Агния Миллерова - Повелитель моря (СИ)

— Господь надоумил нас обмазать лица глиной и направил врагам в тыл. Неожиданность и стремительность нашей атаки испугала их, ваша светлость. И лишь потом, увидев наши лица, они решили, что это слуги Преисподней пришли по их грешные души.

— Святая Дева! Кто бы мог подумать, что город спасёт грязь, нанесённая на лица солдат! — зашуршала шёлком графиня и Анри догадался, что она крестится.

Понимая, что разговор окончен, он обернулся к стоявшему за спиной слуге и взял из его рук сладости.

— Ваша светлость позволит преподнести ей небольшой гостинец?

— Вы весьма любезны, сеньор, — нарочито снисходительно произнесла графиня и дала знак стоящему за ней слуге принять из рук гостя вазочку.

Поклонившись контессам, торговец получил в ответ реверанс от сеньориты Исабель и руку для поцелуя. Встав на колени, мужчина слегка коснулся губами кончиков её пальцев.

— Вы настоящий герой, сеньор Анри! Я уверена, что именно поэтому Господь возложил на вас спасение города, — восторженно и с неподдельным уважением произнесла старшая графская дочь и уступила место младшей.

— Как это должно быть отвратительно — обмазывать лицо грязью! — протягивая, по примеру сестры, руку для поцелуя, высказалась контесса Луиса.

— Ничто не может быть отвратительней смерти, дорогая, — назидательно сказала ей немолодая дуэнья, и также положила свои пальцы на облачённую в перчатку ладонь всё ещё стоявшему на коленях Анри.

На этом церемония приветствия был окончена, и молодой человек отошёл в сторону дожидаться дона Себастьяна. Попивая поданный слугой в качестве густатио белый херес, он наблюдал, как представленный графине аристократ был ею благосклонно принят. Одарив гранда небольшим реверансом, графиня мило улыбнулась, протягивая руку.

— Как приятно встретить такого блистательного кабальеро в нашем захолустье, — проворковала она, лично принимая вазочку со сладостями. — Вы непременно должны чаще посещать нас, дон Себастьян!

— Мои обязанности не оставляют мне времени для визитов, графиня, — откланялся аристократ и отправился целовать ручки дочерям и сестре графа Альменара.

Завершив церемонию поклонов и реверансов, Себастьян присоединился к другу.

— Похоже, вам удалось завоевать симпатии сеньоры Каталины, — встретил его Анри лёгким сарказмом, потягивая сухое ароматное вино.

— Вы добиваетесь расположения графини, друг мой? — невозмутимо спросил аристократ, беря с подноса слуги пузатый нидерландский рёмер с хересом.

— Бог с вами, капитан! Мне вполне достаточно внимания её старшей дочери. Просто, если Судьбе будет угодно сблизить меня с семейством Феррер, то было бы неплохо узнать, чем я так неугоден сеньоре Каталине. Неужели всему виной моё плебейское происхождение? — попивая вино и наблюдая за тем, как графская чета приветствует семейство Ревуэльта, ответил торговец.

— Неужели вы приняли близко к сердцу мои слова и решились присмотреться к контессе Исабель? — в голосе дона Себастьяна послышалось лёгкое удивление.

— Я всегда прислушиваюсь к мудрым советам, однако в этом случае мне почему-то кажется, что от моего решения мало что зависит, — допив вино, Анри поставил кубок на поднос. Тоже самое сделал и Себастьян — к ним приближалась чета Ревуэльта.

— Рад лицезреть вас, сеньоры! — добродушно пророкотал комендант форта. — Позвольте представить вам мою жену, — он полуобернулся к невысокой женщине, — Люсия де Кастельви-и-Молине.

На немолодом, но не утратившем миловидности лице сеньоры де Ревуэльта появилась приветливая улыбка. Она сделала лёгкий реверанс, изящно склонив черноволосую голову, покрытую полупрозрачной узорчатой мантильей над высокой украшенной перламутром пейнетой [147] Пейнета — крупный гребень, как правило из резного черепахового панциря, высотой до 20 см, который носится под мантильей. Замужние женщины носили пейнеты чёрного или коричневого цвета, а незамужние белого или кремового. Такое же цветовое различие соблюдалось и для мантильи. .

Идальго Ревуэльта представил супруге сперва дона Себастьяна, а затем Анри.

— Так это вам, сеньор Верн, мы обязаны своими жизнями? — сеньора Люсия протянула руку для поцелуя преклонившему колени мужчине.

— Я всего лишь орудие в руках божьих, ваша милость, — скромно ответил тот и едва коснулся губами кончиков пальцев сеньоры.

— А вы, оказывается, не только отважны и богаты, но ещё и скромны, сеньор Анри! — приятный мягкий голос сеньоры де Ревуэльта прозвучал одобрительно. — Надеюсь, вы всенепременно посетите нас завтра же, сеньоры, — женщина прикрыла нижнюю часть лица расписным шёлковым веером и обвела глазами дона Себастьяна и Анри, — дабы во всех подробностях рассказать нам о том, как вы спасли Белиз!

— Прошу простить мою неучтивость, сеньора Лусия, но неотложные дела не позволят мне посетить вас в ближайшие дни, — сделал огорчённое лицо аристократ.

— А вы, сеньор Анри? — повернулась к торговцу сеньора де Ревуэльта.

— К моему величайшему сожалению, я не смогу удовлетворить интерес вашей милости, так как на рассвете отбываю в новую экспедицию за сеньорой Паулой.

— Ах, как это благородно с вашей стороны! Сколько же всего ей пришлось пережить бедняжке?! — всплеснула руками сеньора де Ревуэльта. — Надеюсь, вы, с божьей помощью, вскоре вернёте её домой, сеньор Анри, — перекрестившись, она взяла мужа под руку, и семейная чета направилась приветствовать алькальда с супругой, только что завершившими принимательную церемонию.

Дон Себастьян, взяв с подноса вновь наполненный рёмер, проводил взглядом семейство Ревуэльта и повернулся к Анри:

— Нет ли случайно дочери на выданье у сеньора Франсиско? — Такие вопросы надо задавать коммодору, капитан. Если кто и знает в лицо и поимённо всех сеньор и сеньорит нашего города, так это точно он, — ответил Эль Альмиранте и потянулся к слуге за новым кубком золотистого хереса.

Гости прибывали согласно рангу — чем именитее, тем позднее. Вслед за сеньором Рикардо и его женой — невысокой грузной сеньорой Марией Фаге-и-Портокарреро, вошёл падре Игнасио. Последними появилась чета де Карденас. Закончив церемонию приветствия, губернатор стал знакомить коррехидора с остальными присутствовавшими, которым тот, а прежде всего, его супруга, в силу своего недавнего прибытия, ещё не были представлены.

Впервые Анри увидел коррехидора утром во время суда, но только сейчас сумел как следует рассмотреть его, пока тот обменивался приветственными любезностями с семейством графа. Идальго Диего де Карденас-и-Гусман был немолод, невысок и хорошо упитан. Он постоянно пыхтел и утирал белым батистовым платочком пот на мясистом красном лице. При этом его маленькие зоркие глазки остро буравили собеседника, а по тому, как изгибались пухлые губы, обрамлённые тонкими усиками и короткой бородкой, можно было догадаться, какое впечатление произвёл на сеньора Диего представляемый человек. Но как они застыли в надменном изгибе, когда губернатор представлял ему молодого торговца, Анри не видел, ибо, как и положено плебеям, не смеющим глазеть на благородное сословие, опустил голову. Но дон Себастьян отметил надменное выражение коррехидора, которое не изменилось и во время перечисления графом Альменара заслуг торговца перед Испанией. Лишь брови сеньора Диего слегка поползли вверх, когда сеньор Альварес сказал ему, что перед ними стоит тот самый «Карибский альмиранте», которого английские приватиры прозвали «Повелитель моря».