Агния Миллерова - Повелитель моря (СИ)

Толпа, услышав слова Анри, вновь заволновалась, но на этот раз большинство присутствующих были на стороне торговца, вдруг вспомнив, что он не только не раз спасал Белиз от нападений пиратов, но и многим был известен как порядочный человек и владелец богатой лавки.

Сеньор Рикардо вновь призвал собравшихся на площади к тишине своим колокольчиком и обратился к Анри:

— Ваша репутация честного человека может придавать вашим словам весомости, но не может служить поводом для игнорирования поступившего обвинения. Справедливость требует рассмотрения каждого заявления. К тому же испанская юстиция не требует от обвинителя доказательств его правоты. Доказать свою невиновность — это забота обвиняемого. Как человек уважаемый, вы можете потребовать для своей защиты адвоката, но тогда суд будет отложен, а вы, сеньор Верн, будете заключены в городской тюрьме до нового заседания. Вы желаете нанять адвоката или же предпочитаете самостоятельно доказывать свою правоту?

— Сеньору Анри нет необходимости искать адвоката. Я готов прямо сейчас отстаивать его честь, — вдруг вышел вперёд дон Себастьян.

— Представьтесь суду, сеньор! — потребовал алькальд.

— Я дон Себастьян Альварес де Толедо-и-Пименталь, дворянин и гранд Испании. Моё происхождение и образование позволяют мне выполнять в суде роль адвоката.

Посовещавшись с членами кабильдо, сеньор Рикардо удовлетворённо кивнул:

— Прошу вас, дон Себастьян, начинайте свою речь!

Аристократ, приняв величественную позу, окинул взглядом вновь затихшую площадь, затем осмотрел сидевших на балконе. Некоторое время пристально всматривался в губернатора, чьё лицо было скрыто тенью навершия кресла и лишь потом стал говорить:

— Для начала я хочу заверить уважаемый суд, что за каждое слово, сказанное перед вами сеньором Анри, я готов поручиться своей честью дворянина и гранда, потому как я неоднократно имел возможность убедиться в абсолютной честности этого человека и потому, что я был свидетелем практически всех инкриминированных разговоров и деяний сеньора Анри как во время самой экспедиции, так и событий, ей предшествующих и за ней последовавших.

— А при тайном разговоре с касиком ваше превосходительство тоже присутствовал? — раздался с балкона скрипучий голос сеньора Арройо.

— Нет. Но мне известно, что на этой встрече кроме сеньора Анри и касика был лишь один единственный человек, которого я, при необходимости, могу предоставить уважаемому суду. Однако о разговоре, там ведённом, я знаю со слов сеньора Анри, которому я всецело доверяю. А вот откуда мог бы его слышать тот, кто предъявил свои обвинения, если за время тайного разговора сеньора Анри с индейцем ни один испанец не покинул лагерь?

На какое-то мгновение стало тихо. Потом вновь заговорил алькальд:

— Прошу ваше превосходительство сообщить суду, кто тот третий, который был свидетелем разговора подсудимого и где он сейчас?

Заметив замешательство на лице сеньора Рикардо, с каким он обвёл глазами площадь, Анри огляделся, но кроме притихших в ожидании ответа дона Себастьяна горожан не увидел ничего подозрительного.

— Это старый майя, чей внук был убит пиратами, выдававшими себя за испанцев. Старик шёл в Белиз, дабы исполнить предсмертную просьбу мальчишки и предупредить городские власти о том, что англичане пытаются стравить испанцев и майя. Встретив наш отряд, он поклялся сеньору Анри помочь в поисках женщин и убийц сеньора Эухенио. Старик сдержал своё слово, приведя нас туда, где смог сдержать своё слово, данное губернатору, сеньор Анри.

— Вот как? Может ли ваше превосходительство поведать нам, что же это было за слово? — спросил сеньор Франсиско.

— Я поручил сеньору Анри Верну предотвратить индейские бунты по всему Юкатану, — вместо дона Себастьяна вдруг ответил граф Альменара.

— А я уж думал, что он решил отмолчаться! — раздался за спиной Анри знакомый голос.

Фернандо, растолкав солдат, пробился к своему альмиранте и положил ему руку на плечо:

— Я привёл больше сотни вооружённых аргументов, приятель. Думаю, их будет достаточно для снятия с тебя любых обвинений! Твои матросы слишком болтливы, так что я не удивлюсь, если сюда ещё сотня-другая подвалит!

Однако ответить Анри не успел — вновь заговорил губернатор. Поднявшись, он подошёл к балюстраде и обвёл взглядом толпу, заполнившую площадь:

— Я больше, чем уверен, что этот пасквиль, — сеньор Альварес потряс зажатым в руке листом бумаги, — дело рук завистника успешности сеньора Анри в делах воинских и мирских. Несмотря на то, что он неблагородного происхождения, он неоднократно доказал нам, что является человеком слова и чести, достойной дворянина. Поскольку обвинитель неизвестен и не может настаивать на своих обвинениях, а защита, вне всяких сомнений, заслуживает безграничного доверия, я полагаю её аргументы в невиновности подсудимого сеньора Анри настолько убедительными, что готов считать это слушание законченным, а сеньора Анри Верна полностью оправданным по всем зачитанным пунктам обвинения. Но не в моей власти решать о делах духовных. Поскольку скрывший своё имя обвинитель уличает сеньора Анри и в сговоре с Нечистым, — сеньор Альварес перекрестился — своё слово должна сказать Святая Церковь, — при этих словах губернатор повернулся к падре Игнасио. — Однако, дон Игнасио, прежде чем вы выскажитесь, прошу вас, примите во внимание, что признай вы данное обвинение правдоподобным, обвиняемый подлежит суду инквизиции и его будет необходимо доставить на трибунал священной инквизиции в Мериде. Несмотря на всё моё благочестие и желание угодить священной канцелярии, я не смогу обеспечить доставку обвиняемого в Мериду за неимением потребного количества солдат после вчерашнего нападения. К тому же я не хотел бы вызвать недовольство и волнения в городе, которые, учитывая уважение, коим пользуется сеньор Анри, непременно последуют, если же вы потребуете от меня содержать обвиняемого под стражей до прибытия сюда дознавателя, посланного трибуналом.

Падре Игнасио, важно кивнув, попросил у графа листок с обвинениями и внимательно его прочёл. Затем поднялся и, осмотрев сильно разросшуюся толпу зрителей, заговорил с видом глубокой задумчивости:

— Зависть — один из пороков, открывающих ворота Преисподней. Если же именно она толкнула одного из горожан на грех лжесвидетельства — то без его искреннего раскаяния даже мои молитвы не спасут грешную душу от Геенны Огненной! — падре перекрестился. — У меня никогда не было оснований сомневаться в благочестии сеньора Анри. Кроме того, внимательно прочитав сие послание, — падре поднял руку с бумагой, полученной от губернатора, — и послушав самого обвиняемого и его многоуважаемого адвоката, я прихожу к выводу, что это послание — дело рук человека, испытывающего глубокую неприязнь к подсудимому, а посему такие показания не могут быть приняты священной инквизицией. Я готов полагать этот донос за клеветнический, если же сеньор Анри, дабы успокоить все сомнения, зародившиеся в душах присутствующих здесь, сейчас же поклянётся в своей невиновности и для усиления своих слов поцелует святое распятие. — Склонившись через балюстраду, он по-отечески ласково посмотрел на Анри: — Вы согласны принести клятву, что никогда не имели дела с врагом рода человеческого, сын мой?