Александр Казанков - Тень предков [litres]

Святослав поднялся с песка и снизу вверх уставился на всадника. Это был мелкий пацан, лет тринадцати. Белобрысый, в белой архаичной рубахе ниже колен, расшитой серебристой и красной нитями на груди, и в красных сапожках. Он, громко смеясь, свесился с седла, смочив руки в реке. А это высоко, тем более для такого малыша, как он. С парнем был еще десяток мужиков зверолюдного вида. Такие крепкие, коренастые и одеты ярко, как на маскарад. Все на лошадях, как будто машин отродясь не видали.

Нет, в наше время в Милане и не такое на моделях увидишь, но я же не в Милане. Даже фермеры в Техасе выглядят немного посовременнее.

«А лошади-то какие большие?» – подумал Святослав.

Мальчишка на коне развернулся к Романову и, бросив на него мимолетный взгляд, большего пришелец был не достоин, надменно произнес:

– Эй, холоп, ты чей будешь? Бездельничаешь тут.

Святослав удивленно поднял брови. Борзые тут детишки, совсем старших не уважают. Ух, и наглая молодежь подрастает. И слова-то какие знает – холоп. Руки сами зачесались дать парню подзатыльник.

Но удержался и отвечать мальцу не стал. Не солидно звезде хоккея с ребенком ругаться, да и черная пресса не преминет этим воспользоваться. Отошел в сторонку, чтоб у коней под копытами не мельтешить, и, не обращая внимания на компанию, окунулся в воду. Хорошо!

А вот всадники тушкой Романова заинтересовались. Кряжистый детина на таком же исполинском коне, как он сам, подъехал к Святославу. Настоящий богатырь, вроде Ильи Муромца. Голова круглая, лоб широкий, нос картошкой, мозгов чуть, зато силушки хоть отбавляй.

– Ты что, убогий? Может, слухом слаб али в ухо захотел? К тебе боярыч обращается.

К словам всадник присовокупил огромный кулак, скорее даже не кулак, а булыжник размером с футбольный мяч. Нет, Святослав тоже был не из маленьких, да и драться часто приходилось, болельщики это любят, но связываться с десятком мужиков себе дороже. Спортсмен вышел на бережок. Оттуда голову задирать не нужно, да и чувствуешь себя на холме безопасней.

– Ребят, мне проблемы ни к чему. Сейчас отдохну чуток и пойду себе дальше.

Тощий мужичок с огромными, как у осла, ушами, с вытянутым крысиным носом, да еще и красный, видимо с перепою, противно заржал, похрюкивая на каждом вздохе.

– Ты, паря, видимо и вправду ушибленный, – «Илья Муромец» печально вздохнул. – Чей ты хоть будешь? Хуторской, кузнеца Микулы холоп?

«Да что они все холоп да холоп. И крысеныш все пищит да пищит, так бы и дал ему в челюсть», – злился Святослав. Но сдержался и даже подыграл, похоже, реконструкторам:

– Вольный я, коль на то пошло. Заблудился. Может, подскажете, куда зашел?

Здоровяк покрутил бороду, видимо раздумывая о чем-то, а потом спрыгнул с коня и оказался таким большим, что хоккеист по сравнению с ним был самым настоящим карликом. Святослав бросил взгляд на себя, на ноги, на руки, потом кинулся к воде и увидел в отражении реки молодого парнишку. Совсем подросток, волосы черные, густые, ресницы, как у девчонки, длинные, глаза голубые, лицо правильное, овальное, скулы узкие и мушка на щеке. Симпатичный щупленький подросток. Святослав так и плюхнулся назад от неожиданности. Нет, проснуться утром в поле – это необычно, но объяснимо. Много спиртного, наркотики, которые он раньше никогда не употреблял, самолет, машина, и вот ты уже в поле, но чтобы тридцатитрехлетний мужик стал подростком. Ну, не бывает так!

– Да не боись, не обидим, – примирительно сказал «Илья Муромец», – что мы тати какие. В землях боярина Путяты ты.

Святославу само собой это ничего не говорило, кроме того, что словосочетание «боярин Путята» резало слух. Странно такое слышать в наше время. Хоккеист поднялся и отряхнулся.

– А год сейчас какой?

Здоровяк добродушно улыбнулся. Не было уже грозного богатыря, а был добродушный мужчина, многое повидавший и ничему не удивляющийся. Ну, еще явно решивший, что перед ним стоит человек убогий, а значит, отмеченный свыше.

– Так 6708 год от сотворения мира, весна на дворе, – и добавил, предупреждая вопрос: – Княжество Переяславское, а княжит сейчас Ярослав Всеволодович. А ты чей будешь? И как ты тут оказался? Роду ты вроде не нашего, а говор наш. Может ромей, они в языках шибко сведущие?

Такой поворот событий окончательно добил Романова. Вот ты в лучах славы, на пике карьеры, и вдруг оказываешься в дремучей Руси. То, что Переяславль – это Русь, даже Святослав знал. 6708 год… да-мс, явно не будущее. Вчера был 2012-й на дворе, маловероятно, что наши потомки через четыре с половиной тысячи лет будут выглядеть так. Нужно что-то отвечать.

– Да русский я, издалека только. К князю вашему ехали, а я потерялся. – Святослав простодушно улыбнулся, мол, ну глупый, ну не путевый, так не убивать же меня за это. А убивать никто и не собирался, только если исключительно прибрать, что плохо лежит.

– А кто докажет, что ты вольный, а не рябичич? – встрял крысеныш.

– Ничего я никому доказывать не должен. Презумпция невиновности, слыхал такую? – возмутился потеряшка.

– Чего? Ты мне всякие глупости свои ромейские не говори. И не дерзи старшему, а то я тебя вмиг научу старших уважать. Батогами отхожу, так что мало не покажется.

Святослав даже попятился. Ох, не просто грозит крысеныш, такой гниде человека забить, что муху хлопнуть. Остальные всадники внимания на чернявого мальчонку не обращали, коней поили. А вот парню в красных сапожках стало интересно. Странный чужак, потерявшийся в степи, и взгляд у него наглый.

– А может, половец? Глаза как у волчонка. И смотрит нагло, может, сын подханка какого? – вмешался парень.

Так, дела совсем плохи. Половцы, печенеги, татары – их на Руси любить было совсем не за что.

– Да что вы, какой он половец, – отрезал «Илья Муромец». – Половцы так по-нашему разуметь не умеют. Ума у них маловато. Да и не похож он на половца. Те страшные как черти. Хотя о русских я тоже никогда не слышал, нет в здешних землях такого племени.

– Так я и говорю, может, подханка сын, те себе в жены красивых баб берут, горячих… – не унимался парень.

– Шибко много знаешь, – «Илья Муромец» махом отвесил парню подзатыльника, – постыдился бы старших.

Да высок был здоровяк, ему даже тянуться не понадобилось, чтобы леща подопечному отвесить. Парень отъехал в сторонку, на безопасное расстояние, и тявкнул:

– А ты на меня руку не подымай. Я все папке расскажу, он тебя живо накажет, – голос парня сорвался и дал петуха.

Брови «Ильи Муромца» сдвинулись, лицо посерело, лоб сморщился. Ох, и грозен был богатырь.

– Напужал ежа голой жопой. Давно, видно, я тебя уму-разуму не учил. А ну слезай с коня!

Святослав смотрел на происходящее с интересом. Здоровенный мужик как грозовая туча надвигался на лошадь с юным всадником, при этом паренек, несмотря на то что сидел в седле, выглядел маленьким и беспомощным. «Видимо, знатность происхождения никоим образом не освобождает от ответственности. А уж что с простыми пацанами вроде меня сделают? Бррр…» У Романова даже спина зачесалась. Крысеныш же спрятался за спину белобрысого мужика, стриженного под горшок, с аккуратной бородкой.