляется. Вячеслав с видимым одобрением наблюдал за сушащимися рядами кирпичей, ждущих обжига, и штабелями очищенной древесины.

– Молодец, полковник, – ухмылялся в усы инженер.

Хрипунов хмуро обозревал стены посёлка, которые уже было не взять просто так, лихим наскоком, а только с помощью артиллерии и долгой осады.

Посёлок Новоземельский. Лето 7137 (1629)

За столом сидели Смирнов, Соколов и Хрипунов. Поначалу троица сохраняла молчание, каждый из них не решался начать сложный разговор. Наконец Смирнов нарушил тишину.

– Яков Игнатьевич, мы разграничили землю с Енисейским острогом.

– Я уже говорил, что мне нет дела до енисейцев!

– Насколько я знаю, здешние места выше Уды – место сбора ясака енисейскими людьми, так?

– Так, – буркнул Хрипунов.

– Вячеслав сказал мне, что вы брали ясак на нашей земле.

– Я послан на Ангару искать серебро из самой Москвы!

– Ну а какое нам дело до Москвы? – перефразировал казака Смирнов.

Тот аж задохнулся от возмущения.

– Государь наш, самодержец Всероссийский, великий…

– Подожди, в чём великость? У кого сейчас Киев?

– Ляхи…

– Смоленск?

– Сызнова ляхи, а пошто…

– Корела?

– Свеи взяли! Пошто ты об этом?

– Яков, ты же сам говоришь, великий, мол. Вот когда всех оккупантов из Руси выгонит – тогда и будет великим.

– Поганые вещи ты городишь и язык твой поганый! Да вас всех на дыбу… Не может царь за всем уследить, когда ворогов полно со всех сторон!

– Ладно, Яков, не будем о грустном. Короче, дела такие: от Уды-реки вся местность – наша. Вы тут ясак не собираете. Мы не лезем за Удинский острог. Мы поставим форт… острог-то есть, напротив Удинского острога вашего енисейского воеводства. Говорить теперь там будем. В следующий раз мы не будем разговаривать, если вы пойдёте собирать ясак на нашей Ангаре. А что сегодня собрали – нам отдаёте. Всё, такие условия.

– Ну что ж, Бог вам судия. На Москву я отпишу про ваши безотчественные басни. А далее сил моих нет находиться тут.